В Россию с любовью - Сергей Анатольевич Кусков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Буратино?
— Да. Про деревянного мальчика. Ты обещал, но не рассказал.
Я расплылся в улыбке, от чего лицо заболело сильнее — губы у меня всё же достаточно серьёзно пострадали. Не надо улыбаться.
— Вчера она нас лечила. Когда успела такое заявить?
— Позавчера, — поправила царица. — Ты спал сутки — доктора тебя «отключили».
Прикольненько.
— Хорошо. С ними понятно. А как ты решила ко мне относиться? — задал я прямой провокационный вопрос. — Кто я для тебя?
Она пожала плечами.
— Я пока не знаю, Саш. Ещё не поняла. Давай не будем спешить? Как только поговоришь с матриархом, я выпущу тебя из кремля, только при условии, что будешь себя хорошо вести и слушаться, разумеется. А там посмотрим, что будет дальше.
— Дорога в тысячу ли начинается с первого шага, — усмехнулся я, понимая, что она права.
Она нахмурилась:
— Это откуда?
— Конфуций! — снова улыбнулся, и снова взвыл от этого я.
— Саша не учил Конфуция. — А вот царица улыбнулась. — Но ты хорошо сказал, правильно. Давай начнём, а там увидим. — Она встала и двинулась к выходу.
Ну, хоть так! Могло быть и хуже.
Глава 10
Символ вечности (продолжение)
Глава 10. Символ вечности (продолжение)
— Ты разбираешься в людях?
— А чего тут разбираться? Кто меня любит — тот и хороший.
(из Интернета)
Если думаете, что после разговора с государыней должно стать легче — то нет, ни в коем случае. То, что поговорили по душам и всё выяснили, конечно, здорово — теперь хотя бы не надо притворяться, ни ей, ни мне, играем в открытую. Но минус в том, что я признал, что чужак, что не её сын. И говорить о том, что сын умер, и тем более, что предпочёл смерть такой жизни, ей, любящей матери, не стоит.
Так что придётся следить за языком и поступками, и в какой-то мере символ вечности для меня только обострился — то, что после пробуждения могли списать на потстравму и разную хрень в работе мозга, теперь будет смотреться брошенным вызовом от чужака в адрес родни исчезнувшего сына/брата. А значит надо быть всегда начеку и никогда не расслабляться. Это отдельно актуально ещё и потому, что где бы я ни валялся, с кем бы ни поссорился или подрался, печальная реальность никуда не исчезла: я в грёбанном не могущем существовать по законам логики мире грёбанной боярки, где бабьё получило магические способности, а мужики — нет! И некоторые из бабья (хорошо что не все, у всех разный уровень) — просто монстры! Чудовища! Даже не знаю силы, которая сможет их не то, что победить, но хотя бы задержать, а ядерного оружия тут не изобрели, и даже попыток изучать радиоактивность не делали. Моя маман, например, может без гранатомёта грохнуть танк, сестра чуть не пробила силой мысли бетонную плиту между этажами царского дворца (который строили на совесть, не для простых же смертных). И младшая не сильно отстаёт, не считая целительницы Ксюши, которая принадлежит отдельной касте узкоспециализированных сверхмонстров, силой мысли заживляющих раны. И закономерно, теперь здесь сильный пол — женщины. Они заменили мужчин везде: на заводах, фабриках, в полях. Советские шпалоукладчицы, которые руками гнули подковы и хребашили по рельсам молотами, покажутся милыми кокетками по сравнению с местными ломовыми лошадями, которые конечно не бойцы суммо, но от женственности в которых только название. Мужчин же из-за малочисленности берегут, оставив за ними чисто женские профессии — искусство, музыка, дизайн, режиссура, литература, журналистика… Какие-какие профессии? 3,14дорские, богема? Возможно, свечку не держал. Но точно знаю, здесь за связь между мальчиками на законодательном уровне отымеют. Нет-нет, казнить мужчину? Ещё чего! Непрактично. Просто будешь в неволе делать то же самое, что можешь на воле, только не живьём, а в аппарат. То есть будешь непрерывным донором для процесса искусственного осеменения. Семенное вещество — продукт международной торговли; чтобы не замутить инбридинг из-за обилия семени отдельных высокопроизводительных доноров в твоём регионе, его можно выгодно продать туда, где потомки твоих подданных вряд ли массово будут искать пару для дальнейшего скрещивания. И будешь ты дойной коровой, которую доят каждый день (или как там по графику), тогда как обычный мужчина обязан сдавать семенной налог раз в месяц. Только я и старшие ветви (исключительно старшие) княжеских родов, и отдельных древних боярских от этой участи избавлены. Папа той же Даши Долгорукой сдавать налог будет, у него вторая по старшинству ветвь, иначе кранты их роду от власти, и остальные рода только покивают: «Гут-гут!» В отличие от Вари Вяземской — ей можно за обилие братиков и сестричек в простонародье не волноваться, её старшая мама — глава клана, а также замглавы Посольского приказа, второй человек в нашей дипломатии. Ах да, ещё одна, самая главная специальность мужчин: домохозяин. Удивлён, но, кажется, мужики с этим прекрасно справляются и не «жужжат». И дети в таких семьях вырастают более конкурентными, чем при воспитании мамами-бабушками, становятся, как правило достойными людьми. Если что, это не придумки, это официальная статистика, на основании которой есть негласное правило, предписывающее сильным родам не разменивать мужчин на «работу» — пусть занимаются прямым «мужским» делом дома, пока жёны вкалывают и воюют. Ибо ребёнок, воспитанный без отца, мамами-«экошками», как тут их ласково называют, вырастает с кучей комплексов, и, несмотря на то, что в целом программа ЭКО позволила существенно увеличить численность населения страны, качество этого населения оставляет желать лучшего.
Откуда всё это знаю? А мне Людмилыч подогнал медсестричку. Сиделку. Не простую — специальную, с мозгами. Типа денно и нощно следить, чтоб ничего со мной не случилось, а на самом деле — чтобы мысли в голову глупые не лезли, отвлекающий фактор. Я ж котируюсь как непредсказуемый вьюнош с посттравмой и амнезией, ну меня нафиг! Девчонка молодая, на вид не более двадцати пяти, но, учитывая, что работает в кремле, амбициозная. И подошла к заданию шефа со всей серьёзностью: отвечала на мои вопросы охотно, с подробностями, поясняла по различным нюансам и подводным камням. На самом деле ей и самой скучно, и потрепаться за жизнь, когда я задаю ей вменяемые вопросы, на которые ответ
