Предел бесконечности (сборник) - Ирина Крупеникова

Экскурсию по выставке рисунков Ольги Жулавской пришлось прервать, поскольку короткий мартовский день кончался и в дом постепенно заползал сумрак. Глеб оставил Тамару в свое удовольствие восхищаться «портретами», а сам, прихватив фонарь, отправился на поиски подвальных помещений.

Менее всего ему хотелось заходить туда, где девять лет назад он выбрался из одинокой капсулы, скорее похожей на саркофаг, чем на чрево матери. Железная лестница ныла и стонала под медленными шагами. Ступени уперлись в бетонный пол.

В памяти вспыхнул ужас — первое и совершенно естественное чувство, охватившее его в темном подземелье, когда он, мокрый с ног до головы, метался один в поисках выхода. Его не встретили. Антон говорил потом, что создатель ошибся в расчетах, и ожидал его появления на неделю позднее.

Глеб с трудом сдержал участившееся дыхание.

Говорят, сильные эмоции могут немого заставить заговорить, — он попытался свернуть клубящийся страх в шутку, но не удалось. Зато яркий контур нежданного ответа на забытый вопрос отчетливо обрисовался в голове. — Возможно, аномалия моего развития происходит отсюда. Я познал эмоции раньше, чем мозг подготовился к встрече с человеческим миром. Вот почему Ольга Жулавская говорила Антону, что всех индивидов нужно встречать! Человек не должен рождаться в одиночестве. Ребенок окружен теплом матери и отца, и их аура ведет его по жизни… Если бы нас принимали, как людей, нам бы не пришлось замерзать в плену железного рассудка. О, нет… — фонарь дрогнул в руке, и луч света полосонул пустой зал. — Где те, кого встретила сама Ольга? Сколько их было? Успели ли они открыть в себе цветок до того, как создатель продал их богатым городским кварталам?

У Алексея Жулавского не было ни «тепла», ни потребности движения, ни способности разглядеть человека. Он застыл на достигнутом, как каменная самодовольная статуя на вершине выстроенного тщеславием пьедестала. И все, кто его окружали, невольно застыли вместе с ним: Антон, домработница Полина, безымянный лаборант.

Жулавский не встретил меня, и я не попал в тень его могучей холодной воли, — Глеб привалился спиной к стене. О том, что случилось бы в противном случае, он не решался подумать. — Страх одиночества заставил меня искать человека. И я нашел «тепло» в голосе на аудиодиске, в реке, в лесу… в земле. То было семечко моего цветка. А почву что-то формировало в капсуле. Но что?!

Он упирался в пустоту на месте загадочного звена бесчисленное количество раз и с досадой отступал перед очевидной лакуной. Сейчас было особенно больно, поскольку реальные шансы отыскать нечто, породившее альтернативное начало жизни, неотвратимо сходили на нет в гулкой тишине омертвевшего дома.

В гостиной Глеба ожидало первое существенное открытие.

Девушки дружно сидели на ковре и гладили пса, который, лежа на спине, играл собственным хвостом и был на седьмом собачьем небе от счастья.

— У него следы уколов! — сообщила Анна.

Она не ошиблась. На задних лапах, там, где шерсть превращалась в щетину, виднелись три отчетливые красные точки.

— Сделаны толстой иглой не далее как сутки назад, — добавил Глеб, осмотрев собаку. — А вот и более старый след. И еще один. Ого, Черныш! А ты бы мог нам многое рассказать!

— Ты думаешь, кто-то живет в доме? — у Анны перехватило дыхание. — Антон?

— Не знаю. Видишь, на инъекции не похоже. Диаметр иглы больше подходит для забора крови. Проверим. Вот здесь вена, — он зажал пальцами собачью лапу на середине голени, и припухлости венозных сосудов проступили под шкурой. Следы иглы пришлись точно на сосуд. Пес недовольства не проявил. — Э, приятель, а ты привык к медицинским процедурам!

— Глеб, надо искать! — Анна вскочила. — Антон здесь, в доме!

Черныш перевернулся на живот и нетерпеливо гавкнул. Тамара принялась тискать его за загривок. Игра на ковре возобновилась.

— Зачем Антону донор? — Глеб поднялся.

Вопрос прозвучал риторически, но журналистка откликнулась:

— Я слышала как-то раз, или он сам говорил, не помню, что отец периодически проводил ему «реставрацию» жидких тканей. Или что-то в этом духе. Наверное, Антон нашел способ поддерживать себя самостоятельно!

— Ты куда, Черныш? — удивленный возглас Тамары прервал разговор.

Пес ни с того ни с сего подскочил и помчался в коридор.

— Я не сделала ему плохо! — Тома хлопала глазами.

— Конечно, нет, кнопка, — Глеб просветлел. — Черныша позвал хозяин.

— Что? — вырвалось у Анны.

— За ним!

Черный хвост мелькнул в сумраке холодного дома и исчез. Глеб затормозил, едва не врезавшись в глухую стену. Подбежала Анна, за ней Тамара.

— Где-то тут потайная дверь, — парень судорожно ощупал стенные покрытия и, не найдя никаких следов, крикнул. — Антон! Антон, это я, Глеб! Отзовись, наставник!

Несколько секунд протянулись в полной тишине. Люди ждали. И вот из-под плинтуса показался свет. Половица повернулась ребром, приоткрылся узкий длинный лаз. Пахнуло теплом и застоявшимся духом медикаментов.

— Туда только собака пролезет, — прошептала Анна.

— Посмотрим, — и Глеб лег на живот.

Со стороны казалось невероятным, что взрослый мужчина атлетического телосложения просачивается в отверстие шириной менее четверти метра. Но он без видимых усилий опустил вниз обе ноги, бедро и левое плечо, поднырнул под стенную панель и исчез в тайнике. Тамара, не раздумывая, последовала за ним. Анна нерешительно помялась на месте, сняла пальто и, стараясь повторять движения товарищей, неловко протиснулась в щель. Ухнув в пустоту, она вскрикнула и… очутилась на руках своего телохранителя. Он бережно поставил девушку на пол.

Комната, устроенная в цоколе здания, представляла собой двухметровый куб без окон и дверей. Предметов здесь было так много, что журналистка разглядела дряхлого старика, лишь когда раздался его сиплый невнятный голос:

— Я рад видеть вас. Анна. Глеб.

— Антон! — она с трудом узнала в сгорбленном существе верного помощника отца.

— Не пугайся, я все еще существую, — Антон еле заметно кивнул головой.

— Антон! — Глеб приблизился к индивиду и опустился перед ним на колени, чтобы заглянуть в глаза. — Как ты здесь, наставник?

— Все информационные носители изъяли, а меня не нашли. Где Алексей Андреевич?

— Он умер в тюрьме, — сообщила Анна, робко изучая старика издали.

— Индивиды уничтожены, — тихо добавил Глеб.

— Я предполагал с вероятностью 92 процента. Я тоже погибаю. Состав для реабилитации закончился. Я получил временный заменитель на основе белковых соединений из крови собаки.