Цветок на ветру (СИ) - Татьяна Лисицына

Зоя отстранилась, его прикосновения по прошествии лет приятнее не стали. Как жаль, что из-за дочери она не может выкинуть его из жизни. Каждый его приход не дает забыть о прошлом. Да еще Катя все время рассказывает взахлеб, как ей было весело. А вдруг ради Кати надо было терпеть?

— Пока, милая, — Зоя села на корточки и поцеловала одетую в симпатичную джинсовую курточку возбужденную предстоящей прогулкой дочку.

«Последний поцелуй», — подумал Руслан, наблюдая за бывшей женой.

— Ну что, пойдем? — он протянул дочери руку, и она доверчиво ухватилась за него маленькой ладошкой.

— Пойдем, пап.

— Смотри за ней хорошенько, — на всякий случай сказала Зоя.

Руслан пристально посмотрел ей в глаза, как бы пытаясь запомнить ее на всю жизнь. Вряд ли они снова увидятся. Его план слишком тщательно продуман, чтобы сорваться. Отныне сотни километров будут разделять их. Она останется в этой жизни, а он заберет ее дочь в другую жизнь, где ей не будет места.

— Ты даже не представляешь, как хорошо я буду за ней смотреть, — насмешливо сказал он, вкладывая свой смысл в обычные слова.

Зоя захлопнула дверь и прислонилась к стене. Ну что же ей так плохо? Она прошла в комнату и села на кровать.

Марьяна в кружевной Зоиной рубашке открыла глаза.

— Что там за суета такая?

— Руслан забрал Катю на прогулку.

Неожиданно Зоя расплакалась и упала на подушку. Марьяна обеспокоено приподнялась на локте.

— Зоя, ну ты что? Опять за старое? Мы же вчера решили, что ты не будешь расстраиваться из-за мужчин. Они этого не стоят. И даже хорошо, что Руслан забрал сегодня Катю. Неужели ты в состоянии идти с ней на детскую площадку?

Зоя всхлипнула.

— Знаешь, мне пришла в голову странная мысль. Если бы я тогда не сделала аборт, то Юрка бы тоже приходил к ребенку по выходным. А я бы выдавала детей: одному одного, другому — другого. Я — неудачница, Марьяна. Мне не везет в личной жизни. Может, мне не надо было разводиться с Русланом?

Марьяна погладила подругу по голове.

— Ну, перестань. Я тоже неудачница. И сколько таких неудачниц повсюду? Число разводов растет. И не твоя вина, что тебе попадаются странные мужчины. Я уверена — у тебя все еще будет хорошо.

— У тебя тоже.

— У меня? — Марьяна улыбнулась. — Знаешь, я принадлежу к тем странным женщинам, которым хорошо и в одиночестве. Мне нравится иногда встречаться с кем-нибудь, нравится куда-нибудь ходить. Но видеть кого-нибудь постоянно?! Нет уж, увольте. Меня устраивает, что я сама себе хозяйка, а любой мужчина связывает нас по рукам и ногам, поэтому лучше держать их на расстоянии. Свидания, цветы, развлечения — пожалуйста, а их грязное белье пусть стирает кто-нибудь другой. В тот момент, когда он переезжает к тебе с вещами, твой уютный дом превращается в ад. Не так ли?

Зоя улыбнулась.

— Ты права. Не знаю, почему я так раскисла. Самой противно. В конце концов, у меня есть Катя и любимая работа.

— Наконец-то слышу правильные слова. — Марьяна потянулась. — Голова, как чугунная. Неудивительно, что у тебя депрессия, вчера столько выпили.

— Принести тебе аспирин?

— Нет, дорогая. Лучше будь добра, приготовь нам пару коктейльчиков. Надеюсь, в твоем баре еще что-нибудь осталось?

— Опять пить? Да еще с утра? — возмутилась Зоя.

— Увидишь, как тебе сразу полегчает. А потом позавтракаем и посмотрим какую-нибудь комедию. Позже выйдем на улицу и пообедаем. До сих пор не могу поверить, что могу позволить себе пойти в кафе. Мне все время кажется, что у меня не хватит денег, когда принесут счет. Как тебе мой план на выходной?

— Хороший план, — одобрила Зоя, радуясь, что ей не придется сидеть одной и сокрушаться о том, что некуда пойти. — Но разве тебе не надо домой?

— Я не могу тебя оставить в таком состоянии. Думаю, с матерью ничего не случится, если она проведет с внуком еще один выходной. Позавчера я дала ей денег на новый костюм, поэтому надеюсь, она не будет слишком орать, когда я сообщу ей о том, что у меня много работы.

— Ты неисправимая врушка, но все равно спасибо тебе.

— Чего не сделаешь ради подруги! Беги за коктейлем. Без этого я не смогу разговаривать с матерью.

Зоя и Марьяна чудесно провели время. День был хороший, солнечный, и они с удовольствием прогулялись, а потом поужинали в симпатичном уютном кафе на Малой Бронной.

Вечером, когда Зоя вернулась домой, она удивилась, что Кати до сих пор нет дома. Дмитрий Александрович ходил из угла в угол.

— Не знаю, что и думать?! — обеспокоено сказал он. — Где столько можно гулять? Без обеда, без сна. Он совсем не думает о том, что у ребенка должен быть режим.

— Подожди волноваться, — попыталась успокоить его Зоя, но уже сама почувствовала холодок в груди. — Они, наверное, куда-нибудь поехали. Руслан сказал, что у него есть какой-то сюрприз.

— Какой может быть сюрприз? Они ушли утром, а уже восемь часов. Они никогда так долго не гуляли. Позвони ему. Может, он увез ее к себе домой?

— Позвонить? — Зоя сжала голову руками. — Но я не знаю его телефона.

— Как не знаешь? — Дмитрий Александрович отошел от окна и подошел к Зое.

— Не знаю, — опустошенно повторила Зоя. — Он живет у какой-то женщины.

— Как ты могла быть такой беспечной? Отдаешь ему ребенка и даже не знаешь его телефона, — рассердился Дмитрий Александрович. — Позвони его матери, в конце концов.

— Но ее нет в Москве. Руслан рассказывал, что когда его сестра вышла замуж за иностранца, они уехали жить к нему на родину. Потом, когда у нее родился ребенок, она вызвала мать к себе. Она продала квартиру и уехала навсегда. Я… — Зоя чуть не плакала, — Даже не помню точно название страны, то ли Англия, то ли Бельгия. Я не очень внимательно его слушала.

— Зоя! Ведь нам даже некуда обратиться, если он не вернется.

— Этого не может быть! Все будет хорошо! — Зоя тоже подошла к окну и встала рядом с дедушкой. — Они вернутся. Что может с ними случиться?

— Не знаю! — Дмитрий Александрович сокрушенно покачал головой. — Все это так странно, и я почему-то не доверяю твоему Руслану.

— Он уже давно не мой. И потом, что я могла сделать? Я же не могла не разрешить ему встречаться с дочерью. Мне тоже, как и тебе, все это не нравилось.

Дмитрий Александрович похлопал внучку по плечу.

— Будем ждать. Пойду к себе, прилягу. Что-то с сердцем нехорошо, наверное, переволновался. А ты подумай все-таки, кому можно позвонить? Андрей Валерьевич ничего не может знать?

— Нет, Руслан не общался с отцом с тех пор, как произошла эта история. Если что, — Зоин голос задрожал, — То придется звонить в милицию.

— Давай пока подождем, — грустно сказал Дмитрий Александрович.

Зоя тоже ушла к себе и легла на диван. Включила телевизор, пощелкала каналы. Нашла новости, словно по новостям могли показать, почему ее дочка не вернулась домой. В одиннадцать часов она уже была уверена — что-то случилось. Неужели они попали в какую-нибудь аварию? Ее память услужливо рисовала страшные картины. Она проклинала себя и тот день, когда она разрешила Руслану брать Катю на эти прогулки.

В двенадцать ночи она заявила об их исчезновении в милицию. Ей сказали прийти завтра утром для дачи показаний и принести фотографии. А до тех пор набраться терпения и не паниковать. Она с тоской повесила трубку и взяла трубку, чтобы обзванивать больницы, как вдруг услышала сдавленный стон, доносившейся из дедушкиной комнаты. Она побежала сюда. Дмитрий Александрович с трудом дышал, хватая ртом воздух. Зоя положила ему в рот таблетку, вызвала «скорую помощь» и села рядом, сжимая его руку. Пульс был совсем слабый и редкий. Врачи забрали его в больницу. Зоя хотела поехать с ним, но молодой врач порекомендовал ей остаться дома и навестить его утром. К тому же она вспомнила, что у Руслана нет ключей. Она вернулась к себе в комнату и стала методично обзванивать больницы. Везде ей вежливым голосом сообщали, что пострадавших с такими фамилиями не поступало. Отчаявшись, она стала справляться в моргах, каждый раз обмирая от ужаса, называя знакомые фамилии. Уже светало, когда она закончило. Нигде. Ничего. Никаких следов, никаких зацепок. Зоя не знала, что делать. Где они? Что случилось? Еще она безумно волновалась за дедушку. Она дала себе слово, что если Руслан вернется здоровым и невредимым, она больше не отдаст ему Катю. Она будет ходить с ними. Она согласилась бы даже вернуться к Руслану, если бы это помогло вернуть дочь.

Утро принесло с собой новое несчастье. Позвонили из больницы, куда увезли Дмитрия Александровича. Он скончался от инфаркта в четыре часа утра. Зоя заплакала и зачем-то пошла в его комнату. Знакомый запах лекарств, его вещи, любимое старое кресло, в котором он смотрел телевизор. Ее взгляд упал на его домашнюю одежду, которую он больше никогда не наденет. Комок рыданий подступил к горлу. Где же взять силы вынести это? Зоя была уверена, что если бы не эта история с исчезновением Кати, дедушка был бы жив. Они с мамой боялись за него еще тогда, после смерти Евгении Леонтьевны, но тогда ему было всего семьдесят, и он смог перенести смерть любимой жены. Тем более что вскоре к нему переехала Зоя, а потом родилась Катя, к которой он привязался. Он любил ее так же, как и саму Зою, когда она была маленькой. Всегда с самозабвением играл с ней, никогда не отказывался с ней остаться, если Зое нужно было куда-нибудь уйти. Зоя не знала менее эгоистичного человека, чем дедушка. Когда к нему обращались за помощью, он воспринимал это с такой готовностью, словно только и мечтал об этом. Его любили все: сотрудники на прошлой работе, знакомые и даже бабушкины подруги. У него не было врагов. На его столе Зоя нашла записку, написанную его мелким каллиграфическим почерком. Расписание электричек на дачу. Больше он уже никогда не поедет на дачку, как он ее ласково называл. Дмитрий Александрович любил возиться в саду и радовался, когда ему удавалось собрать приличный урожай клубники для них с Катей. Зоино сердце снова сжалось. Где же Катя?