Двое против ста - Сергей Алтынов

Альберту Борисовичу ничего иного не оставалось, как повиноваться. Он не только расправил синие концы галстука, но и слегка подогнул поля ковбойской шляпы. Сейчас он очень походил на коварного бледнолицего из гэдээровских фильмов про индейцев. В детстве Лена смотрела все вестерны, и не по одному разу. Между тем из мощных колонок гремела бодрая песня в исполнении Ивана Эквалайзера, очень популярного среди юных скаутов автора и исполнителя:

К нам приехал на гастроли жирный пианист,Мы сперва не поняли – думали, нудист.Или, может, стриптизер к нам в село приехал?Мы пошли с девчонками, посмотреть для смеха.

Однако услышать, как дальше развивались события, Лене и Муравьеву было не суждено. Музыка прервалась, и бодрый, вполне пионерский голос объявил об утреннем построении. Часы показывали десять ноль-ноль. Дети, приехавшие сюда на двухдневный отдых, соблюдали те же правила, что были и двадцать лет назад, когда Лена сама бывала в таких лагерях. Сейчас перед ней и ее спутником Муравьевым выстроилось ровно тридцать юных скаутов, не считая трех вожатых и высокой блондинки Лидии Петровны, которая замещала отсутствующего директора. К одиннадцати должны были прибыть и многие родители. Сегодня был день официального открытия летнего скаутского сезона. Сама же Лена и Альберт Борисович в данный момент исполняли роли почетных гостей. Муравьев был самим собою, президентом все той же «Дающей руки», а Лена вице-президентом по работе с молодежью. В кармане муравьевской рубашки по-прежнему лежал небольшой, но увесистый предмет, компактное взрывное устройство, которое Лена в любой момент могла привести в действие.

– Ребята! – начал Муравьев. – Сегодня в день открытия...

И в этот момент у Альберта Борисовича пропал голос. Не то чтобы он забыл нехитрый текст, придуманный Леной, а просто не мог больше вымолвить ни слова. Лене пришлось брать инициативу в свои руки.

– Уважаемый Альберт Борисович не знает, как сообщить о том мероприятии, которое нам сегодня поручено организовать, – заговорила Лена, приняв позу «вольно» и заложив руки за спину. – Как известно, скаут в переводе на русский язык – это разведчик. Так? Так вот, – не дождавшись ответа, продолжила Лена, добавив в голос командную интонацию, – сегодня до двенадцати часов мы проводим учения по контртеррористической тактике. Вопросов не задавать, все мои команды исполнять четко и в темпе.

Со стороны Лена и в самом деле казалась лихим скаутским командиром. Лидия Петровна, одетая в такую же скаутскую униформу, бросила на нее ревнивый взгляд. Однако юным скаутам такое «взрослое» обращение весьма импонировало.

– Помещение кинозала известно? Всем быстро туда!

Сама Лена понятия не имела, где у них кинозал. Но было понятно, что помещение это просторное, не имеющее окон. Скауты под руководством вожатых не замедлили выполнить команду столь решительной дамы, коей сумела себя преподнести Лена. Сейчас у нее была лишь одна цель – осмотреть завезенную накануне технику. И если она обнаружит там то, что предполагает, то немедленно свяжется с Ротмистром. Далее в дело вступит ФСБ.

– Мы не предупреждены ни о каких террористических учениях, – строгим тоном произнесла Лидия Петровна.

Уединяться в запертом кинозале со своими воспитанниками она не посчитала нужным.

– Не террористических, а контртеррористических, – вежливым назидательным тоном уточнила Лена. Кажется, она сумела найти правильную форму обращения с этой недоверчивой госпожой. – Дайте, пожалуйста, ключи от складского помещения! Того, куда вчера сложили нераспакованные компьютеры.

– Зачем? – поджав губы, строго поинтересовалась Лидия Петровна.

Лене не оставалось ничего другого, как махнуть перед ее настороженными очами просроченным офицерским удостоверением. Без особого энтузиазма Лидия Петровна протянула Лене ключи. Над территорией тем временем вновь разнеслась трехаккордная разухабистая песенка о похождениях жирного пианиста.

Лена с трудом смогла унять охватившую ее дрожь после проверки первой коробки. В бутафорском корпусе компьютера была замаскирована противотанковая мина «палаш», она же «клеймор». Изогнутый пластмассовый корпус был начинен множественными полыми шариками. «Композитный пластит С4», – Лена машинально вспомнила, из чего изготовлена пластина взрывчатки. При срабатывании капсюлей пластит взрывается и выбрасывает семьсот полых шариков веером. Зона поражения два метра в высоту, радиус зоны полного уничтожения шестнадцать метров, неполного свыше ста... Не пройдет и двух часов, как здесь может развернуться самая настоящая война. Проверять остальные ящики не было ни времени, ни смысла. Лена начала было набирать номер, но связаться с Ротмистром ей было не суждено. Мобильник не работал. Чем это вызвано, можно было лишь догадываться. Возможно, густая лесная растительность, окружавшая лагерь, не позволяла пробиться сигналу, мобильник у Лены был не самой совершенной модели. Однако у Лидии Петровны, которая стояла рядом со складом и пыталась связаться с местной милицией, мобильный телефон тоже не подавал признаков жизни. Это служба радиоэлектронной борьбы ФСБ временно заблокировала всю мобильную связь в данном квадрате.

Альберт Борисович Муравьев одиноко сидел в директорском кабинете, стараясь не делать излишне резких движений. В его кармане по-прежнему лежало взрывное устройство.

И в это самое время Рольф получил смс-сообщение, состоящее всего из одной цифры одиннадцать. Он находился в незаблокированном РЭБом районе. Цифра означала, что выход на Тропу три должен начаться на час раньше. Нельзя сказать, что это прибавило Рольфу боевого духа и уверенности в себе, но отступать было некуда. Не прошло и десяти минут, как микроавтобус с Рольфом и десятью наиболее подготовленными боевиками остановился у ворот Тропы три. Именно она должна была привести боевую группу к намеченной цели.

Второе боевое отделение

– Нельзя сеять панику. У вас же нет фактов, агентурных подтверждений, – замдиректора по БТ вещал с интонацией знатока. – Если мы сейчас нагрянем к этим пионерам, завтра же пресса разделает нас под карельскую березу.

«При чем тут карельская береза?! – с раздражением подумал Ротмистр. – Надо немедленно эвакуировать лагерь!» Именно эту мысль высказал вслух начштаба Елизаветин.

– Но все подходы к лагерю надежно перекрыты, – жестко возразил замдиректора. – Или вы не доверяете своим бойцам?

Высокий чин бросил вопросительный взгляд на командира «Альфы» Самсонова.

– Товарищ генерал-полковник, – отрапортовал в свою очередь Самсонов, – там сейчас не только мышь не проскочит, но и по мобильной связи ни одного сигнала не пройдет. Наша РЭБ набросила «сеть».[25]

Все присутствующие вновь перевели взгляд на экран большого дисплея, который высвечивал карту местности. И в самом деле получалось, что лагерь прикрыт надежно.

– А если «Верные друзья» – ложная цель? – спросил Сократ Иванович. – Отвлечение внимания? Нужно срочно наметить и разработать другие линии.

– Нет, – задумчиво проговорил Елизаветин, не отрывая пристального взгляда от карты местности, – теперь я уверен, что это именно «Верные друзья»! Смотрите сюда!

Сергей ткнул пальцем в квадрат карты местности, забыв, что для этого есть курсор.

– Поселок беженцев с Северного Кавказа, – стараясь сохранять спокойствие, произнес Елизаветин. – Поселок как поселок, бывшая заброшенная деревня. Народ в нем не слишком наглый, но и не слишком бедный. В пяти километрах город и две деревни. Дети из скаутского лагеря в основном из этих населенных пунктов. Среди их отцов есть влиятельные в области люди...

Начштаба выждал паузу, точно давая возможность осмыслить, к чему он подводит свою речь.

– И в момент, когда всем становится известно о захвате лагеря, кто-то хорошо информированный запускает слух о том, что боевиков готовили именно в этом «кавказском» поселке, – закончил мысль младшего по званию генерал Прохоров.

– Тем более нельзя устраивать панику! – только и произнес в ответ высокий чин.

Сократ Иванович хотел было поддержать столь вовремя сориентировавшегося начштаба, но в это время на связь вышел старший одной из групп, которые прикрывали лагерь.

– Докладывает полковник Шарманкин, второе боевое отделение. Служба наружной разведки докладывает, что к лагерю движутся два автобуса-«Газели» с затемненными стеклами. Минуты через полторы поравняются с нами.

– Применяйте любые средства на свое усмотрение, – распорядился командир «Альфы» Самсонов.

В самом деле, прошедший Афганистан, «горячие точки», Чечню, полковник Шарманкин был способен принять самостоятельное решение. Феоктистова это сообщение подстегнуло. Полторы минуты. Весь антитеррористический штаб замер в ожидании. Сейчас должно было решиться многое. Самое главное – способность некогда грозной спецслужбы отвести террористический удар. И сделать это незаметно для окружающих, особенно тех, против кого он направлен. Молчал Сократ Иванович, молчал ждущий генеральских звезд Самсонов, молчал высокий чин. Молчали и Феоктистов с Елизаветиным. Вопрос, кто они – офицеры или...? – должен был решиться немедленно. Однако они сидели в штабном кабинете, а против вооруженных до зубов боевиков должны были сейчас выступить другие ребята. И командиром их был Юра Шарманкин. Бывший спецназовец воздушно-десантных войск, немного заикающийся, не очень похожий на несокрушимого воина. С ним ходили под пули и его же еще несколько часов назад подозревали в работе на ГАДа. И Феоктистов, и Сократ Иванович. У обоих на душе сейчас было одинаково мерзко. Да, конечно же, все эти годы антитеррористический спецназ ФСБ намеренно ослабляли. Главным образом после гибели полковника Чарского. В какой-то момент офицеры перестали доверять друг другу. Ротмистру было нелегко признаться себе в этом, но события двух последних дней доказали, что это так. Первичное накопление капитала, сам черт ногу сломит – кто герой каптруда, а кто преступник, тянущий лет на пятнадцать с конфискацией. Закон один – побеждает сильнейший. Но скорее – подлейший... Плюс разделение полномочий. Борьба с терроризмом сконцентрировалась на тот период в МВД, под крылом генерала Гладия, возглавившего в управлении эту линию по оргпреступности. Эх, вытащить бы господина Гиммлера! Ротмистр вспомнил, сколь уверенно держался генерал Гладий. Ведь этот негодяй знаменит тем, что с шахматной точностью умеет просчитывать все ходы. Как его заокеанский патрон... Между тем монитор, соединенный с камерами наружной разведки, заработал в активном режиме. Все участники контртеррористического штаба могли наблюдать события в режиме реального времени. Первая «Газель» затормозила в нескольких метрах от двух милиционеров. Капитанские погоны были сейчас на плечах Шарманкина, прикрывал командира вооруженный автоматом молодой прапорщик Денис Хорошилов, «пониженный» до милицейского сержанта.