Вестник в старом мире - Revan
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Человек-лихорадка, который заразил Петроград фиолетовым? — вспомнил заголовок статьи Захарий, — Очень интересно. А я, стало быть, винодел. Жить не могу без вида на горы.
— И вот вы здесь, почти в центре болота, — улыбнулся Вадим.
— Все так, друг мой. Устал, чувствую, что хочу сделать что-то новое, но как будто упираюсь в стену. Там война, здесь лица чужие, — Захарий кивнул на хосписа.
— Господа, ваш заказ, — официанты подошли расставлять приборы и тарелки с солянкой.
— Быстро вы, — Вадим разложил салфетку.
— Повар вас ждал Вадим Борисович, — официант поставил на стол бутылку коньяка дома Реми Мартан, — Это подарок, от заведения, за неудобства.
— Мы с радостью принимаем эти очень большие извинения, так? — Вадим принял бутылку и повернулся с вопросом к Захарье.
— Все так, — он мягко кивнул и принюхался к солянке.
— Тогда за знакомство, — Вадим разлил коньяк.
— За знакомство, дорогой!
Время утекало сквозь пальцы, как вода. Вадим посмотрел на карманные часы и, извиняясь, встал.
— Прости, но я должен быть в другом месте.
— Уже уходишь? Тут еще осталось, — Захарья потряс бутылкой из-под коньяка и икнул.
— Дама ждет, а они, как известно, ждать не любят.
— Не любят, — подтвердил грузин.
— Таак, собирайся, я тебя до дома подброшу, — Вадим оценил качающееся состояние Захарии и пошел расплачиваться.
— Вот за обед и коньяк.
— Вадим Борисович, подарок же, — запротестовал извиняющийся Жора.
— Ты думаешь, что я не знаю, сколько он стоит? Вам же головы поотрывают, — Вадим отсчитал купюры.
— Мне честно жаль, что так получилось-с.
— Надеюсь, моего друга вы запомните. Почему не пускали?
Хоспис замялся и не сразу ответил.
— Понимаете, я сразу понял, что ваш друг с Кавказа, а у Естислава Павловича конфликтик.
— Со всем княжеством что ли?
— Тонкостей не знаю, — Жора достал из внутреннего кармана черный конверт, — Вот еще, просили передать вам, как освободитесь.
— А кто просил? — Вадим распечатал конверт и замер. Вместо письма, внутри лежала черная карточка, — вы его смогли разглядеть?
— Да обычный посыльный, в форме.
— Спасибо, — Вадим покрутил карточку в руках, прежде чем понюхать и лизнуть ее, — Пахнет мясом и чем-то еще.
Жора если и удивился, то постарался не подать виду.
— Дорогой, я готов, — Захарья в распахнутой дубленке и с покрасневшим носом направился к дверям. Вадим скользнул следом. На улице солнце спускалось к горизонту и двое рабочих выпрашивали деньги у широкоплечего сторожа ресторана.
— О, это он! — Вадим повернул голову на восклик рабочего, который блеснул чем-то металлическим, прежде чем выстрелить.
Вадим рывком повалил Захария и прикрыл его собой от выстрелов. Пули попали в шубу и сплющенными блинчиками покатились по ступенькам крыльца. Вадим выхватил револьвер и прицелился. Рядом сползал стонущий сторож, его пырнули ножом в живот.
— Не кричи так, — глаза Вадима слабо засветились, прежде чем он выстрелил.
Уже подбежавший к углу дома рабочий споткнулся и упал на товарища, забрызгивая его кровью из горла. Второй выстрел попал целому рабочему в ступню, раздробив кости.
— Больше не побегаешь, — Вадим встал и наклонился к Захарье, — Ты цел?
— Что, что это было? — Захарья трезвел на глазах
— Ограбление, — Вадим проверил пульс у охранника и пошел к кричащему рабочему, который полз по снегу до кареты, оставляя кровавый след. Вадим встретился взглядом с извозчиком, прежде чем тот выстрелил в рабочего из карманного деленжира и хлестнул лошадей.
— Ушли, — Вадим достал трубку, чтобы закурить.
Глава 15
22 Декабря 1840 года
Капитан Захарченко остался в Заводском учить новичков и сторожить поселок, а Кондрат отбыл в Петербург. Он высоко поднялся за последние полгода в иерархии преступного мира столицы: от обычного быка до личного помощника. Кондрат сидел в опустевшем зале Эльбруса. В ресторане на ночь останавливались только члены банды. Здесь они укрывались от любопытных глаз, отдыхали и сторожили имущество Призрака.
— Кондрат, там гости, — от бухгалтерии ресторана Кондрата отвлек скрипучий голос Щербатого.
Он как самый дерганый из старичков любил таращиться в окна на ночной город.
В маленький дворик выкупленного Вадимом квартала заехало три набитые общественные повозки. Такие обычно развозили людей по городу.
Кондрат снял очки на проволочной оправе и подошел к Щербатому.
Незваные посетители цепью растягивались вокруг ресторана. Один в черном пальто зашел под луч уличного фонаря, и Кондрат разглядел обмотанную тряпкой палку.
— Это нихрена не гости, к бою! — он не кричал, а шипел сдерживаясь.
— К бою, собаки, — Щербатый подхватил слова и пинками побежал гнать отдыхающих головорезов.
Кондрат достал из кобуры револьвер и проверил патроны в барабане. На улице всех не разглядеть, но приехать могло до тридцати человек. В ресторане же осталось только десять.
— Щербатый, беги к черному ходу и скачи к Призраку, его нужно предупредить, — Кондрат, не дожидаясь подтверждения, побежал на второй этаж, к открытой веранде. Алексей и Микола помогали ставить к окнам тяжелые деревянные задвижки с амбразурами. Бойцы доставали сменные барабаны для револьверов и раскладывали под рукой.
Гости на улице шумно разговаривали, окружая ресторан. Повозки отвели, чтобы они закрывали выезд из квартала. Щербатый выскочил из черного хода к подъезду дома. Там был сквозной проход на улицу. Разразилась пара выстрелов в спину убегающему. Щербатый споткнулся, но дотянул до подъезда и закрыл за собой дверь. Тяжелые пули выбили щепки из рамы и сломали ручку двери.
— Фи, мазилы, — посмеялся над стрелявшими вышедший из толпы гостей в коричневом пальто Музыкант, — Эй, в ресторане. Выходите, и мы поговорим.
Кондрат скривился, он слышал о Музыканте и не хотел встречаться с этим любителем неортодоксальных удовольствий. Человек-мышеловка, заманивал людей пороком, чтобы превратить сначала в должников, а потом в послушных кукол.
— Иди-ка, ты, додик! — с первого этажа раздался голос Алексея и выстрел.
На землю упал телохранитель Музыканта, схватившись за живот.
— А ну-ка, братцы, постреляем, чтобы они показаться боялись! — закричал Музыкант.
Гости приехали с многоствольными пистолетами, наподобие перечниц. Вот их залп и обрушился на окна и стены первого этажа. Под выстрелами от толпы отделились люди
