Длинные тени октября (ЛП) - Триана Кристофер

Максин была единственным ребёнком у него и Фионы, и она быстро становилась взрослой. Это его угнетало. Но Джефф был жёстким человеком, который держал свои чувства взаперти. Его горе из-за того, что его маленькая принцесса встречается с мальчиками, водит машину и готовится к поступлению в колледж, было личной грустью, которую он даже не мог разделить со своей женой. Он скучал по наивности своей дочери, когда он был единственным мужчиной, которого она любила, но хотя между ними была преграда (теперь, когда она была достаточно взрослой, чтобы восстать против своих родителей и найти их полностью отстойными), он всё ещё любил свою маленькую девочку, и в его глазах она всегда будет милашкой в розовом костюме балерины, который она надевала для своего первого танца папы с дочерью.

Шанс, что она в опасности, заставил его включить режим защиты. Его руки вспотели, зубы скрипели, как наждачная бумага о неровные камни. На пассажирском сиденье Фиона складывала ещё одну салфетку, чтобы вытереть слёзы. Она плакала с тех пор, как позвонила в школу, и ей сказали, что Максин сегодня не приходила. Джефф был против того, чтобы звонить им, потому что они выглядели бы плохими родителями, потому что не знали, где их ребёнок, но его жена настояла на том, что не смогла дозвониться до Максин по телефону.

Что именно происходило? Кайла была слишком расплывчатой, по его мнению, и он почувствовал, что она знала больше, чем показывала. Вероятно, она пыталась уберечь себя от неприятностей. За долгие годы он разработал качественный детектор чуши. Но хотя он мог сказать, что Кайла сдерживается, он также чувствовал, что её страх был искренним, и он знал, как много для неё значила Максин. Кроме того, он любил Кайлу и доверял ей. Его жена тоже. Они знали, что девушка не позвонила бы, если бы что-то действительно не случилось.

Он не пошёл на работу после разговора с ней. Он был начальником и мог работать по любому графику, который ему нравился. Ему было под сорок, и он ценил сон. Но сегодня он не сможет заснуть, если только его дочь снова не будет в безопасности дома.

День был серым, но по мере приближения к усадьбе он становился серее серого, размывая все цвета мира, город напоминал старую чёрно-белую фотографию. Он вышел из дома в одной футболке и начал сожалеть об этом. Холод нанёс ему жестокий удар. Он прикурил сигарету и выбросил её в окно. Рядом с ним фыркала Фиона.

- Всё будет хорошо, - сказал он ей, похлопывая её по колену.

Его жена ничего не сказала. Она просто вытирала слёзы. Она всегда была эмоциональной женщиной. Чтобы включить её фонтаны не требовалось много времени. Как печальные, так и счастливые фильмы вызывали слёзы у его жены, как и свадьбы незнакомцев, и всё, что касалось их дочери, всегда переполняло её.

Джефф не замедлил скорости до поворота. Шины завизжали, когда он сжёг резину на пять баксов, машина подпрыгнула на подъездной дорожке к дому, посыпав галькой, как градом. Он узнал ведро Дэнни Нокса, припаркованное перед домом.

«Какого чёрта он не в школе? Должно быть, они прогуливают вместе. Ей лучше быть там по собственному желанию. Ей лучше не держать иглу в руке и не пудрить нос. Только не мой ребёнок. Ни за что».

Он горько сплюнул, когда вышел из машины, и Фиона последовала за ним, держа его за руку. Они подошли к двери, и оставалось только подождать несколько секунд, прежде чем она открылась. Дэнни стоял в грязных джинсах и без рубашки. Его волосы были такими же растрёпанными, как груды листьев у крыльца, а красные кольца цеплялись за глаза. Они расширились, когда он их увидел. Он выглядел обкуренным, и от этого кровь Джеффа закипела ещё больше.

- Моя дочь там?

У Дэнни было выражение лица, как у ребёнка, которого только что поймали за рисованием на стенах.

- Эм-м-м…

Это всё, что нужно было услышать Джеффу. Максин была там, но по какой-то причине Дэнни пытался придумать способ отрицать это. Он тянул время, пока его большая тупая голова не могла что-нибудь придумать.

Джефф не дал ему времени. Он толкнул дверь, заставив Дэнни отступить, и повёл жену внутрь дома. Дверь за ними закрылась, запирая их внутри.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

* * *

Джо услышал, как мужчина кричит и буйствует внизу, требуя, чтобы Дэнни сказал ему, где находится Максин.

«Теперь она с ними, - подумал Джо, - с остальными».

Он не до конца понимал, что богиня сделала со всеми ними, но знал, что она обладает огромной силой и ей нужно всегда подчиняться. Он также не понимал, что произошло в подвале, но не задавал вопросов. Богиня укажет ему путь.

Она могла бы легко превратиться в Максин, но если бы она это сделала, Браунстоуны захотели бы забрать её домой, а Джо не мог этого допустить. Он ни за что не позволил бы им забрать её у него. Она была здесь, в своём настоящем доме, в большой усадьбе, с ним. Теперь он был более чем ревнивым, он был собственником, одержимым, зависимым.

Достигнув площадки, он услышал бормотание Дэнни на кухне. Другой мужчина кричал, неистовствовал и угрожал. Джо подошёл к ним. Дэнни стоял там, его глаза плохо скрывали панику. Но Джо был спокоен и хладнокровен, его любовь к Хэйзел давала ему силы справиться с любой ситуацией, не нервируя себя, как его глупый друг. Он никогда не встречал Браунстоунов, но мог видеть, насколько напряжённым был этот мужчина, насколько обезумевшей женщина. Джо не обрадовало то, что случилось с их дочерью, но его это особо и не огорчило.

«Богиня делает то, что должна, - подумал он. - Важно то, что она хочет. Максин была расходным материалом. Её родители тоже».

Все взгляды упали на него.

- Где, чёрт возьми, моя дочь, парень? - спросил мистер Браунстоун.

- Что ж, - сказал Джо, улыбаясь. - Она была здесь.

- Я не об этом спрашивал, говнюк. А теперь перестань валять дурака. Я хочу знать, где сейчас моя дочь!

- Сэр, Максин приходила вчера вечером с Кайлой, но они ушли вместе. Предлагаю вам связаться с ней.

Мистер Браунстоун подошёл ближе, но Джо стоял на своём месте.

- Фигня! Кайла сказала мне, что она здесь, и Дэнни не смог дать мне прямого ответа, когда я спросил! Теперь я хочу знать, здесь ли она, и разорву всё это место на части, чтобы найти её, если понадобится!

Он бросился из кухни в следующую комнату, направившись к лестнице. Его жена шла за ним, как щенок, шмыгала носом и никому не смотрела в глаза.

Джо закипел, его мысли трепетали, как стая разъярённых ворон. Он не мог этого допустить. Если Браунстоуны будут уверены, что Максин пропала, что они с Дэнни что-то скрывают, лейтенант Бучинский вернётся, и на этот раз его будет не так просто заставить уйти. Он захочет увести Джо из дома, подальше от Хэйзел.

Волна пламени расцвела в его сердце, как колючая роза. Он был проникнут страстью Хэйзел, но всё же чувствовал, что она ускользает из-за угрозы разоблачения. Он сжал кулаки с побелевшими костяшками пальцев. Он повернулся к деревянному бруску и вытащил нож для мяса из прорези. Он блестел в бледном свете, как раскопанный драгоценный камень, и Джо услышал мягкий шёпот одобрения из-за стен.

Дэнни посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

- Заткнись и делай, что я говорю, - сказал ему Джо. - Позови его.

- Что?

- Позови его, жирное дерьмо. Скажи ему, что знаешь, где она.

Дэнни побледнел, глядя на него, как загнанное в угол животное.

- Сделай это! - рявкнул Джо.

Дэнни тяжело сглотнул.

- Мистер Браунстоун, миссис Браунстоун! Вернитесь! Я знаю, где она.

Джо прислушался к шагам по твёрдому дереву и спрятался за угол, используя дверь шкафа как баррикаду, чтобы скрыть свои намерения. Он ждал, когда появится тень мужчины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Тебе лучше не валять дурака, парень…

Джо рванул, и мистер Браунстоун не заметил нападения, пока не стало слишком поздно.

Нож вошёл в его шею с влажным хлопком, и Джо положил конец другой рукой, продвигая лезвие глубже и расширяя рану. Он, должно быть, попал в вену; кровь не просто текла, она хлестала, багровые верёвки проносились по воздуху, как лава извергающегося вулкана. Влажный крик заполнил горло мужчины, и Джо вытащил лезвие. Это ещё больше разрезало мужчине шею, разорвав обнажённые ткани, и он отшатнулся, кровь хлынула на пол, а его жена кричала и топала ногами.