Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоан Флетчер

Исида также ярко сияла, как луна; считалось, что она излучает свою животворную энергию. Клеопатра воспользовалась этой божественной силой, присвоив себе титул Исида Селена — «Луна». Богиня-царица появилась в сияющем свете полной луны, ибо считалось, что глубокой ночью «владычество верховной богини простирается особенно далеко и всем миром нашим правит ее промысел, что чудесные веления этого божественного светила приводят в движение не только домашних и диких зверей, но даже и бездушные предметы, что все тела на земле, на небе, на море то, сообразно ее возрастанию, увеличиваются, то, соответственно ее убыванию, уменьшаются»[303].

А в этот самый момент супруг богини-царицы и отец ее ребенка находился в серьезной опасности на западе, где он вел затяжную войну с сыновьями и сторонниками Помпея. Они избегали открытых сражений и придерживались тактики партизанской войны, пока Цезарь не захватил их лагерь у города Тапса, после чего им пришлось вступить с ним в сражение б апреля 46 года до н. э. Против Цезаря и его мавританских союзников выставили десять легионов и объединенные силы кавалерии галлов и германцев вместе с войсками его давнего противника, нумидийского царя Юбы I, под чьим командованием находилась ударная кавалерия. Часть ее составляли всадники на верблюдах для действий в пустыне. Кроме того, Юба имел тридцать боевых слонов, но в самом начале сражения заслон, поставленный лучниками и метателями дротиков, так напугал их, что они повернули вспять и смяли свою же пехоту, создав полную сумятицу, и сторонникам сыновей Помпея, и Юбе в том числе, пришлось отступить.

Хотя самим сыновьям Помпея удалось бежать, они потеряли десять тысяч человек. Тесть Помпея Метелий Сципион и злейший враг Цезаря Катон, который захватил кипрскую казну, после того как покончил жизнь самоубийством дядя Клеопатры, умертвили себя. А Юба намеревался сделать красивый жест и расстаться с жизнью на огромном погребальном костре, в какой он хотел превратить свою столицу. Но когда жители города дали ясно понять, что их вовсе не устраивают его планы, и не впустили его в город, он пошел на сговор со своим оставшимся римским союзником Петреем: решив покориться судьбе, они устроили поединок после прощального ужина, и Юбу, вышедшего победителем, заколол раб.

Цезарь распродал сокровища Юбы на торгах и разделил Нумидийское царство между мавританскими царями, оказывавшими ему поддержку. Жена царя Богуда по имени Эвноя, как сплетничали недруги Цезаря в Риме, была очередной его любовницей. Остальная часть Нумидии стала римской провинцией Африка; многочисленная кавалерия Юбы вошла в состав римской армии, а выращиваемое в этом регионе зерно в больших объемах начали отправлять в Рим, и за счет этих поставок потребности города в зерне обеспечивались в течение восьми месяцев в году.

После продолжительной и изнурительной Африканской войны, во время которой у Цезаря участились эпилептические припадки, случавшиеся у него ранее, он вернулся в Рим, взяв с собой четырехлетнего сына Юбы, также Юбу. В предстоящем триумфе Цезаря ему отводилась роль пленника. В битве при Тапсе победителю достались громадные трофеи, в том числе тридцать слонов и двадцать два верблюда — рекордное число таких животных, когда-либо захваченных к западу от Сивы.

Цезарю, вернувшемуся в Рим с экзотическими трофеями, встревоженный и льстивый сенат оказал беспрецедентные почести. Его, уже являвшегося великим понтификом, то есть главным жрецом, сенаторы провозгласили диктатором на десятилетний срок.

В течение сорокадневного праздника благодарения ему устроили четыре триумфа в ознаменование его побед в Галлии, Египте, Понте и Африке, при этом сенат дипломатично не придал значение тому факту, что многие из этих побед он одержал, сражаясь против соотечественников. Вопреки официальным призывам воздерживаться от открытой демонстрации богатства и проявления иноземного влияния, по пышности триумфы Цезаря не уступали легендарному расточительству Птолемеев. Для изготовления оформительских элементов, отражающих тот или иной регион, использовался соответствующий материал: цитрусовая древесина — для Галлии, акант — для Египта, черепаха — для Понта и слоновая кость — для Африки. 2822 золотые короны, присланные со всех концов империи, составили 20414 фунтов чистого золота в слитках, то есть более девяти тонн. Этого количества было достаточно, чтобы каждому легионеру выдать двадцать четыре тысячи сестерциев[304], примерно шесть тысяч динариев за раз, в то время как в среднем пешему воину платили один динарий в день. Но даже в этом случае один боец сетовал, что мог бы получить еще больше, если бы не излишества на устройство триумфа. К сожалению, эти сетования дошли до ушей Цезаря, и недовольного солдата принесли в качестве одной из человеческих жертв римскому богу войны Марсу. Отрубленные головы висели перед официальной резиденцией Цезаря как великого понтифика.

Во время первого триумфа в честь галльской победы, по общему мнению, самого грандиозного, перед толпой, стоявшей вдоль улиц, проносили курящийся фимиам. Перед собравшимся людом проплывали живописные полотна с изображением основных эпизодов войны. Большинство римских женщин ничего не смыслили в политике и не совсем понимали, что изображено на бесконечной череде картин и каков смысл макетов. Тогда мужчины в толпе объясняли, что значит каждая из фигур, даже если требовалось большого умения растолковать, что золотая статуя, обвязанная цепями, символизировала покорение Цезарем Британии по другую сторону пролива.

Тем не менее каждый узнал победителя в роскошной золотой колеснице, облаченного в пурпурную тогу и в красных кожаных парадных сапогах. Позади него стоял раб и держал над его головой золотой венец Юпитера. И хотя тот же раб время от времени шептал на ухо Цезарю традиционные слова «помни о смерти», чтобы он не особенно превозносился, триумфатор, по-видимому, засомневался в том, что он смертен, когда слышал восторженные возгласы и восклицания толпы, словно она лицезрела самого Бога.

Воины маршировали под звуки гобоев и цитр и, внося свой вклад в музыкальное сопровождение, среди других насмешливых песен распевали и такую:

Галлов Цезарь покоряет, Никомед же Цезаря:Нынче Цезарь торжествует, покоривший Галлию…[305].

Это был явный намек на инцидент гомосексуального свойства, будто бы произошедший в начале карьеры их полководца. Цезарю едва ли понравилась такая самодеятельность, и его настроение не поднялось, когда вдруг сломалась ось его колесницы, что было плохим предзнаменованием. Но ему, так или иначе, пришлось на коленях подниматься по ступеням храма Юпитера на вершине Капитолийского холма в соответствии с древним обычаем совершения молебствия. В тот вечер «на Капитолийский холм он вступил при огнях, сорок слонов с факелами шли справа и слева»[306], и потом в торжественной процессии они сопровождали его до дома. Празднование галльского триумфа завершилось традиционной казнью неприятельского предводителя, в данном случае храброго Верцингеторига, шесть лет до этого содержавшегося в плену.

Победе над Египтом, или, точнее, над Птолемеем XIII, его сторонниками и александрийцами, посвящался второй триумф Цезаря. На платформах везли огромные модели пирамид, знаменитого Фаросского маяка даже с горевшим сигнальным огнем и статую Нила в виде лежащего бога. Толпа громкими возгласами приветствовала полотна с изображением расправы над убийцами Помпея — Потином и Ахиллой, но ее огорчило появление Арсинои в золотых цепях под конец триумфального шествия. Видевшие своими глазами, какая участь постигла Верцингеторига, римляне проявили такое сочувствие к царевне, что Цезарь, желая снова расположить их к себе, проявил свое знаменитое милосердие и позволил ей удалиться в Эфес, где она нашла приют в святилище Артемиды. Место ссылки для Арсинои определили не без участия ее единокровной сестры Клеопатры, которая сама там раньше находилась в изгнании десять лет.

Третий триумф проводился с элементами юмора. В разыгрываемых сценах сын Митридата Фарнак убегал от Цезаря, а на огромном плакате было написано «Veni, vidi, vici» — «Пришел, увидел, победил», то есть текст сообщения, отправленного Цезарем в сенат и краткостью изложения подчеркивающего быстроту, с которой он одержал победу. В четвертом триумфе — «африканском», отражавшем его последнюю победу при Тапсе над сторонниками Помпея, побежденного и теперь покойного царя Юбу I представлял его четырехлетний сын Юба, а на натуралистических полотнах были изображены римские союзники Помпея, совершающие самоубийство: Катон вспарывал себе живот, тесть Помпея бросался в море, а Петрея пронзали мечом. Хотя имена персонажей не назывались, картины служили неприятным и наглядным напоминанием некоторым в сенате, что основными противниками Цезаря являлись сограждане-римляне. И все же, несмотря на чувства, вызванные у народных масс бесконечными перипетиями борьбы за власть между представителями элитного меньшинства, четыре отпразднованных Цезарем триумфа имели громадный успех, и щедрыми пирами и устроенными с большим размахом развлечениями диктатор склонил народ на свою сторону.