Наша война - Энрике Листер

Ранены были комиссар Висенте Блас и лейтенант Антонио Бланко. После окончания гражданской войны оба они эмигрировали в Советский Союз. Бланко был убит в боях против гитлеровцев, сражаясь в одном из партизанских отрядов. Блас вернулся в Испанию и в 1948 году погиб, сражаясь в рядах астурийских партизан.

Первая фаза боев за Теруэль оказалась последней, в которой Сантьяго Альварес принял участие как комиссар 11-й дивизии. Приказом Приэто в начале декабря 1937 года он был направлен комиссаром в 44-ю бригаду Восточной армии. Единственной «виной» Сантьяго Альвареса, из-за чего он был понижен в звании, была его молодость. Полтора года великолепной организаторской деятельности, полной примеров героизма, любовь и уважение 11-й дивизии и всех, кто хоть раз видел Сантьяго в бою, для Приэто ничего не значили. Одним росчерком пера он хотел перечеркнуть все (как будто это было в его силах).

Спустя пять месяцев Альварес вернулся к нам комиссаром V армейского корпуса, в то время как Приэто отправился в Америку демонстрировать свои пораженческие настроения. На место Альвареса комиссаром дивизии был назначен Хосе Фузиманья — каталонский рабочий, способный, умный, быстро завоевавший любовь и уважение наших бойцов. Фузиманья был комиссаром 11-й дивизии до апреля следующего года, а затем стал комиссаром XV армейского корпуса, в рядах которого и закончил войну. Затем Фузиманья уехал в Советский Союз и погиб, сражаясь в рядах Советской Армии против гитлеровцев.

Я считаю, что в тот момент выбор Генеральным штабом Теруэльского фронта для наступательной операции был совершенно правильным и своевременным.

Через перебежчиков и по другим источникам информации мы были осведомлены, что после окончания боев на Севере франкисты подготавливают наступление на Мадрид, рассчитывая этим закончить войну. Концентрация войск, предназначенных для участия в наступлении, в районе Калатаюд — Монреаль — Молина де Арагон и далее на Север закончилась 10 декабря 1937 года. Начало наступления намечалось на 18 декабря в направлении через Гвадалахару, то есть через район того самого сражения, которое было проиграно итальянцами в марте 1937 года.

На этот раз для маневра враг должен был бросить в наступление большую массу войск, свои лучшие силы, в том числе и 13 дивизий, высвободившихся в связи с окончанием северной кампании и находившихся под впечатлением своей недавней победы.

Столь тщательно подготовленное фашистское наступление было полностью сорвано за три дня до его начала наступлением республиканских войск. Таким образом, главная цель операции была нами полностью достигнута, причем в наши руки перешла стратегическая и тактическая инициатива. Другим результатом наступления республиканцев было сокращение линии фронта. Существовавшая ранее непрерывная, но извилистая линия огня протяжением более 90 километров теперь сократилась до 12 километров. В то же время наши линии передвигались вперед километров на 25 — море теперь находилось от фронта не более чем в 100 километрах. Таким образом, наши части приближались к Сарагосе и угрожали врагу с тыла в секторе Гвадалахарского фронта. Захват Теруэля создавал, конечно, устойчивость этому фронту для наступавших и улучшал условия будущих операций.

Следует особо подчеркнуть, что операцию удалось подготовить в тайне. Необходима была строжайшая секретность в самом планировании операции и ее подготовке, смелость и быстрота выполнения плана.

План обязывал произвести рекогносцировку с целью изучения местности и разослать подготовленные приказы, соблюдая во всем этом строгую конспиративность. Сама же подготовка операции, в свою очередь, предусматривала сосредоточение войск и боевых средств с максимальной быстротой и также в абсолютной тайне. В результате соблюдения этого условия противник не разгадал наших намерений. Таким образом, стратегическая и тактическая внезапность была полностью достигнута, а это свело наши потери к минимуму. В процессе осуществления задуманной операции войсками в полной мере была проявлена отвага и смелость. 11-я дивизия достигла указанного объекта, находившегося в 12 километрах от ее исходного рубежа, за пять часов до начала атаки.

Две колонны отправились с баз, находившихся более чем в 20 километрах одна от другой. Они наступали в указанном направлении и заняли обширную зону с четырьмя деревнями: Конкуд, Сан Блас, Ла Хеау и Кампильо, не считая многих других укрепленных пунктов.

…Народная армия сумела обнаружить наиболее уязвимые позиции противника. Благодаря такой тактике ей удалось вклиниться в захваченную противником территорию более чем на 12 километров, оставив у себя в тылу и на флангах много вражеских очагов сопротивления. Все это говорило о большой решимости и отваге наших войск.

Но наряду с успехами, в Теруэльской операции повторялись некоторые ошибки, уже допущенные в предыдущих боевых операциях. Одной из них было недостаточное количество сил, участвующих в наступлении, хотя имелись все возможности выделить больше. Кроме того, и наличные силы распределялись неправильно — так, основная масса войск была предназначена для подавления сопротивления противника в Теруэле, в то время как правильнее было бы использовать большую часть сил и средств для максимального выдвижения нашего фронта на север, оставив для окончательного подавления вражеского сопротивления в Теруэле две бригады. Активность противника в первые дни нашего наступления была слабой. По-видимому, его командование не могло решить: помочь окруженным или начать уже подготовленное наступление на Мадрид. Наконец, противник принимает решение в пользу Теруэля — не столько, чтобы спасти окруженные там войска, сколько с целью предотвратить ту опасность намеченному наступлению на Мадрид, которая назревала со стороны наших войск, действующих в его близком тылу. Но мы не воспользовались этими колебаниями, длившимися три или четыре дня. Если бы вместо двух дивизий мы бросили на север четыре или пять из имевшихся у нас, но очень плохо использованных, обстановка в итоге Теруэльской операции оказалась бы для нас более благоприятной.

Думаю, что Генеральный штаб не имел ясного представления о смысле и размахе сражения, начавшегося 15 декабря 1937 года по нашей инициативе. Мне кажется, что Генеральный штаб не придавал должного значения тому факту, что, коль скоро мы сорвали противнику наступление на Мадрид и заставили его сражаться на выбранном нами плацдарме, он сделает все возможное, чтобы взять реванш и ответит на наше наступление контрнаступлением, максимально используя все свои силы и средства.

Дело происходило не так, как надеялся враг, и его контрнаступление должно было пройти через длительное сражение на изматывание, чего не предусмотрело Республиканское командование, которое должно было принять все меры, чтобы навязать противнику такое сражение. В Теруэльской операции этому все благоприятствовало. Достаточно было лишь не дать противнику возможности выйти из долины Гвадалавиара, длиной в 64 километра и шириной в 6 километров, заставив его сражаться, находясь в тупике между нашими доминирующими с флангов позициями. Нам необходимо было сконцентрировать больше сил в секторе Теруэля и использовать их к. северу от города, а не против самого Теруэля, как это делалось в начале операции и позже при фронтальной обороне.

Поскольку на Теруэльской фронте враг сосредоточил значительную часть своих лучших войск, мы должны были поставить перед собой задачу усиления наших линий во всем этом секторе, разместив свои резервы в глубину таким образом, чтобы они могли быстро появляться в любом месте прорыва наших позиций и предпринимать контратаки.

Имели ли мы силы и средства для этого? Да, имели. Но мы постепенно расходовали их в невыгодной для нас обороне и во многих случаях бросали в контрнаступление прямо с грузовиков и поездов, без предварительного ознакомления с местностью, а такое ознакомление, как известно, придает бойцу уверенность. Дальнейший ход сражения показал, что Генштабом владеет своего рода навязчивая идея: противник приостановит наступление на Теруэль и начнет наступление на Мадрид или на другом фронте. Доказательством этого являлось то, что Генштаб дважды считал сражение за Теруэль законченным, снимал с этого направления войска и вооружение, отправляя их на другие фронты. А позже он был вынужден срочно возвращать их на теруэльский фронт…

Глава девятая

Наступление франкистов в Арагоне (март 1938 года)

Фронт рушится. — Я отправляюсь в Альканьис. — Разговор с Рохо. — Его планы. — Две недели боев в секторе Альканьис. — 20 дней нового героического сопротивления фронта противнику, во много раз превосходящему нас по численности и вооружению. — Противнику не удается захватить Тортосу и выйти в этом секторе к морю.