И корабль тонет… - Владимир Гурвич

— Я так понимаю, самое важное случилось потом, — проговорил Шаповалов.

— Трудно сказать, что тут самое важное — задумчиво произнес Шаронов. — Но когда я вернулся в сознании на больничной койке, то это было возвращение уже в другое сознание. Я понимал: то, что со мной случилось, был то ли призыв, то ли требование пересмотреть всю мою жизнь. Когда я находился в тонкой оболочке, отделяющей меня от бесконечного, смертельно холодного космоса, то у меня возникло ощущение, что меня отпустили на землю с условием, если я кардинально изменюсь. Точнее, откажусь от прежнего существованию и начну новое. И когда буквально через несколько дней я вышел из больницы, изумив врачей моим стремительным выздоровлением, у меня не было сомнений, что возможность возвращения к тому, что было раньше, для меня закрыта.

— И вы легко расстались с той вашей жизнью?

— Как ни странно, не только легко, но почти без сожаления. Мне настолько все это стало неинтересным после того, что я пережил, что я забросил все сценарии, отказался от контрактов, даже заплатил неустойку. Но писать все эти глупейшие и плоские сюжеты больше был не в силах. Я слишком по-иному стал смотреть на мир. И в этот взгляд на кино, как и многое другое, уже не вписывалось в прежнюю действительность. Мне предстояло искать нечто принципиально иное.

— И нашли?

— И да, и нет.

— Это как же понимать?

— Поиск никогда не заканчивается, мы обречены на вечное движение. А любая остановка всего лишь передышка перед новым броском.

— Не слишком ли все это утомительно?

— Нет, это восхитительно.

— Что-то по вас это не заметно. Вы скорей выглядите разочарованным.

— Я вернулся в мир, из которого с радостью ушел. Это меня тяготит.

— У вас проблемы с сыном?

— Да.

— Я могу дать вам денег на его лечение. И вы уедете. Согласны?

— Нет.

— Почему? — изумился Шаповалов.

— Эти деньги ему не помогут.

— Да отчего же, деньги есть деньги, если они могут помочь, то обязательно помогут. А как они получены, не суть важно.

— Я знаю, эти деньги ему пользу не принесут. Я должен сделать то, что должен. Но как можно быстрей. Дорог каждый день. Только тогда сын с их помощью поправится. Все очень взаимосвязано.

— Нет, не понимаю я вас. Я предлагаю…

— Спасибо, но я знаю, что делаю.

— Как пожелаете. — Шаповалов на несколько мгновений замолчал. — Вы мне расскажите о своем движении?

— Разумеется. Это моя обязанность.

— Но не сейчас. Я немного устал. Наш разговор был для меня несколько тяжеловат. Но мы его непременно продолжим.

Филипп едва не столкнулся с быстро вышедшим из каюты отца Шароновым. Они улыбнулись друг друга, как старые друзья, и, не сказав ни слова, разошлись.

Филипп не без некоторой робости постучался в дверь.

— Кто там, черт возьми! Я занят! — раздался недовольный крик.

Филипп невольно отпрянул, но затем сделал решительный шаг вперед. Отправляясь сюда, он дал себе обещание не тушеваться перед отцом. Он всегда его боялся, сколько он помнил себя, начиная с самого маленького возраста, любое отцовское недовольство вызывало в нем настоящую панику. Повзрослев, он стал презирать себя за эту слабость, но преодолеть ее так и не смог. И, оказавшись на яхте, поставил перед собой цель избавиться от этого унизительного чувства.

Филипп резко отворил дверь, и его едва не сбил с ног налетевший на него отец.

— Я же просил не беспокоить меня! — заорал он. Но, обнаружив, что перед ним сын, замолчал. — Извини, Филипп, к тебе это не относится. Ты можешь у меня бывать в любое время. Рад, что ты зашел. Садись. Может, чего-нибудь хочешь выпить. Я распоряжусь.

Филипп сел.

— Спасибо папа, я пришел не за этим.

— Но одно другому не помешает. Знаешь, ты очень вовремя ко мне заглянул, — вдруг проговорил Шаповалов.

— Я заметил, — не сдержал иронии Филипп.

— Да, да, я понимаю. Но если бы ты знал, какие у меня неприятности. Мы потеряли с тобой сынок кругленькую сумму. Хочешь посмотреть? — Шаповалов взял со стола ноутбук.

— Нет, — резко ответил Филипп.

— Почему?

— Меня это не интересует.

Шаповалов вернул ноутбук на прежнее место.

— Хорошо, давай поговорим, что тебя интересует. Ты же не просто зашел меня навестить.

— Да, — подтвердил Филипп.

— Ну, так приступай.

Шаповалов вдруг заметил, что сын явно смущен. И, в самом деле, интересно, о чем он намерен вести речь?

— Я хочу поговорить об одном пассажире на яхте, — краснея, произнес Филипп.

— Пассажире или пассажирке?

— Пассажирке, — уточнил Филипп. — Ее зовут Марина Брюсова.

Шаповалов внимательно посмотрел на сына. Неужели его план, который он придумал без всякой надежды на успех, неожиданно начинает приносить плоды?

— Знаю ее. И что ты хочешь о ней сообщить?

— Так случайно получилось, что мы пару раз разговаривали. Она мне показалась хорошим человеком. Только пока ей никак не везет.

— Поверь, Филипп, это один из самых распространенных в мире недостатков. Миллиарды людей жалуются на хроническое невезение. Ты тоже однажды можешь оказаться подверженным этому недугу. Тебя это не беспокоит?

— Сейчас разговор не обо мне.

— Ты решил помочь этой даме?

— Мне показалось, что было бы справедливым это сделать.

— Я всегда опасаюсь разговоров о справедливости.

— Почему?

— Обычно их заводят неудачники. Как только они добиваются успеха, стремление к справедливости у них куда-то напрочь исчезает. Словно бы и не было.

— Со мной такого не случится.

Кажется, он радовался преждевременно, подумал Шаповалов. Пока в Филиппе ничего не изменилось.

— В жизни нельзя быть ни в чем уверенным. Особенно в твоем возрасте. Столько раз твои взгляды еще изменятся.

— Наверное, но не все. Но я пришел не для того, чтобы их обсуждать.

— Между прочим, это совсем нелишне. У меня богатый опыт, я многое могу тебя сказать, посоветовать.

— Спасибо, не надо. Могу я продолжать о Марине или мне уйти?

— Продолжай, — маскируя раздражение улыбкой, разрешил Шаповалов.

— Я знаю, папа, у тебя есть возможности в самых разных сферах. В том числе и в кино. А она хочет стать настоящей киноактрисой.

— И ты хочешь, чтобы я ей помог.

— Разве тебе трудно?

— Ты прав¸ у меня есть кое-какие связи в этом мире. Тот же Суздальцев. Но вот в чем загвоздка. Никто бесплатно ее снимать не станет. Может, она и очень талантливая, но абсолютно никому неизвестна. Если память мне не изменяет, она всего лишь несколько раз снималась в массовках.