Лукан. Конец - Адриана Бринн

Давно такого не испытывала.

Очень давно.

Мы прогуливаемся по собору, пока не находим самое большое произведение искусства в этом месте. Фрески Джорджо Вазари, изображающие Страшный суд. Искусство настолько потрясающее, что, клянусь, у меня из глаз падает слеза. Я бывала во многих местах, но не видела ничего настолько грандиозного и красивого, как это.

Это место — настоящий шедевр, и творческая душа во мне рождает множество идей для моего бренда. В конце концов, искусство и мода идут рука об руку.

Я беру фотоаппарат и поворачиваю голову к потолку. Увидев его вблизи, я могу оценить, насколько он впечатляет.

— Сфотографируй меня. — Я протягиваю камеру Лукану, и он хватает ее с забавным видом.

— Что нужно сказать?

Он забавный. Я отдаю ему должное.

Но я не дам ему об этом знать.

Это то, что ему не нужно. Уверена, что его эго и так тешат еще больше, чем это делали раньше.

— Черт возьми, пожалуйста.

— И?

— СПАСИБО!

Очаровательный ублюдок просто смеется.

Когда он смеется, у меня внутри все липнет.

Проклятье.

Я смотрю на него и удивляюсь, что этот человек передо мной — тот самый, который стучался в мою дверь, угрожал мне и принуждал к браку.

Я глубоко задумалась, когда почувствовала, что он взял прядь моих волос и отбросил ее за спину.

— Ну вот, теперь ты выглядишь идеально.

— А раньше не было? — Я дуюсь, а он лишь качает головой и улыбается еще шире.

— Ты всегда такая.

Вот так мое маленькое глупое сердечко влюбилось в плохого… очень плохого.

Оставайся сильной.

Держи себя в руках.

Я хватаюсь за край шляпы и наклоняю ее так, чтобы она закрывала половину моего лица, кроме носа и губ.

— Ты, Андреа, посрамила все мозаики вокруг нас.

Черт.

Я чувствую, как он пробирается внутрь и освобождает место в моем и без того избитом сердце.

Ух.

Я дважды принимаю позу, прежде чем этот идиот безвольно опускается на пол.

— О, черт. Подожди. — Он говорит мне серьезно. — У тебя что-то на носу.

Я хватаю телефон и открываю приложение камеры, чтобы посмотреть, о чем, черт возьми, он говорит. Ни снаружи, ни внутри моего носа ничего нет. Вот идиот.

— Заткнись, это не правда!

Я смеюсь.

Настоящий и радостный смех.

Щелчок.

Сначала я слышу звук затвора фотоаппарата, а затем вижу вспышку. Лукан сфотографировал меня.

То, как беззаботно я смеюсь.

Я проиграю эту борьбу за свое сердце, не так ли?

— Я же говорил тебе, детка. — Он ухмыляется, глядя на меня. — Твоя улыбка может заставить любого мужчину упасть на колени.

Боже мой.

Ну и придурок.

Тем не менее, милый придурок.

Проклятье.

ВОТ МОЕ СЕРДЦЕ

АНДРЕА

«Сердце, тебе лучше знать». — Андреа

После того как мы осмотрели Дуомо со всех сторон и побывали внутри собора, остается только подняться на вершину купола. Четыреста шестьдесят три ступеньки. Слава Богу, я не страдаю клаустрофобией. Мне жаль беднягу, который взбирается сюда с боязнью высоты и узких пространств

Подъем на купол находится в пространстве между двумя куполами, поэтому он очень узкий, а ступеньки крутые.

Я благодарна за туфли, которые дал мне Лукан. Какими бы уродливыми они ни были и хотя они совсем не дополняют мой сарафан, я все равно благодарна, очень благодарна, что мои ноги не болят и я могу наслаждаться этим днем.

В отличие от прошлого раза.

— Почему ты выбрал это место? — спрашиваю я.

— Я подумал, что тебе это понравится, и, кроме того, это идеальное место для того, чтобы увидеть всю красоту этого города и запечатлеть ее для своего Tube-канала.

Откуда он знает о моем канале? Я гадаю все две секунды, прежде чем вспоминаю, что он — это он. Наверное, он следил за моими социальными сетями, чтобы понять, как снова добраться до меня. Да, это должно быть именно так.

— Это называется YouTube-канал, а не Tube-канал. — Я, конечно, придуриваюсь, но кто не знает, как сейчас называется YouTube? Он, должно быть, шутит. Почти все в этом поколении знают или слышали об этой платформе.

— То же самое. — Он пожимает плечами, продолжая следовать за гидом, поднимаясь по лестнице.

Лукан потеет как сумасшедший, возможно, это из-за подъема, но что-то не так. Мне тоже нелегко. Я нахожусь примерно в двух секундах от того, чтобы мне понадобился ингалятор.

Я так запыхалась и совсем потеряла форму.

Мы все равно продолжаем идти.

Мы почти добрались до вершины.

Я думала о том, чтобы снять несколько материалов для своего канала, но я хочу присутствовать в этом моменте. Как бы я ни любила свою жизнь и то, что я делаю, я не хочу делать это сегодня. Сегодня я обычный турист, который просто делает снимки, чтобы сохранить их на память для себя и для своего ребенка. Он оценит все это искусство и уникальную красоту.

Через несколько мучительных минут мы достигли вершины, и, о боже, у меня перехватило дыхание. Не потому, что я только что поднялась по всем этим чертовым ступеням, а от красоты. Мы продолжаем подниматься вверх через две оболочки купола и выходим на смотровую площадку, откуда открывается впечатляющий вид на город.

— Mierda33. — выдохнула я.

— Mierda, и правда. — Лукан смеется, нервно оглядываясь по сторонам.

— Откуда ты знаешь, что такое mierda?

Он оглядывается на меня и улыбается.

Снова эта улыбка.

Ух! Помоги мне, Господи. Не дай мне влюбиться в него.

— Aprendí un poco de español durante los últimos cinco años.34 — Он говорит на этом языке так, будто это его первый язык. Как будто он занимался этим всю жизнь.

Он звучит так чертовски сексуально.

Он говорит по-итальянски, а теперь по-испански? Его произношение почти такое же хорошее, как у меня.

— Почему ты выучил испанский язык? — Я спрашиваю, потому что необходимость знать ответ беспокоит меня.

Он возвращается к разглядыванию людей на улице под нами и пожимает плечами, пряча лицо от посторонних глаз.

— Наверное, это как-то сблизило меня с тобой. — Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного.

И вот.

Черт возьми.

Мое.

Сердце.

Падает.

Это правда?

Похоже на то.

Как бы мне хотелось, чтобы это было так.

Он выучил испанский, чтобы почувствовать себя ближе ко мне?

Он так меня запутал.

Если быть честной с собой, я пыталась выучить итальянский, чтобы быть ближе к отцу, но это также каким-то образом заставило меня почувствовать себя ближе к Лукану, даже когда я пыталась