Три любви Михаила Булгакова - Борис Соколов

Угрожать пистолетом безоружному любовнику своей жены, шантажировать разлюбившую жену ее собственными детьми – согласимся, такое поведение отнюдь не красит потомственного дворянина и бывшего штабс-капитана императорской армии. Служба в Красной Армии явно уменьшила благородство Евгения Александровича.

В конце концов Е.А. Шиловский понял, что все равно жену не удержать, что она так или иначе уйдет, и согласился отпустить ее к Булгакову. Детей Шиловские поделили. Старший сын остался с отцом, младший – с матерью, став пасынком писателя.

С.А. Ермолинский так вспоминал о событиях, которые привели к третьей женитьбе Булгакова: «Крах литературный совпал с кризисом его семейной жизни.

Он приходил ко мне растерянный. Порозовев от волнения, начинал разговор, но тут же обрывал его, и мы говорили о каких-то посторонних вещах… Беседы не получалось. Ничего толком он еще сказать не решался, но я догадывался, что происходит с ним, по отдельным его фразам, которые он словно бы пробрасывал, поглядывая на меня при этом испытующе…

В его жизнь, неприметно для окружающих, уже вошел новый человек. Он, этот человек, стал самым дорогим и близким, но его еще не было, не могло быть рядом. Слишком много человеческих судеб переплеталось здесь. Невозможными становились даже мимолетные встречи. И тогда все оборвалось – и, казалось, навсегда. И мир, казалось, померк. И надо было молчать. Нельзя было даже перед другом выговориться до конца.

Я и сейчас не считаю себя вправе рассказывать об этом. Все это слишком личное, чтобы говорить подробнее.

Но именно тогда он, полный неясности, душевной смуты, безнадежности и тоски, проявил всю цельность своего характера, не терпящего никаких компромиссов.

Он доказал это не только как писатель, но и как человек».

О разговоре Шиловского с Булгаковым вспоминала и тогдашняя жена Ермолинского М.А. Чимишкиан: «Тут такое было! Шиловский прибегал (на Б. Пироговскую, где жили Булгаков и его вторая жена Л.Е. Белозерская. – Б. С.), грозил пистолетом…» По утверждению Чимишкиан, «Люба (Л.Е. Белозерская. – Б.С.) тогда против их романа, по-моему, ничего не имела – у нее тоже были какие-то свои планы…» Думаю, что скорее Любовь Евгеньевна просто делала хорошую мину при плохой игре – никаких женихов у нее в ту пору не было.

Елена Сергеевна, как хорошо известно, послужила главным прототипом Маргариты в романе «Мастер и Маргарита». Там о любви главных героев говорится так: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!

Так поражает молния, так поражает финский нож!

Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга…»

Не исключено, что первая встреча Мастера и Маргариты в переулке у Тверской воспроизводит первую встречу Булгакова с Еленой Сергеевной после почти двадцатимесячной разлуки.

Возобновление отношений Шиловской и Булгакова относится к концу августа – началу сентября 1932 года. На последнем листе парижского издания «Белой гвардии» Булгаков зафиксировал: «А решили пожениться в начале сентября 1932 года. 6. IX. 1932 г.» Сохранился отрывок булгаковского письма Шиловскому, датированный тем же числом: «Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше. И мы хотим пожениться». Е.А. Шиловский, в свою очередь, еще 3 сентября 1932 года, очевидно после объяснения с женой, писал родителям Елены Сергеевны в Ригу: «Дорогие Александра Александровна и Сергей Маркович! Когда Вы получите это письмо, мы с Еленой Сергеевной уже не будем мужем и женой (вероятно, в этот день они подали заявление о расторжении брака. – Б. С.). Мне хочется, чтобы Вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чем не обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш брак, столь счастливый в прошлом, пришел к своему естественному концу. Мы исчерпали друг друга, каждый, давая другому то, на что он был способен, и в дальнейшем (даже если бы не разыгралась вся эта история) была бы монотонная совместная жизнь больше по привычке, чем по действительному взаимному влечению к ее продолжению. Раз у Люси родилось серьезное и глубокое чувство к другому человеку, – она поступила правильно, что не пожертвовала им.

Мы хорошо прожили целый ряд лет и были очень счастливы. Я бесконечно благодарен Люсе за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в свое время. Я сохраняю самые лучшие и светлые чувства к ней и к нашему общему прошлому. Мы расстаемся друзьями».

Показательно, что любовной связи, а потом и браку Булгакова с Еленой Сергеевной не помешал присущий Булгакову бытовой антисемитизм, столь ярко запечатленный в его дневнике. Любовь оказалась сильнее предрассудков. В ряде дневниковых записей Булгаков демонстрирует неприязненное отношение к евреям. Так, в дневниковой записи в ночь с 20 на 21 декабря 1924 года не встретившие поддержку писателя действия французского премьера Э. Эррио, который «этих большевиков допустил в Париж», объясняются исключительно мнимо еврейским происхождением политика: «У меня нет никаких сомнений, что он еврей. Люба (Л.Е. Белозерская. – Б. С.) мне это подтвердила, сказав, что она разговаривала с людьми, лично знающими Эррио. Тогда все понятно». Также подчеркивается и еврейская национальность не понравившегося Булгакову драматического тенора Большого театра В.Я. Викторова, а неодобрительно отзываясь о публике, посещавшей литературные «Никитинские субботники», писатель подчеркивает, что это – «затхлая, советская, рабская рвань, с густой примесью евреев». Булгаков явно разделял бытовой антисемитизм, выразившийся в негативном стереотипе евреев, со своей средой – русской православной интеллигенцией Киева, причем этот стереотип был усугублен значительной ролью, которую сыграли в революции лица еврейского происхождения. Л.Е. Белозерская вспоминала, как не понравилась им с Булгаковым пьеса И.Э. Бабеля «Закат» именно из-за русофобских реплик: «В… 1928 году мы с М.А. смотрели пьесу Бабеля «Закат» во 2-м МХАТе. Старого Крика играл Чабан, его жену Нехаму – Бирман, сына Беню – Берсенев. Помню, как вознегодовал М.А., когда Нехама говорит своему мужу: «А кацапы что тебе дали?.. Водку кацапы тебе дали, матерщины полный рот, бешеный рот, как у собаки…» Однако автор «Белой гвардии» и «Дней Турбиных» смог подняться над предрассудками: именно евреи выступают у него безвинными жертвами Гражданской войны.

3 октября 1932 года брак Елены Сергеевны с Шиловским был официально расторгнут, а уже 4 октября был заключен ее брак с Булгаковым. Сохранилась его шутливая записка, переданная на заседании во МХАТе режиссеру В.Г. Сахновскому: «Секретно. Срочно. В 3 3/4 дня я венчаюсь в загсе. Отпустите меня через 10 минут».