Собрание сочинений в пяти томах Том 3 - О. Генри

* * *

В бледно-голубом элегантном халатике, подогнанном под ее фигурку, мисс Кэти Пек сидела в кресле в своей комнате перед гаснущим каминным огнем. Ее маленькие голые ступни покоились в домашних шлепанцах, отороченных лебяжьим пухом. При свете небольшой лампы Кэти выискивала светские новости в свежей воскресной газете. Своими маленькими белыми зубками она настойчиво пыталась разгрызть какую-то вкусную субстанцию, которая, однако, не поддавалась.

Мисс Кэти читала о различных светских мероприятиях, о модных отделках для платья, но при этом внимательно прислушивалась ко всем звукам за окном, то и дело поглядывая на часы, стоявшие на каминной полке. Заслышав шаги на асфальте тротуара, ее округлый подбородок замирал, прекращая свои монотонные движения вверх и вниз, а от напряженного вслушивания у нее поднимались вверх красивые тонкие бровки.

Наконец, Кэти услыхала, как звякнула задвижка на железных воротах. Она тут же вскочила, быстро подбежала к зеркалу и, глядя в него, проворно и умело, по-женски провела руками по волосам и груди, прихорашиваясь, чтобы эффективнее гипнотизировать приближающегося гостя.

Зазвенел дверной звонок. Мисс Кэти впопыхах убавила свет лампы, подвернув фитиль, вместо того чтобы сделать его ярче, и, поднимая невообразимый шум, быстро сбежала по лестнице в холл. Повернула ключ в двери, та распахнулась, в нее бочком вошел мистер Танзи.

— Боже, кого я вижу! — воскликнула Кэти. — Неужели это на самом деле вы, мистер Танзи? Уже за полночь. Как вам не стыдно — поднимать меня в такой поздний час! Вы просто ужасный человек!

— Я на самом деле опоздал, — сказал Танзи, весь просияв.

— Еще бы! Моя матушка ужасно волновалась из-за вас. Вас не было и в десять, а этот противный Том Мак-Гилл сказал, что у вас другое свидание, то есть он сказал, что у вас свидание с какой-то молодой девушкой. Ах, как я ненавижу этого мистера Мак-Гилла. Ну, да ладно, не буду больше вас бранить, мистер Танзи. Ну, скажем, вы чуть опоздали. Ах, боже, я не в ту сторону повернула фитиль!

Мисс Кэти вскрикнула. Но, по рассеянности, она вообще до конца убавила фитиль, вместо того чтобы его прибавить, и в комнате стало совсем темно.

Танзи услыхал, как она хихикнула — это был такой мелодичный звук, и он вдруг почувствовал нежный запах гелиотропа. Он почувствовал, как ее легкая, воздушная ручка прикоснулась к его руке.

— Ах, какая все же я неловкая! Вы что-нибудь видите, Сэм?

— Ну, у меня… у меня есть спички, мисс… Кэти…

Чиркающий звук, вспыхнувшее маленькое пламя в вытянутой руке малодушного молодого человека, следующего указаниям Судьбы, тускло освещающее картину, которая станет завершающей в этой бесславной хронике: нецелованные, презрительно сложенные губки, рука, медленно подворачивающая вверх вспыхнувший фитиль, отреченный, презрительный жест в сторону лестницы, по которой несчастный Танзи, бывший чемпион в пророческих списках Судьбы, бесславно поднимается к своему заслуженному отчетливому року, а в это время (почему бы не вообразить себе?) за кулисами возвышается зловещая фигура Судьбы, с размаху бьющая не по тем струнам и путающая все на свете в своей обычной преуспевающей манере.

Случай из департаментской практики

В Техасе по прямой дороге можно проехать тысячу миль. Но если вы предпочтете окольные пути, то, по всей вероятности, и расстояние, и скорость передвижения значительно увеличатся. Облака там преспокойно плывут против ветра. Козодой кричит так же печально, как его северный брат, только ноты берет в обратном порядке. Там после засухи стоит только пролиться обильному дождю и… о чудо! — за одну ночь из выжженной, каменистой почвы подымаются лилии, расцветшие, сказочно прекрасные… Край ковбоев и пастбищ некогда служил стандартной мерой площади. Я уже не припомню, сколько Нью-Джерси и Род-Айлендов можно было бы уложить и затерять в его колючих зарослях. Но секира законодательства рассекла его на мелкие округа, каждый из которых вряд ли на много больше какого-нибудь европейского королевства. Законодательный орган Техаса находится в Остине, почти в самом центре штата, и, когда представитель округа Рио-Гранде, собираясь ехать в столицу, берет пальмовый веер и полотняный пыльник, государственный муж из Пэн-Хэндла, перед отъездом туда же, закутывает шею шарфом, наглухо застегивает пальто и отряхивает снег с тщательно начищенных сапог. Все это я упоминаю для того лишь, чтобы дать понять, какой внушительной звездой взошла на американском флаге бывшая юго-западная республика, а также подготовить вас к заключительному сообщению о том, что порою там случаются разные дела, о которых нельзя судить по готовому образцу или мерить их готовой меркой.

Глава Департамента Страхования, Статистики и Истории штата Техас был должностным лицом не слишком крупного, но и не слишком мелкого масштаба. Прошедшее время употреблено потому, что ныне он возглавляет только Департамент Страхования… Статистика и история перестали существовать как имена собственные в официальных правительственных документах.

В 18.. году губернатор назначил главой этого департамента Люка Кунрода Стэндифера. Стэндиферу было тогда пятьдесят пять лет. Истинный техасец, он был сыном одного из первых поселенцев-пионеров. Люк Стэндифер и сам послужил отечеству как борец с индейцами, солдат, блюститель порядка и член палаты представителей. Особой ученостью он не отличался, но зато вдоволь напился из источника жизненного опыта.

Не прославься Техас во множестве других отношений, он все равно прославился бы как государство, умеющее отблагодарить своих граждан за их заслуги. Ибо и в бытность свою республикой, и как штат Техас не скупился на почести и одаривал весьма солидными наградами сынов своих, которые отвоевали его у дикой пустыни.

А посему Люк Кунрод Стэндифер, сын Эзры Стэндифера, бывший конный стрелок, блюститель порядка на Территории, демократ чистейшей воды и счастливый обитатель края, даже не представленного на политико-географической карте, был назначен главой Департамента Страхования, Статистики и Истории.

Стэндифер принял почетное предложение, хотя и не вполне представлял себе, какого рода занятие его ждет и способен ли он им заниматься, но все же выразил свое согласие и притом по телеграфу. Он тут же уехал из крохотного городишки, где довольствовался (хотя довольствие от нее было скудным) унылой и малоплодотворной работой землемера и топографа. Перед отъездом он заглянул в Британскую энциклопедию на буквы С и И, дабы почерпнуть все имеющиеся в этих увесистых томах сведения касательно своих будущих служебных обязанностей.

Однако после нескольких недель пребывания на посту у нового директора департамента поубавилось того благоговейного трепета, с которым он приступал к своей ответственной работе. Все больше входя в курс дел, Стэндифер вскоре вернулся к привычному благодушно-уравновешенному образу жизни. В его департаменте служил очкастый старый клерк — преданная, безотказная, всезнающая машина, — который не расставался со своей конторкой, сколько бы ни сменилось начальников. Старый Кауфман постепенно и неприметно обучал своего шефа, и колесики департаментского механизма продолжали вертеться, не поломав ни единого зубца.

Нельзя сказать, чтобы Департамент Страхования, Статистики и Истории изнемогал под бременем государственных дел. Основная его работа сводилась к регулированию в их штате деятельности страховых компаний из других штатов, и тут достаточно было руководствоваться буквой закона. Что касается отдела Статистики, то надо было лишь рассылать запросы окружным чиновникам, делать вырезки из их докладных и раз в год самому составлять из них отчет об урожае кукурузы, хлопка, ореха пекана, о свиньях, о черном и белом населении, иллюстрируя все это многочисленными колонками цифр под рубриками: «в бушелях», «в акрах», «в квадратных милях» и т. п. — вот вам и вся недолга. История? Здесь вы только принимаете, что дают. Престарелые тетушки, поклонницы этой науки, слегка докучают вам длиннющими докладами о деятельности исторических обществ в штате. Два-три десятка человек ежегодно сообщают, что отыскали перочинный ножик Сэма Хьюстона или фляжку для виски, принадлежавшую Санта Анне, или ружье Дэви Крокета[15] — все вещи самые что ни на есть доподлинные, — и требуют, чтобы штат ассигновал средства на их покупку. Таким образом, работа в этом отделе сводилась главным образом к складыванию материала в долгий ящик.

Однажды, палящим августовским днем, директор прохлаждался в своем служебном кресле, закинув ноги на длинный письменный стол, покрытый зеленым бильярдным сукном. Он курил сигару, а перед его мечтательным взором дремотно колыхался пейзаж в раме окна, что выходило на открытую, голую площадь перед зданием законодательного собрания. Быть может, он размышлял о прошлом, о своей суровой беспокойной жизни, о захватывающих приключениях непоседливой молодости, о товарищах, которые ныне идут другими дорогами, и о тех, кто свою дорогу уже прошел до конца; о переменах, которые принесли цивилизация и мир, и, возможно, не без приятности, о той уютной и удобной стоянке, которую устроили для него под куполом местного капитолия, в награду за его былые заслуги.