Одиссея Северцева - Василий Головачев

– Ну и ну, удивительное совпадение. – Северцев достал флягу. – Глотни водички.

– Сичас спустимса, тама дальше клюсь будет, вода цистая, вкусная. Потом железны чум покажу.

Северцев с недоверием посмотрел на проводника.

– Железный чум? Вертолет упал, что ли?

– Зачем вертолет, в камне торчит.

– Веди, если это по пути.

Снова полезли на очередной склон траппа, обходя расщелины, скалы и груды камней. Спустились в низинку, где и в самом деле из-под скалы бил родник. Вода оказалась холодной до ломоты в зубах и вкусной. Северцев набрал полную флягу, несмотря на встречавшиеся по пути ручьи и малые озерца.

Поднялись на крутой лоб очередного каменного «лежака», увидели кучу камней, сложенную в форме конуса высотой около двух метров.

– Сейд, – пробормотал Северцев.

– Тур, – отозвался Эльбай.

– Я думал, такие пирамидки можно встретить только на Кольском полуострове.

Эльбай направился в обход конуса и остановился у выпуклого ржаво-серого горба высотой около метра.

– Вот, железный чум, булдыган, однако. – Он постучал по скале камешком.

Раздалось цоканье, будто камень попал на цельнометаллический уступ.

– Ни фига себе! – проговорил Северцев, не сразу сообразив, что «чум» и в самом деле торчит из камня. – Бак, что ли? Похоже на цистерну… или на железную глыбу. Если такие железные самородки существуют.

– Чум.

– В чуме живут, а этот останец явно не полый.

Северцев обошел вокруг глыбы, прикидывая ее вес и размеры.

– Больше тысячи тонн. Если судить по радиусу шарика. Но это не железо. – Он попытался отбить камнем кусочек «чума», не смог. – И не свинец. Неужели никель? А никелевые самородки бывают?

– Инчун говорит, это осколок небесного жилища Манги.

– Кто такой Манги?

– Небесный охотник, летал там. – Эльбай ткнул пальцем в небо. – Воевал с авахи, людей защищал. Потом его лодку Агды сбил, она на Путоран свалилась.

– Читал я эти легенды, их и у других народностей полно. Но интересно, – признался Северцев. – Это же отзвук реального события. Может, и в самом деле сюда космический корабль упал?

Эльбай суеверно отмахнулся пальцем за ухо.

Северцев снова пустился вокруг глыбы, прислушиваясь к своим ощущениям. Очень хотелось остаться и заняться изучением «небесного жилища» Манги, но у него была другая цель, и отвлекаться на исследование артефакта не стоило. «Найду пирамиду и вернусь сюда», – решил он убежденно.

– А откуда Инчун знает об этом «чуме»?

– Он сначала летчик была, потома мэчэсе.

– Ясно. Еще что-нибудь подобное он видел?

– Много видела, – туманно намекнул Эльбай. – Я ходила, тозе видела.

– Расскажешь?

– Много знала, много трудности, – философски заметил эвенк.

Северцев невольно засмеялся. В устах проводника эта фраза звучала как наставление Екклезиаста: многия мудрости – многия печали.

Откуда-то прилетел знакомый звук – татакание вертолетного двигателя. Три секунды оно было слышно совершенно отчетливо, потом стихло, будто вертолет упал в глубокую шахту.

Северцев подобрался, посерьезнел.

– Слышал?

– Слысала, да, злой Оглы летать, увидит – сожрать!

– Чай, подавится. Убить может, это верно, вооружен потому что твой оглы. Двинулись. Далеко еще?

– Рядом совсем. Подниматься туда, – Эльбай ткнул пальцем в склон траппа, – тама Тиник, вода падать вниз.

– Водопад?

– Вода падать, да.

Полезли на бок траппа. Вскоре послышался тихий шум, нарастающий по мере продвижения, и путешественники вышли к вершине уступа, обрывающегося крутой двадцатиметровой стеной, с которого скатывался ручей, превращаясь в струю водяной пыли.

– Киталамакут, – сказал Эльбай. – Болды ен. Потом зима замерзать сосулька.

– Понятно, – кивнул Северцев, разглядывая с высоты уступа намечавшийся разлом в скальном массиве. – Нам туда?

– Совсем близки, – показал рукой эвенк. – Переход.

Северцев сдержал нетерпение. Феликс почему-то не дошел до Глаза Ворона, и это заставляло вглядываться в скалы с особой тщательностью.

Они обошли группу крутых каменных столбов, начали спускаться к разлому. Отсюда, очевидно, и начиналась речка Тиник, заполнявшая озерцо в первой долинке и протекавшая по дну низины, которая сверху напоминала глаз птицы. Пришла мысль: каким образом местные жители увидели долину сверху, не обладая космическими средствами наблюдения? Однако Северцев тут же забыл об этом, стараясь не отстать от проводника.

Спустились к разлому, однако Эльбай вдруг остановился, покрутил головой, лег на камни, прижал ухо к плоской плите.

– Что? – не выдержал Северцев.

– Оглы хугэргэн, – прошипел Эльбай, поднимаясь. – Незя туда. Дуэнте пахнет.

Северцев принюхался. Пахло каменной пылью, высохшей тиной и сыростью.

– Сверху пойдем, – решил проводник. – Увидим кто.

Возражать Северцев не стал. Эльбай был сыном природы и лучше видел следы воздействия на нее других существ.

Вскарабкались на бок кряжа, цепляясь за неровности. Через час поднялись на вал разлома, прошли по нему с полкилометра и остановились у обрыва, с которого хорошо была видна речная долина круглой формы, с крутыми слоистыми стенами и валом поменьше. А над этим валом возвышалось нечто, напоминающее черный – из-за тени – остроконечный обелиск.

– Хур Оли, – сказал Эльбай, вертя головой.

Северцев достал бинокль.

В окулярах бинокля выросла вершина обелиска, но разглядеть ее в деталях мешала все та же тень от скального массива справа. Похоже было, что солнце редко освещало этот конус, так как он почти всегда прятался за более высокими стенами долины. И все-таки в четких геометрических очертаниях горы крылось что-то необычное, Северцев почувствовал это всеми струнками интуиции. Подумал: вдруг это и в самом деле космический корабль? Так сказать, «космическое жилище» небесного охотника Манги? Почему бы и нет? Сказания малых народов иногда абсолютно точно указывают на природу объектов и связь их с явлениями прошлого. Странно, что эту гору, Маяк по оценке Вексельмана, не обнаружили раньше. Вернее, местные жители знали о ней давно, а для ученых она почему-то стала доступна только сейчас. Хотя бы визуально.

– Идем!

– Не нрависса мне, – отозвался Эльбай, переставая вертеть головой. – Авах смотрит, шипит, рот открыл, глотать собираесса.

– Я никого не вижу.

– Видет не всегда, шишка на голова свистит, спина мокрая.

Северцев снова взялся за бинокль.

– Не вижу… все равно надо идти ближе. Если не хочешь, жди здесь, я спущусь.

– Ты глупый, тама сидит авах, ждет, незя ити.

– А придется. Должен же я посмотреть на это чудо природы вблизи. Меня и послали ради этого. Жди, я подам сигнал – костер запалю.