История папства - Джон Джулиус Норвич

И тут произошла ссора между архиепископом Миланским и архиепископом Равеннским, каждый из которых считал, что имеет право занимать первенствующее положение по отношению к другому. И они боролись за то, чтобы занять третье место по правую руку от папы. Но папа решил положить конец их раздору и, оставив собственное возвышение, спустился по ступеням и занял место ниже их. Таким образом, третьего места не оказалось, и никто не мог сесть справа от него. Тем временем в третьем часу подошла барка дожа, на которой находился император с дожем и кардиналами, посланными к нему в предыдущий день. И предшествовали ему семь архиепископов и семь каноников церкви в торжественной папской процессии, направлявшейся к престолу папы. Когда он приблизился к нему, то сбросил алый плащ, который был на нем, и простерся перед папой и сначала облобызал его стопы, а затем колени. Но тут папа поднялся и, взяв голову императора в руки, обнял и поцеловал его, и посадил его по правую руку от себя, и, наконец, произнес слова: «Добро пожаловать, сын церкви». Затем он взял его за руку и повел в базилику. И звонили колокола, и пели «Те Deum laudamus»[123]. Когда церемония закончилась, они вместе покинули храм. Папа сел на коня, а император держал ему стремя и затем удалился во дворец дожа…

И в тот же самый день папа отправил императору множество золотых и серебряных кувшинов, наполненных разнообразной едой. И он также послал жирного теленка со словами: “Сей встрече нам надобно радоваться и веселиться, ибо сын мой был мертв и ныне ожил, пропадал и нашелся”»[124].

Венецианский договор означал поворотный пункт и кульминацию понтификата Александра. После всех страданий и унижений, которые ему довелось вынести в течение восемнадцати лет раскола и изгнания, когда ему приходилось испытывать на себе вражду одного из наиболее грозных обладателей императорской короны, наконец-то он получил свою награду. Он дождался признания императором не только того, что он является законным папой, но и всех светских прав папства на город Рим — тех самых прав, которые Фридрих во время своей коронации объявил принадлежащими империи. Это был триумф куда более впечатляющий, нежели тот, что отпраздновал Григорий над Генрихом IV ровно столетием раньше. Однако для верующих, которые радовались со старым папой в Венеции в эти знойные летние дни, это было данью терпению и упорству, с которыми он направлял церковь во время одного из наиболее сложных периодов ее истории.

И теперь, когда трудные времена миновали, понтифик сохранил эти качества. Ни в день своего торжества, ни во все другое время, пока император находился в Венеции, Александр не выказал ни малейших колебаний в том, чтобы взять верх над давним своим врагом. Один или два историка более поздних времен увековечили легенду о том, как папа поставил ногу на горло Фридриху, который пробормотал, еле дыша: «Не тебе, но святому Петру», а Александр жестко ответил: «И мне. И святому Петру». Однако эта история рассказана отнюдь не современником событий и не соответствует свидетельствам из первых рук, которые дошли до нас. Судя по всему, император вел себя безупречно. На следующий день после великого примирения он постарался продемонстрировать еще большую учтивость: вновь держа папе стремя, когда они покидали собор, он собирался вести его коня до места посадки на корабль, но папа любезно отказался. Можно задуматься, не вспоминал ли Фридрих те два дня в Сутри, когда не пожелал сослужить ту же службу папе Адриану на пути в Рим для совершения своей коронации двадцать два года назад?

Если, как это обычно считается, папа Александр родился около 1100 года, ему должно было в это время быть уже около восьмидесяти. Однако ему предстояло справиться с еще одним делом. В начале 1179 года он созвал Третий Латеранский собор, наиболее важным результатом которого стало постановление, регулировавшее выборы папы. Вплоть до середины XI века пап обычно назначали, иногда это делал народ Рима, иногда император; однако в 1059 году, как мы уже видели, было решено, что это исключительно дело церкви. Даже после этого выборы проходили методом проб и ошибок, их правила не были официально закреплены. Но теперь Александр наконец предписал, что право избирать папу должно принадлежать коллегии кардиналов, решением двух третей которой кандидат считается избранным. Не считая того, что со времени понтификата Иоанна Павла II возраст этих кардиналов ограничен восьмьюдесятью годами, те же правила действуют и сегодня.

Александр достиг мира с империей. Но он, увы, не смог добиться мира в самом Риме. Римский сенат оставался столь враждебным ему, что летом 1179 года папа покинул город в последний раз. Он никогда не любил Рим, не доверял его народу, всю жизнь жители прилегавшей к Риму области относились к нему враждебно. И когда после смерти его тело привезли в последний день августа 1181 года в Латеранский собор, римляне показали, что он был прав. Менее четырех лет назад пели трубы, когда они приветствовали его по возвращении из изгнания, теперь же, когда траурный кортеж вступил в город, римляне забросали катафалк грязью и едва позволили похоронить понтифика в базилике.

Александр III — один из величайших пап Средневековья. Иннокентий III, избранный папой в 1198 году, был другим. За семнадцать лет, которые разделяют их, не менее пяти человек занимали престол Святого Петра; все они — итальянцы, всем им, как и Александру, приходилось бороться с двумя непрекращающимися кошмарами для папства XII столетия: императорами из династии Гогенштауфенов и римским сенатом. Луций III (1181-1185), цистерцианский монах, которому протежировал святой Бернар, вскоре счел, что в городе слишком «горячо», и ретировался в Сеньи. Во время оказавшейся в целом безрезультатной встречи с императором в Вероне в 1184 году он с ужасом узнал, что Фридрих обручил своего сына Генриха с Констанцией, дочерью Рожера II и наследницей сицилийского трона (племянник Рожера Вильгельм II остался бездетным). Это подразумевало, что Сицилия станет частью империи[125], а папство окажется в окружении недругов.

Во время пребывания в Вероне Луций умер и был похоронен в Дуомо. В тот же день кардиналы единодушно избрали Умберто Кривелли, архиепископа Миланского, и он стал папой под именем Урбана III (1185-1187). Урбан не собирался жить в Риме, а остался в Вероне, откуда неохотно послал легатов, чтобы представлять его на свадьбе Генриха и Констанции в кафедральном соборе Милана; он, однако, отказался, как и Луций до него, короновать Генриха императорской короной и пришел в ярость, когда Фридрих поручил провести церемонию вместо папы патриарху Аквилеи — поступок, вполне для него характерный. Отношения между ним и папой стали быстро ухудшаться, и в итоге Фридрих приказал Генриху вторгнуться на территорию папского государства и оккупировать его. Урбану пришлось сдаться, но ссора продолжалась, и Фридриха уберегла от нового отлучения только неожиданная смерть понтифика, случившаяся в октябре 1187 года в Ферраре.

Урбан умер от потрясения, когда услышал новость о взятии Иерусалима Саладином, последовавшем за катастрофическим поражением христиан при Хаттине в Галилее. Его преемник Григорий VIII (1187), которому на момент избрания было немногим меньше восьмидесяти, не теряя времени, призвал христиан взяться за оружие для отвоевания города. В силу обстоятельств не приходилось рассчитывать на то, что понтификат Григория окажется долгим; и действительно, он продлился всего лишь восемь недель. Папа вел переговоры о перемирии между Генуей и Пизой (флоты обеих были совершенно необходимы в грядущем крестовом походе), когда скончался в Пизе всего за неделю до Рождества, оставив хлопоты по организации экспедиции своему преемнику, Клименту III (1187-1191). Было решено, что поход должен возглавить Фридрих Барбаросса; к нему предстояло присоединиться английскому королю Ричарду Львиное Сердце, французскому Филиппу II Августу и сицилийскому Вильгельму II Доброму[126]. Вильгельм умер (в возрасте всего тридцати шести лет), так и не успев начать посадку на корабли, однако двое других королей встретились на Сицилии, чтобы остальной путь проделать вместе.

Фридрих же избрал другой маршрут. Он проделал долгий и трудный путь через Восточную Европу, переправился через Дарданеллы в Азию и пересек Анатолию, пока наконец 10 июня 1190 года не провел свою армию через последнее ущелье Тавра и не достиг прибрежной равнины. Стояла изнуряющая жара, и маленькая речка Каликадн, которая впадала в море за городом Селевкией[127], манила взор. Фридрих пришпорил коня и поскакал к ней, оставив своих людей позади. С тех пор его живым никто не видел. Быть может, он спешился, чтобы напиться, и течение сбило его с ног; быть может, его лошадь поскользнулась в грязи и сбросила его; быть может, шок от падения в ледяную воду горной реки оказался слишком силен для его старого усталого тела (Фридриху было почти семьдесят лет). Мы этого никогда не узнаем. Его спасли, но слишком поздно. Спутники императора, достигнув реки, увидели мертвого монарха лежащим на берегу.