Манюня - Наринэ Абгарян

Час-полтора пребывания в очереди не шли ни в какое сравнение с тем позором, который приходилось переживать, когда мы волокли покупки домой. Потому что по закону подлости навстречу обязательно попадался какой-нибудь нежелательный одноклассник, который при виде сетчатых авосек с торчащими оттуда баклажанными хвостиками или кочанами капусты кривил рот, плелся следом и хихикал всю дорогу нам в спину.

— Поймаю — убью, — шипела ему Каринка.

— Ты сначала поймай, — корчил рожицы зловредный мальчик, — зачем вам столько капусты, кроликов завели?

— Тебя спросить забыли, — топала ногами Каринка, — уйди, говорят тебе, пришибу!

— Гыгыгы, шикарно смотритесь, — не унимался молодой любитель острых ощущений.

Каринка бросала авоськи посреди дороги и кидалась на обидчика с кулаками. Я терпеливо ждала, пока она скрутит и покалечит его.

Потом она возвращалась, и мы плелись дальше. Так как тяжести мама нам запрещала таскать, то мы оставляли овощи за прилавком у продавщицы и переносили их в несколько приемов. Опасность встретить зловредного одноклассника в этом случае возрастала в разы!

Вот и в этот день судьба не пощадила нас — позвонила Ба и сказала, что в овощном продают красный болгарский перец.

— Сделаю аджику, — обрадовалась мама и полезла за кошельком.

— Неееет, — заныли мы.

— Да! — сказала мама, всучила нам деньги, снабдила трудовыми авоськами и вытолкнула за дверь. — Манюня уже там, Ба и ее отправила в магазин.

Возле овощного змеилась длинная крикливая очередь.

— Девочкииии, я тут, — помахала нам Манька.

Мы с невероятным трудом протиснулись к ней.

— Привет, — шмыгнула носом Манюня, — здорово, да? Смотрите, что с моими руками.

Она выставила ладошки и показала скукоженные подушечки пальцев.

— Видали?

— Ого! — выдохнули мы. — Такого даже после долгого лежания в горячей ванне не бывает.

— Это я так помидоры чистила, — похвасталась она, — целое ведро начистила!

Я хотела показать ей свои руки, но Каринка дернула меня за капюшон куртки:

— Смотрите, смотрите!

— Чего? — вытянули мы шеи.

Вдоль очереди шла Маринка из тридцать восьмой квартиры. Маринка как Маринка, мы ее не первый день знали и даже дружили с нею. Девочка она была хорошая, компанейская, не раз делилась с нами своими жвачками — давала каждой пожевать чуть-чуть. Мы даже как-то с нею придумали пустить на эти цели парафиновую свечу. Отпилили по кусочку и стали вдумчиво ее жевать. Свеча обладала отвратительным привкусом, но быстро размякла во рту и отдаленно напоминала жеваную-пережеваную жвачку. Ба потом за это содрала с нас три шкуры, и мы больше не решались ставить над собой такие эксперименты. Но общее преступное прошлое сблизило нас еще больше.

Маринка шла вдоль очереди, не обращая ни на кого внимания, и держала в вытянутой руке какую-то восхитительно прекрасную штуковину. Мы еще не знали, что это за штуковина, но моментально захотели себе такую же.

— Марии-ин, — позвали мы, — а что это у тебя?

— КОНФЕТА НА ПАЛОЧКЕ СО ВКУСОМ КЛУБНИКИ, — сказала Маринка.

— Чивой? — не поверили мы своим ушам.

— Грю: кон-фе-та! Со вкусом клубники! На палочке! — Маринка развернула прозрачную, хрусткую обертку, лизнула конфету и завернула ее обратно.

Мы потеряли дар речи. Стояли какое-то время в остолбенении, дружно испепеляя розовое клубничное чудо алчным взором.

— Вкусная? — пришла в себя Каринка.

— Угум, — Маринка демонстративно еще раз лизнула конфету, — мне ее тетя привезла. Конфета-то импортная, чешская!

— Из Чешии? — решила блеснуть эрудицией Манька.

— Нуда, из Чехол… Чехосол… из Чешии, ага.

— И сделали ее чеши, да? — не унималась моя подруга.

— Ну конечно чеши, кто же еще, — пожала плечами Маринка.

Никогда в жизни мы не видели столь прекрасной конфеты — она была кругленькая, большая, блестящая, на тоненькой желтой палочке.

— Марии-ин, — заблеяли мы, — дай попробовать!

— А что мне за это будет? — не растерялась Маринка.

— Могу отдать свой блокнотик с ромашкой на обложке, — предложила я.

— Пф, он почти весь исписан!

— Ободок с божьей коровкой, — предложила Манька.

— Нееее, у меня от ободков голова болит.

— Я знаю! — осенило меня. — Скоро к нам в гости приедет дядя Игорь, он обязательно привезет вкусных московских конфет. Я тебе дам целых три штуки!

— Пять, — не дрогнула Маринка.

— Шесть, и каждая из нас лизнет конфету по два раза!

— Идет!

Она развернула конфету и отдала ее мне. Я осторожненько лизнула ее и передала сестре. Маринка строго следила, чтобы никто не лизнул ее конфету лишний раз.

— Мммм, — замычали мы, — вкусно-то как!

Потом мы убедили Маринку постоять с нами за компанию в очереди. Она убрала от греха подальше в карман конфету и стала развлекать нас рассказами о своем старшем брате.

— Когда он делает уроки, то постоянно ковыряется в носу и ест свои козявки!

— Фууууу!

— И спит всегда в носках, даже в летнюю жару их не снимает. Придет домой в грязных носках и ляжет спать.

— Фууууу!

— А еще он как-то мылся в ванной и забыл закрыть дверь на защелку. А я туда вошла!

— И чего? Ты видела его писюн?

— Нет, он повернулся ко мне спиной. Но я видела его попу! Она у него в прыщах! И спина тоже!!!

— Фууууу! Бедненькая!!! Какой ужас!

В знак благодарности за сочувствие Маринка позволила нам лизнуть конфету еще по разочку.

Потом мы купили перцы и разошлись по домам. По дороге нам повстречались два моих одноклассника. Одного Каринка поколотила, а второго не смогла догнать — он занимался легкой атлетикрй и бегал даже лучше, чем наша мама.

А через две недели приехал дядя Игорь. И привез нам в подарок «Брауншвейгской» колбасы, печенья «Юбилейное» и шоколадных конфет «Красная шапочка». Мы честно отдали Маринке обещанные шоколадки, и она пошла домой дразнить брата своим богатством. А брат скрутил ее, отнял все конфеты и съел. И Маринка пришла к нам вся зареванная и предложила поменять палочку и обертку от чешской конфеты еще на одну шоколадку. Мы потом содрали с обертки золотистую этикетку и чуть не покалечили друг друга, потому что каждая хотела забрать ее себе. Победила, конечно же, Каринка и полгода потом важно ходила с этикеткой «Сделано в Чехословакии» на школьном ранце.

А дядю Игоря папа вылечил. Ну как вылечил — позвонил дяде Мише и сказал:

— Игорь приехал.

Вот.

Дядя Миша тут же примчался. С трехлитровой бутылью кизиловки наперевес. Мужчины быстренько нарезали себе бутербродов и засобирались на рыбалку под девизом: «Чтобы ни одной бабы в радиусе километра не было». Дяде Игорю хотели взять «Пшеничной», но он обиделся, мол, что вы домашнюю водку пьете, а мне государственную подсовываете.

— Игорь, что армянину хорошо, то русскому смерть, — честно предупредил его папа.

— Ничего не знаю, — уперся дядя Игорь.

— Ты понюхай сначала, а потом проси, — откупорил бутылку дядя Миша.

— Бррр, — ткнулся носом в бутыль дядя Игорь, но не сдался.

— Игорь! — сделал последнюю попытку вразумить друга папа.

— Юра? — не согласился дядя Игорь.

— Ну как хочешь.

Потом папа с дядей Мишей загрузили в Васю удочки, припасы и убитого горем московского гостя и поехали на озеро запивать рыбалку водкой.

Вернулись поздно ночью. Долго спорили на пороге, имеет ли значение, как вносить дядю Игоря домой — вперед ногами или вперед головой. Итого втащили его боком, уложили на кровать и всю ночь выхаживали. К утру они его реанимировали, но еще дня два дядя Игорь был очень слабеньким и питался исключительно гречневым «Малышом» и куриным бульоном.

Мама кормила его с ложечки и сильно жалела.

— Игорь, ну зачем ты послушался этих ненормальных и выпил кизиловки? — качала головой она.

— Я ж не знал, — заикался дядя Игорь, — я и предположить не мог, ЧТО это такое! Это же ужас какой-то! Второй день от собственной отрыжки обратно пьянею!

Он улетел через неделю.

— Вернусь в Москву, возьму еще одну недельку за свой счет, съезжу в санаторий поправлять печень, — пообещал на прощание.

— Приезжай к нам еще, — обнял друга папа.

— Спасибо, — растрогался дядя Игорь, — обязательно приеду. Дайте только мне время от этой поездки отойти.

Через месяц папа получил письмо.

«Приучил Лужу какать в унитаз», — хвастался дядя Игорь.

— Ну! — крякнул отец.

«Продал „Запорожец“. Чуть поднакоплю — куплю „копейку“».

— Вот это разговор, — одобрил папа.

«Завел интрижку с медсестрой из массажного кабинета. Вылечил радикулит».

— Хех! — потер поясницу отец.

«Дочка в выходные ночевала у меня. Пожарила картошки, спалила проводку. Ты знаешь, Юра, я счастлив!»