Я всё снесу, милый - Марина Кистяева

— Вот — вот! Не можете вы тут жить без подвоха! Я так понимаю, мы полетим на другую планету?

— Почти. На другую звезду. Но она расположена недалеко. Доберетесь быстро.

Слово «быстро» говорить не стоило. Зоя обреченно вздохнула. Не любит она скорость, что поделаешь?

— Говоришь, фейсконтроля нет?

— Нет.

Она выудила из шкафа легкое салатовое платье и белую шляпку с зеленой ленточкой.

— Это подойдет?

— Простовато, но ты будешь смотреться изумительно.

— Хм. Умеешь озадачить, затейник! Еще какие‑то рекомендации будут, о которых мне следует знать?

— Держись все время рядом с мрассом.

— Это почему? Проинформируй.

— Могут похитить.

— Что — о-о — о? — у Зои округлились глаза, и она остановилась посреди комнаты.

— Шутка, ширас Зоя, шутка, — затейник довольно хихикнул.

— Шутник, черт тебя побери!

С этими словами Зоя направилась в ванную. Посмотрев на свою бледную кожу, лишь немного тронутую загаром, решила воспользоваться третьей кнопкой в душевой кабине. Разобравшись с режимом, подставила тело под ультрафиолет. Вспомнив утреннее приключение в душе, хихикнула.

Возникло чувство, что в ней прорвало заслонку. Что так долго сдерживаемые эмоции вырвались на свободу. Что та боль, которую носила в себе перед тем, как ее усыпили в криокапсуле, растворилась в пустоте.

Криосон.

Зоя не позволяла себе думать о нем.

Не могла.

Не могла также анализировать, что произошло в прошлом.

Кто подписывал бумаги.

Что стало с Юрием.

Прошлое должно остаться в прошлом.

Особенно теперь.

Теперь, когда у нее появилась призрачная надежда на счастье. На нормальные отношения с мужчиной. На семью.

Прошлое должно раз и навсегда исчезнуть из ее жизни.

Лишь Варшавский и она. И их дети.

Ой, блин! Зоя выскочила из душевой как ошпаренная. Если она беременна, ей нельзя пользоваться автозагаром! Это может повредить ребенку!

И неважно, что он, возможно, был зачат лишь накануне.

Быстро сполоснувшись, высушила волосы, наложила легкий макияж и вышла из спальни. Они с Юлианом не договаривались о встрече, поэтому Зоя направилась в сторону его спальни.

Дверь оказалась приоткрыта, и девушка услышала, как он отдает распоряжение:

— Мне нужна полная информация о ней. Да. Все, что удастся собрать. Особенно все, что касается родителей. Жду.

Зоя в растерянности остановилась. Сердце екнуло.

Он же сейчас не о ней говорил?

Не может же человек, которому она только — только начала доверять, испортить все на корню?

Или может?

Неприятный холодок коснулся спины. Настроение померкло. Да что она, в самом деле?.. У нее начинается паранойя. Мрасс — влиятельный человек. Об этом и Вера говорила. Зое надо привыкнуть, что его жизнь вертится не только вокруг нее

Она тряхнула головой, прогоняя наваждение, и расправила плечи, после чего постучала.

— Войдите.

— Это я. Готова к загадочной поездке на соседнюю звезду.

И все равно… Тень недоверия снова на мгновение накрыла Зою, когда она увидела, как меняется лицо Варшавского. Он стоял, задумчиво глядя в окно, профилем к двери. Едва она вошла, заставил себя улыбнуться. Его что‑то тревожило. И показалось — показалось? — что это связано с ней.

— Хорошо, что готова. Тогда вылетаем, — он двинулся навстречу.

Зоя перестала улыбаться и открыто спросила:

— Юлиан, что тебя тревожит? Мне как‑то неспокойно. Вышла из комнаты в хорошем настроении, дошла до тебя, и охватило непонятное беспокойство.

Мрасс прищурился. Остановился напротив нее. Взял за плечи.

— Посмотри на меня, — велел он.

Зоя послушалась. Подняла голову и снова обругала себя. Его глаза… Да они для нее хуже любого омута!

— Смотрю, — немного охрипшим голосом произнесла она, чувствуя, как сердце пропускает удар.

— Ты начинаешь чувствовать меня, Зоя, — загадочно проговорил он, дотрагиваясь большим пальцем до ее подбородка.

В горле разом пересохло.

— Я очень хорошо тебя чувствовала ночью и утром, — слова сорвались самопроизвольно.

Как результат — губы Юлиана скривила усмешка.

— Я рад, что ты помнишь, как чувствовала. Но сейчас имею в виду эмоциональный фон.

Зоя нахмурилась.

— Все равно не понимаю.

— Мы с тобой теперь связаны. Мрассы и их женщины способны ощущать эмоции друг друга. У мрассов это происходит практически сразу же, как только он приводит в дом ширас. У тебя — после интимной связи. Все очень просто.

— Ни фига себе, просто!

— Привыкнешь!

— То есть, если я злюсь, ты это чувствуешь?

Мрасс кивнул.

— Да. Все эмоции. Все.

— И это… — немного ошарашенно спросила Зоя, — и это навсегда?

— У кого как. Иногда связь прерывается после рождения ребенка.

— Догадываюсь почему. Мрасс отбирает ребенка, а ширас выпроваживает вон.

— Почти. Мрасс до конца заботится о своей ширас.

Зоя положила руки на грудь Юлиана. Не удержалась от маленькой шалости и одну руку сдвинула к мужской груди, где найдя сосок, как бы невзначай принялась им играть.

— Заботится? У меня сложилось иное мнение.

— Не спеши с выводами.

Юлиан поймал руку, которой она его ласкала, и поднес к губам.

— Не шали.

От его бархатистого голоса по телу Зои прокатилась дрожь возбуждения. Более того, она снова почувствовала, что возбуждение немного… другое. Более острое. Более жгучее.

— Юлиан… Сейчас… э — э-э, — слов не нашлось.

Мрасс понимающе улыбнулся.

— А представь, каково было мне постоянно знать, что ты испытываешь ко мне негативные чувства? Плюс тебя не отпускает прошлое? На меня это тоже навалилось разом. И поверь, я тоже оказался не готов.

Зоя в задумчивости покачала головой, после чего уткнулась ему в грудь.

— Не хочу об этом говорить.

— Как хочешь. Ты готова? Можем вылетать?

Зоя отстранилась и сделала шаг назад.

— Дан сказал, что я выгляжу простовато.

Юлиан рассмеялся и скрестил руки на груди.

— Может, отправить дана домой?

— Нет, пусть останется. Он забавный.

— Зоя, ты выглядишь превосходно.

— Юлиан, — окликнула она, когда они спускались по лестнице.

Мужчина остановился и серьезно посмотрел на нее.

— Я знаю, что тебе не нравится большая скорость. Но мы полетим на другом… транспортном средстве. Скорости ты не почувствуешь. Обещаю.

И Зоя ему поверила.

Уж лучше бы «летомобиль»!

— Это что?!

— Другое транспортное средство, — в глазах Варшавского блестели дьявольские искорки.