Воды спят - Глен Кук

Одноглазый захихикал. Он испытывал безмерное облегчение из-за того, что Гоблину удалось улизнуть.

– Ну, почему же. Вполне верю в это.

– Как? И ты тоже?

– А что ты удивляешься? Все, что она носит, из кожи, а этот материал можно достать только далеко на севере. Что вы, здешние людишки, понимаете в коже? Ей, вероятно, приходится летать за пять тысяч миль каждый раз, как вздумается завести себе новые штаны. А это означает, что ей приходится следить, как бы чего не случилось и с передом, и с задом. В отличие от некоторых… Эй! Ты что дерешься? Не забывай, мы все тут сражаемся на одной стороне.

– Ты веришь этому маленькому ублюдку? – спросила я Сари.

– Пойди спроси Лебедя. – Одноглазый оскалился, показав мне свой зуб. Единственный, который у него остался. – Он расскажет тебе, как эта женщина раздобыла свои первые штаны.

Сари, однако, больше всего занимало дело.

– Что мы предпримем, если она изобразит дело так, точно с Радишей все в порядке? Скольким людям обычно приходится встречаться с княгиней? Их, по-моему, не слишком много. И Тайного Совета больше не существует. Они все у нас. За исключением Могабы.

– Нужно и его сюда затащить, – проворчал Одноглазый.

– Давайте не зарываться. Захватить Великого Генерала будет потруднее, чем всех остальных вместе взятых. Я задумчиво произнесла:

– Она не станет держать Радишу взаперти слишком долго. Может быть, две недели. Пока она подберет себе новый Совет, который будет отвечать лишь: «Да, мэм!» и «На какую высоту?», – когда она прикажет им прыгать.

Одноглазый выдохнул мощную струю воздуха.

– А что? Верно. Здесь есть над чем подумать.

– Уже подумала, – заявила я. – Захватив Радишу, мы, возможно, поступили даже умнее, чем казалось. Можем предъявить ее, если Душелов начнет уж очень зарываться. И Душелов будет все время помнить об этом. Она не позволит соблазну завести себя слишком далеко. Ни в коем случае, пока она с нами разбирается.

– Она сделает все, что в ее силах, чтобы найти и заполучить обратно Радишу, – сказала Сари. – Я уверена в этом. А это означает, что нам надо поскорее убраться из города.

– Прежде чем я уйду, мне обязательно надо кое-что сделать. Не ждите меня. Мурген, будь другом, постарайся и разузнай все, что сможешь, об этой белой вороне.

Я не стала дожидаться его ответа. Теперь, когда Гоблин был в безопасности, больше всего мне хотелось поговорить с нашей новой пленницей.

Кто-то позаботился о том, чтобы обеспечить Радише хотя бы некоторые удобства. И в клетку ее тоже сажать не стали. По-видимому, Одноглазый счел, что достаточно простеньких заклинаний, способных вызвать удушье.

Она не замечала моего присутствия, что дало мне возможность как следует приглядеться к ней. Об этой женщине ходили устрашающие слухи, когда Отряд впервые прибыл в Таглиос. Она и впрямь показала себя сильным борцом, но годы не прошли для нее даром. Сейчас она выглядела старой, усталой и сдавшейся.

Я шагнула вперед.

– С тобой хорошо обращались, Радиша? Слабая улыбка скользнула по ее лицу. В глазах на мгновение вспыхнуло выражение одновременно и гнева, и сарказма.

– Я понимаю. Это не Дворец. Но лично мне приходилось радоваться худшему. Включая цепи или отсутствие всякой крыши над головой.

– И шкуры животных?

– Я прожила здесь последние шесть лет. Придется и тебе привыкать к этому. – На самом деле это продолжалось дольше, но мне сейчас было не до точности.

– Почему?

– Воды спят, Радиша. Воды спят. Ты не напрасно ожидала нас. Мы должны были придти.

Именно в этот момент она окончательно поняла, что к чему. Глаза у нее стали как плошки.

– Я уже видела тебя прежде.

– И не раз. Совсем недавно – во Дворце. И еще давным-давно, также во Дворце, вместе со Знаменосцем.

– Ты ненормальная.

– Я? Одна из нас двоих – уж точно. Она начала наливаться гневом.

– Это не поможет, – сказала я. – Но если тебе непременно нужно время от времени впадать в ярость, чтобы чувствовать себя лучше, подумай вот над чем. Протектор скрыла от всех твое исчезновение. Единственный человек, которому о нем было известно – не считая, конечно, нас, злодеев, – уже мертв. Этим, конечно, дело не ограничится, погибнут и другие. И ты, под покровом анонимности своей Комнаты Гнева, будешь издавать преступные и жестокие законы. А через полгода Протектор будет всех держать в своем кулаке, потому что ее Серые и те, кто думает, что союз с ней может принести им выгоду, придут к выводу, что ты больше вообще никакого значения не имеешь, – если только Душелов сможет придти к соглашению с Могабой.

Говорить об этом я не стала.

Радиша тут же разразилась возмущенной речью в отношении своей союзницы. Не выбирая выражений.

Я молча слушала некоторое время, а потом напомнила ей еще один лозунг: «Все их дни сочтены».

– Проклятие, что это значит?

– Это значит, что раньше или позже, но мы доберемся до всех, кто причинил нам вред. Ты права. Это ненормальность. Но у нас нет другого пути. Ты знаешь, что произошло до того, как ты оказалась здесь. Теперь на свободе только Протектор и Великий» Генерал. Все их дни сочтены.

На самом деле все, конечно, обстояло намного сложнее. Она была в плену. Она не знала, где. Она не знала, что будет дальше. Она не знала, чего можно ждать от безумцев, захвативших ее в плен, учитывая, что в свое время она сама предала их.

– У тебя нет законного наследника? Такой поворот сильно удивил ее.

– Что?

– Насколько я понимаю, ваш род на вас и обрывается.

И снова:

– Что?

– В данный момент не просто ты у меня в заложницах – я держу в кулаке все будущее Таглиоса и Таглианских Территорий. У тебя нет детей. У твоего брата нет детей.

– Сейчас я уже слишком стара для этого.

– Но не твой брат. И он еще жив. Я оставила ее с удивленно разинутым ртом. Пусть поворочает мозгами.

Я обдумала, не пойти ли снова повидаться с Нарайаном Сингхом, и пришла к выводу, что для этого я слишком перевозбуждена. И слишком устала. Не следует иметь дело с Обманником, если не в полной мере держишь себя в руках. Сон – вот тот любовник, в чьих объятиях я сейчас нуждалась больше всего.

42

Я играла в тонк с Красавчиком, Джоджо и Кендо Резчиком. Интересное сочетание. По крайней мере, трое из нас воспринимали свою религию со всей серьезностью. Настоящее имя Джоджо было Чо Дай Чо. Нюень бао и, теоретически, телохранитель Одноглазого. Одноглазый не хотел иметь телохранителя. Джоджо не хотел быть телохранителем. В результате они не слишком часто общались, а всем остальным Джоджо примерно так же редко попадался на глаза, как и дядюшка Дой. Джоджо пожаловался:

– Я знаю, вы просто сговорились обчистить бедного паренька с болот.

– Ты подозреваешь меня в сговоре с еретиком и неверующим? – спросила я.

– Ты займешься ими после того, как разжуешь и выплюнешь мои косточки.

Мне в этот раз необычно везло.

Все возмущаются, когда удача ускользает у них из рук.

– Не могу устоять, хотя мне и нужно идти работать. – Джоджо сбросил шестерку, которой мне не хватало, чтобы открыть карты. – Может быть, сегодня мой день.

– Значит, самое подходящее время отвалить отсюда и найти себе дружка.

– Гоблин, ты еще живой, оказывается? Душелов так озверела прошлой ночью, что я не удивилась бы, если бы она закусила тобой как раз на полпути к дому.

Гоблин растянул большой рот в жабьей ухмылке.

– Некоторое время она будет весьма забавно выглядеть при ходьбе. Я и не надеялся, что у нее хватит дурости растоптать эту штуку. – Он посерьезнел. – Мне тут вот что в голову пришло. Может, зря мы ее так «подковали». Я мог бы завести ее куда-нибудь, где она угодила бы под перекрестный огонь…

– Ничего не вышло бы, она наверняка ожидала чего-то подобного. Думаешь, почему она не погналась за тобой? Только потому, что подозревала нечто подобное… Хочешь заменить меня?

Остальные тут же насупились. Гоблин, конечно, не Одноглазый, но и ему они не очень-то доверяли. С уверенностью, порожденной невежеством, они твердо знали, что, вздумай Гоблин мошенничать, он любого проведет и выведет. Тот факт, что в его жизни было больше поражений, чем побед, воспринимался всеми просто как часть «дымовой завесы».

Человеку нравится верить в то, в чем он сам себя убедил.

– Не сейчас. – Гоблин понимает намеки с полуслова. Но ничего, он найдет способ отыграться на парнях, которые посмели выразить ему недоверие. И так им и надо. – Нужно кое-чем заняться. Мне уже надоели жадобы на призрака, который бродил по всему складу прошлой ночью. Хочу поохотиться на него.

Скажите пожалуйста, как труженик! Я швырнула карты. – Ты заставляешь меня чувствовать себя бездельницей. – Я сгребла свой выигрыш.

– Ты не можешь сейчас уйти, – проворчал Кендо.

– А я вот возьму и уйду, доказав тем самым твою правоту. – Он без конца твердил, что женщины не могут играть в карты. – Посиди я здесь еще немного, и у меня не останется и медяка.