Шанс для злодейки - Кира Легран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня на женщине не было привычного густого слоя пудры и румян, который лишал её возраста. Не молодил — скорее, лишал возможности разглядеть настоящее лицо. И в ярком свете множества свечных огоньков я вдруг осознала, что она совсем не старая ещё, привлекательная, но будто увядшая от бесконечных тревог раньше срока.
— Хотите, чтобы я вас пожалела? — холодно улыбнулась я. — После того, что сделали? Судьба, какой бы неоднозначной она ни была, не даёт вам права портить жизнь другим. Если бы ваш план удался, что бы стало со мной? Сидела бы сейчас в тюрьме и ждала приговора за то, чего не совершала.
— Не преувеличивайте, дорогая Айрис, — отмахнулась леди Кемброк так, словно речь шла о сущей ерунде, — ну какая тюрьма? Вас бы отлучили от двора, разумеется, но не более. Вернулись бы в своё поместье, как ни в чём не бывало.
Как же, в своё поместье. Карета бы повезла меня прямиком к сэру Леонару в лапы или вообще сразу в часовню. Пришлось бы выпрыгивать на ходу и скрываться в лесах, пугая зайцев.
Лёгкий сквозняк тянул из-под дверей, шевелил подолы невидимой рукой. Дрожали огни, зыбкие тени вытягивались и метались вороньими стаями. Прозрачные глаза леди Кемброк казались стеклянными, отражали мир без единого чувства.
Прикосновение к дверной ручке отдалось холодом.
— Я пришла, чтобы понять, отчего вы так поступили. Но теперь, кажется, знаю ответ. Обычный эгоизм, ничего более. Вам просто всё равно, что будет с другими, так?
Леди Кемброк нисколь не смутилась.
Она ответила с улыбкой:
— Ну конечно. Если я буду думать о других, кто подумает обо мне? — Видя, как я поворачиваюсь, чтобы уйти, она торопливо прибавила: — Если вдруг решите навестить нашу дорогую курочку леди Ригби, передайте ей мои искренние соболезнования. Ах, всё ведь казалось таким верным… Принц благоволил ей, находил милыми её ужимки, всё указывало на благополучный исход. Что за времена настали — даже поцелуи под луной уже ничего не гарантируют.
Её слова, рассчётливо брошенные в спину, задели по касательной.
Я почти не думала о них, пока спускалась к себе, следуя за путеводной звездой Эдны. Потом она вдруг остановилась, пропустила ко мне горничную в сбившемся чепце. В руках у той было серебряное блюдо с запиской.
Как официально.
Я подцепила листок и прочла:
«Зайдите ко мне сегодня перед сном.
Искренне ваш, Э.»
Знакомые буквы с трудом складывались в слова. Я прочла ещё раз, потом третий. Ничего не отозвалось: будто это простой орнамент, а не предложение, наделённое смыслом.
Горничная удалилась, искорка её свечи растаяла в густом мраке.
«Огонь, что быстро вспыхивает, так же легко гаснет», — сказал внутренний голос, который ещё никогда не звучал в моей голове. Он сожалел, но был спокоен, не жалил виной или смятением.
Я сложила записку и передала Эдне:
— Выкини это позже. А сейчас я хочу поскорее лечь спать.
Глава 47
После транса со мной что-то случилось. Обострилось чутьё, словно всё это время у меня был ещё один орган чувств, который улавливает крошечные изменения в потоках событий. Смутные и неясные предчувствия наполнили воздух, тихо звали на неизвестных языках — так, что не разобрать.
И это сводило с ума.
Мне постоянно казалось, что скоро что-то должно произойти — но что, с кем, почему? Интуиция дёргала мои нервы в разные стороны, как кукловод ниточки марионетки, заставляла метаться в попытках понять. Я перестала носить платья с длинными рукавами, потому что постоянно теребила края и отрывала тесьму.
— Представьте себе человека, полного желания действовать, которого насильно привязали к кровати. Ваша магическая сила сейчас именно в таком незавидном положении, — сказал мессир Вальде, когда я устала сражаться с тревогой в одиночку и пришла к нему пожаловаться.
Стояли ранние сумерки, за окнами стелился бледный голубоватый свет. Солнце заходило на другой стороне, так что от заката видно было только золотистые отсветы на верхушках деревьев. Днём весна уже чувствовалась в воздухе, в потеплевших касаниях солнца, но к вечеру снова оборачивалась чёрной бесснежной зимой. Скоро по всему Регелану взовьются костры, люди соберутся на площадях и ярмарках, чтобы отпраздновать первый весенний день.
Когда я думала об этом, то едва не глохла от предчувствий. Голова шла кругом от нахлынувших образов, ни один из которых нельзя было схватить за хвост и остановить, чтобы разглядеть как следует.
— Оно само не выходит, никого я не связывала! — Я стащила с соседнего дивана круглую подушку и со стоном уткнулась лицом в мягкий бархат. Потом отшвырнула её в сторону и сощурилась: — Вы совсем ничего не можете сделать с этим? Подковырнуть её как-нибудь, не знаю. Надавить.
— Это магия, а не фурункул, — маг едва не закатил глаза.
Я нагрянула в тот момент, когда он принимал каких-то франтовато разодетых джентельменов. Вряд ли дело было первостепенной важности, потому что джентельменов сразу же попросили вон. Но довольными они не выглядели, а сам мессир теперь то и дело отвлекался на содержимое разнокалиберных шкатулок на столе и что-то записывал длинным изогнутым пером.
Скрип действовал мне на нервы.
Мерзкий звук скрежетал, проникая в самые кости, и заставлял их отвратительно вибрировать.
Хр-р-р. Хр-р-р. Пауза. Х-р-р-р. Х-р-р.
Я вскочила, метнулась к столу и схватила мага за руку.
— Ради бога, прервитесь вы хоть на секунду. Я так с ума сойду!
В бархатных гнёздах шкатулок сверкали камни, завораживая бликами на гранях и шлифованных до глянца боках. Крупные, размером с голубиное яйцо, шары из нефрита. Россыпь мелких бриллиантов, похожих на истолчённые в пыль звёзды. Небесно-голубые, кроваво-красные, лимонно-жёлтые камни — глаза разбегались.
— Вы ювелирную лавку обнесли, что ли?..
Маг
