Шанс для злодейки - Кира Легран

— Тихо-тихо-тихо, — голос мессира проступил сквозь туман, спасательный круг, за который я хватаюсь, чтобы не утонуть. — Всё хорошо.

Ощущение нормального тела вернулось. Я больше не была шершавым листком бумаги, но всё равно хотелось провести по руке и проверить.

Моргать выходило только с заметным усилием: каждая ресница словно весила тонну. Руки висели плетьми, ноги тоже. «Как же я стою?» — бестолково удивилась я, и только потом почувствовала, что куда-то двигаюсь. Да и не стою вовсе. Лежу на руках мага, уткнувшись лицом ему в плечо. Он пинком открыл дверь и вынес меня, поток воздуха освежающей волной проник в лёгкие. Надо же, какая духота была там, внутри ритуальной…

Я чуть не заскулила, когда он сгрузил меня на полосатый диванчик под картинами. Даже попыталась уцепиться за рубашку, но безвольные пальцы не смогли сжаться. Хотелось обратно, под его защиту. Состояние как после долгой болезни, когда симптомы уже прошли, но ты слабее котёнка, неправильное и пугающее.

— Всё хорошо, не бойтесь, — мягко сказал мессир и убрал мои волосы с лица скользящими движениями. — Вы молодец. Потратили много сил, но они быстро вернутся, резерв даже больше, чем я думал. Полежите пока спокойно, а я принесу вам…

Уйдёт? Нет!

— Не уходите… — Это мой голос?.. Маг даже склонился ниже, чтобы расслышать этот дрожащий писк. — Не оставляйте меня одну, пожалуйста…

— Тш… — Палец мимолётно коснулся моих губ. — Хорошо-хорошо, я никуда не ухожу. Буду сидеть с вами, пока не придёте в норму. Не тратьте силы на разговоры. Лучше пока сформулируйте, что именно показала память. Это не всегда просто, восприятие вещей отличается от человеческого. Впрочем, вы и сами наверняка это заметили.

Он подтащил кресло поближе и сел. Убедившись, что он и правда не собирается уходить, я немного успокоилась. Повернула голову так, чтобы не выпускать его из поля зрения и вернулась к увиденному в трансе.

Мессир Вальде был прав, это нисколько не было похоже на обычные человеческие ощущения. У листа бумаги нет ни глаз, ни нервных окончаний, так что перевести смутные образы в понятную форму оказалось довольно сложно. Бумага ничего не знает о лицах, деревья не понимают, что такое имя. Я как будто разглядывала картину из очень широких мазков, по котором нужно догадаться о её сюжете.

— Две женщины, — сказала я. Перед глазами перестали скакать чёрные мушки, даже получилось сесть повыше и опереться на подушки. — Это точно были две женщины: волосы длинные и одеты в платья. Но место незнакомое, я в этой комнате не была.

— Даже две? — Мессир поскрёб подбородок. — Любопытно. Что-то ещё?

Я морщила лоб, силясь разобраться в мешанине из красок и звуков. Показалось, что по мне снова скребут карандашом — брр, ну мерзкое же ощущение! Уголь распадается на крошки, они прилипают, путаются в волокнах… Сухое трение отдалось в зубах. Я поискала глазами листовку, но её в кабинете не было — наверное, выронила там, в соседней комнате. Узнав, что испытывает бумага, вряд ли я когда-нибудь ещё захочу порисовать.

— Две… Волосы не тёмные, определённо. Завитые.

— Круг сужен до четверти всех придворных, заполонивших дворец, — фыркнул мессир Вальде. — Нет, продолжайте. Вы сильно напрягаетесь, попробуйте расслабиться. Дайте образам самим прийти к вам, вместо того, чтобы гоняться за ускользающим.

Я боялась, что если сделаю так, как он говорит, то последнее растворится в неясной дымке, как сон, который не успели записать.

Но это сработало.

Отдельные черты, украшения, форма причёсок. Одна из женщин однозначно была молода: острый подбородок и нос, ни единой морщины, гладкий высокий лоб со слишком туго стянутыми назад мелкими кудельками. Она сидела рядом, пока другая рисовала.

— Леди Ригби! — воскликнула я, осознав. — Это леди Ригби! Она сообщница.

Маг встретил новость без видимого удивления, словно я сообщила, что картошка подорожала на два медяка.

— Кто другая?

— Зачем ей подставлять принца? Я не понимаю…

— Девятая, — жёстко сказал маг, — соберитесь. Нам нужно ещё одно имя.

Я закрыла глаза руками. Сквозь сомкнутые пальцы красноватым свечением проникало солнце.

Вторая женщина не была блондинкой. Волнистая прядь, что коснулась листа, отдавала медной рыжиной. Густо напудренные руки, чтобы скрыть пигментные пятна. И ряды крупных рубинов на шее, таких огненных и чистых, каких нет даже у самой королевы.

Рука сползла по лицу. Я беспомощно посмотрела на мессира, не понимая вообще ничего в этой жизни. Она ведь была добра ко мне. Добра к принцу. Она на его стороне!

Пересохшие губы сопротивлялись:

— Леди Кемброк. Вторая женщина — леди Кемброк.

Глава 45

Разбирательство вышло громким. Наверняка его отголоски останутся в истории Регелана сюжетами пьес и романов, будут проскальзывать в образах с картин и гравюр. Несчастная любовь, подлость, трезвый расчёт и хитрость — жгучая смесь, к которой люди искусства не могут остаться равнодушными.

Всё придумала леди Кемброк.

Она не без оснований тревожилась о своём положении в случае, если король отправится в мир иной. Вернее, «когда» — никто не сомневался, что полная сил и здоровья дама переживёт своего монаршего друга.

С королевой ей было не договориться, та не переносила фаворитку на дух. Если Бриония получит власть… Не стоило сомневаться, что в первом же завтраке после смерти короля окажется лошадиная доза яда. Как бы она ни была привязана к Гримбальду, воссоединяться с ним так скоро в её планы не входило.

Леди Кемброк сделала ставку на принца. Она никогда не пыталась заменить ему мать, но относилась с теплом, как к забавному щеночку, которого иногда можно потрепать за ухом. А если слишком надоедает лаем — ненадолго выставить за дверь.

— Ей нужна лояльная, зависимая от неё королева, — пояснил мессир Вальде, когда я крупными глотками пила шоколад, чтобы восстановить силы. Не то чтобы в этом была существенная необходимость, но он настоял, чтобы я ещё несколько дней спустя отслеживала своё состояние и береглась. — Вступая с леди Кемброк в заговор, леди Ригби опрометчиво вложила ей в руки оружие против себя.

— Эдельгар бы не стал выгонять её из дворца…

— Выгонять — да. Но как только бы он увидел, какие счета приходится оплачивать казне за бесконечные пиры, драгоценности и платья, то прикрыл бы ей возможность свободного доступа к казне. Её замки и загородные поместья не оформлены