Королевский Совет (ЛП) - Швартц Ричард

Имел ли Джерибл право вместе со своей душой заложить и мою? Была ли это его клятва или всё-таки моя?

Я горько рассмеялся, когда понял, как на самом деле всё просто. Я любил Лиандру, а он Серафину, и именно он принял решение за меня, и всё же нас было не двое, мы были одним целым. И лишь благодаря его клятве я смог полюбить Лиандру.

Это его клятва связывала меня, его клятва предназначила для меня меч Сольтара, его клятва позволила мне жить достаточно долго, чтобы старик мог сидеть на том постоялом дворе, когда молодая маэстра распахнула дверь и изменила для него мир.

Воля Джербила связала меня, его любовь была валютой, оплатившей сделку, которую он заключил с богами ― основой его воли. Я почти мог видеть его, как он последний, оставшийся в живых, стоит там внизу с инеем на коже и слепыми глазами и, держа в руках Ледяного Защитника, клянётся богам: этого нельзя допустить!

Как часто я уже думал о том же, в последний раз, когда Наталия погибла на острие Искоренителя Душ.

Но Джербил нашёл способ, и теперь мне предстояло заплатить вместо него. В другой жизни я бы встал перед Лиандрой на колени и отдал ей своё сердце. В другой жизни Лиандра также была бы королевой моего сердца, но в этой ― моё сердце уже давно было заложено.

Я вздохнул и встал. Как мне объяснить всё то, что я чувствовал, но знал лишь отчасти, сам с трудом верил, а ещё меньше понимал? Я лишь знал, что Лиандра страдает и Серафина тоже. Может Лиандра и отдалась мне, чтобы получить мои услуги, но это не меняло того факта, что она всегда была честной. Она держала своё слово. Но я не мог, потому что уже отдал его другому.

Я долго сомневался в том, что любовь Лиандры была искренней, но теперь знал лучше. Она ничем не отличалась от меня. То, что у неё осталось после клятвы, она отдала мне…

И что такого было в любви, что чем сильнее она была, тем больше причиняла боли? Лиандра страдала и плакала, Серафина тоже, а внутри меня плотина лопалась по швам, готовая в любой момент прорваться.

Нельзя было допустить, чтобы Лиандра и Серафина страдали. Для Лиандры у меня не было решения, но я его найду.

Для Серафины… Пришло время признать то, о чём она знала уже давно, а я отрицал.

Я стоял в саду, глядя на этого глупого карпа. Оторвав от него взгляд, я посмотрел на солнце. За ночью всегда следует день, таково было обещание и надежда Сольтара: после смерти начинается новая жизнь. Когда я выплачу свой долг ― долг Джербила ― возможно, тогда снова смогу найти Лиандру.

Но не в этой жизни.

Я поднялся в наши апартаменты, дверь Серафины была открыта, и она стояла посреди комнаты, озираясь по сторонам.

Когда я постучал в открытую дверь, она испуганно обернулась.

― О, хорошо! ― воскликнула она с облегчением. ― Я уже начала думать, что кто-то украл Искоренителя Душ…

Если она и плакала, то этого видно не было.

― Я здесь, чтобы поблагодарить тебя за яблочный табак, ― соврал я, подняв вверх небольшой мешочек. ― Зокора сказала, что ты купила…

― Пустяки, я всё равно была на рынке, ― отмахнулась она. ― Почему ты уже здесь? Я думала, что твоя служба продлиться до шестого колокола?

― Генерал-сержант Реллин считает, что я невнимателен, и отказалась продолжать тратить на меня своё время. Если завтра я буду вести себя также, она грозится обвинить меня в глупости.

― Наверное, ты сам виноват. ― Она подошла и окинула меня взглядом. ― Ты выглядишь странно.

― Ничего такого, ― быстро сказал я. Она кивнула и отвернулась, но я коснулся её плеча. Иногда не следует быть трусом. ― Нет, есть кое-что, ― тихо промолвил я. ― Я столкнулся с Сантером. Он назвал меня глупцом. Зокора тоже назвала меня так и сказала, что я слеп.

― Почему? ― в изумлении спросила она. ― Кстати, Хавальд, я должна тебе кое-что сказать…

― Выслушай меня до конца. Ты ведь любила Джербила, верно?

Она моргнула, тень легла на её улыбку, которая тут же померкла.

― Твоя тактичность поистине ошеломляет, Хавальд. Да, я любила его. Чего ты хочешь?

― Я не Джербил, ― сказал я.

― Я знаю, ― вздохнула она. ― Ты говорил мне об этом столько раз и доказал.

― Когда мы были у первосвященника, ты видела его во мне и обвинила в том, что я не выполняю своих обещаний.

― Да. ― Она убрала волосы с лица и посмотрела мимо меня на дверь, которая всё ещё была открыта. Сделав один большой шаг, я оказался там и закрыл её громче, чем намеревался.

― А теперь ты любишь меня, потому что всё ещё любишь его. Но я не…

Больше я ничего не успел сказать. Искоренитель Душ вовремя предупредил меня, но я остался стоять на месте. Звук от её пощёчины, был громче, чем от хлопнувшей двери, и она развернула мою голову.

― Убирайся! ― крикнула она, указывая дрожащим пальцем на дверь. ― Уходи, пока я не забыла себя!

Я осторожно пошевелил челюстью, та всё ещё была на месте, и упрямо покачал головой.

― Я не хочу причинять тебе боль.

― Я рада, что ты это сказал, ― промолвила она. ― Потому что у тебя это отлично получается! Ты меня ещё и не слышишь. Я сказала тебе уйти!

― Я не хочу быть заменой мёртвому человеку. Мне нелегко видеть, что ты ещё любишь его, и я всегда уступаю в сравнении с ним. Ты смотришь на меня такими глазами, а имеешь в виду его. Если думаешь, что это не больно, тогда ты тоже ошибаешься!

Она моргнула.

― Тебе больно?

― А ты как думаешь? ― сердито ответил я. ― Неужели, по-твоему, я настолько слеп, что не вижу, как ты ищешь моей близости? Хуже того, я сам не могу держать тебя на расстоянии. Ты с лёгкостью прорываешься сквозь мои стены и перепрыгиваешь мои рвы. Ты молчишь, когда слова не нужны, и всегда говоришь то, что нужно сказать. Заставляешь меня смеяться, просто находишься рядом, а когда тебя нет, мне чего-то не хватает. Я не знаю, что со мной не так, почему я не могу быть верным. Я люблю Лиандру, или любил её, или, по крайней мере, думал, что любил, и всё же, ты для меня словно магнитный камень. Ты стоишь рядом со мной, улыбаешься, я смотрю на твои волосы и глаза, чувствую твой запах, ощущаю мягкое прикосновение… Я не камень, Финна, да и будь я им, это не помогло бы, потому что ты как вода, которая пробивается сквозь самые твёрдые породы. Потом я вижу этот взгляд в твоих глазах, слышу твои тихие вздохи, вижу твои губы и понимаю, что ты думаешь о мёртвом. Твой Джербил был хорошим человеком, по крайней мере, так кажется, но иногда мне хочется проклясть его.

― Хавальд, ― начала она и подняла руку, чтобы указать на дверь. ― Подожди. Там…

― Нет, я не хочу ждать! ― горячо возразил я. ― Клянусь богами, мне трудно вынести то, что ты сравниваешь меня с этим призраком, и я могу лишь проиграть! Если уж ты любишь, Финна, ради богов, тогда люби меня!

Кто-то хлопнул в ладоши позади меня.

― Хорошо сказано, старик, ― услышал я глубокий, весёлый голос старого друга. ― Теперь поцелуй её, брось на кровать, и, если пожелаешь, я объясню, как сделать её там счастливой!

― Рагнар, ― простонал я и повернулся.

Он стоял там, опираясь на топор обеими руками, в тяжёлой кольчуге и толстых мехах, с рыжей бородой, заплетённой в три косы, и ухмылкой на лице, которая подошла бы любому демону.

18. Рагнар

В два шага он приблизился и поднял меня, чуть не раздавив. Я почувствовал запах льда и снега в его мехах, и медовухи ― в дыхании.

Держа меня перед собой за плечи, он засмеялся, пока я пытался дотянуться ногами до пола.

― Ради всеотца, тебя всегда окружает драма. Клянусь, ты ничего не можешь сделать так, чтобы это не превратилось в сагу! ― Он поднял меня повыше, чтобы лучше рассмотреть. ― Так это правда, что о тебе говорят? Что ты помолодел и носишь в своём кожаном узле изгоняющий меч?

― Да. Как видишь! Но ты всё равно можешь меня отпустить.

― О, ― сказала он и отпустил. Я потёр плечи. ― Разве ты не рад меня видеть? ― спросил он с широкой ухмылкой.