Путь воина: Неофит - Людмила Перова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во внутреннем дворике Дома Цапли росло дерево, оно никогда не приносило плодов, его листья никогда не опадали, они были красны, как свежая кровь. Если бы не цвет этих листьев, любой распознал бы в странном дереве дуб. Не смотря на поздний час, двор не был пуст: Луша, девочка-ученица, пританцовывая, ходила вокруг дерева и тихонько напевала песенку о первом снеге.
Вот падает снежинка,
За ней летит вторая.
Поймай её ладошкой,
Глядишь, она растает.
Разбито моё сердце,
От горя замирает.
Не люба я милёнку
Ему нужна другая.
Луша сделала разворот и взмахнула руками, как учила её танцевать Стеша и вдруг остановилась, воскликнула:
— Ой! Я вас не заметила. Как хорошо, что вы уже вернулись!
— Но ведь я дал тебе слово. — мягко улыбнулся Финист. — Каким бы воином я был если бы нарушил его?!
Малышка улыбнулась, она была польщена.
— Здесь так холодно, ты почему не в доме? — наигранно сурово поинтересовался Финист. — Час поздний, если госпожа узнает, что ты не в постели у тебя будут неприятности.
— Это ничего. — отмахнулась Луша. — Я хотела дождаться вас. А что до госпожи Стеши, так она тоже ещё не ложилась, велела мне привести вас к ней, когда вы вернётесь.
— Ну тогда не станем заставлять её ждать, веди меня к ней, малышка.
Покои Стеши показались Финисту очень уютными. Здесь не было дорогих ковров на полу и шёлковых обоев на стенах, зеркал в дорогих рамах и мягких восточных диванов. Не было кроватей с горами подушек на океанах перин, которые так любят молодые девицы.
Стены горницы Синеглазки были обшиты светлым полированным деревом, пол чисто выскоблен, пара лавок покрыты козьими шкурами, а узкий, низкий топчан застелен простым шерстяным одеялом. Единственным украшением был нарисованный во всю стену могучий дуб.
— Входите, господарь Финист.
Стеша обратилась к юноше по имени и он понял, что этим вечером хозяйка дома не намерена играть с ним в привычные актрисе игры. Одежда и вся атмосфера царившая в покоях актрисы были тому подтверждением. На девушке был простой синий сарафан и белая рубашка с шёлковой каймою. Никаких монист, коралловых бус, браслетов и прочих украшений, никакой краски на лице и теле. Волосы убраны в косу и уложены короной вокруг головы. Однако, даже этот простой образ не мог умалить красоты Стеши.
— Луша, будь добра принеси нам молока с мёдом. Гостю надо согреться. Чудно это, но в столицу снова пожаловала зима.
Девочка поклонилась и хотела выйти из горницы, выполнить поручение наставницы. Проходя мимо Финиста, Луша заметила на его рукаве красный мазок.
— Господарь мой, вы ранены? — забеспокоилась Луша.
Стеша подоспела к Финисту, прикрыла пятно просочившейся крови ладонью, мягко улыбнулась воспитаннице и сказала:
— Ты ошиблась Лушенька, это всего лишь красный листик пристал к одежде нашего дорогого гостя. Поздно уже. Ступай спать, я сама схожу за молоком.
Когда девочка ушла, Стеша помогла Финисту снять одежду и осмотрела рану.
— Глубокая, но чистая — это хорошо. — вынесла вердикт актриса. — Придётся зашивать.
В комнате нашлось крепкое прозрачное вино для промывания раны, чистые льняные бинты и даже маленькая бронзовая шкатулка с иглами и нитями из сушеных жил. Крепкое вино обожгло рану, будь-то на плечо Финиста плеснули жидкого огня. Раскалив иголку над пламенем свечи, Стеша начала споро накладывать стежки стягивая края раны. После она смазала шов тёмной мазью с резким запахом дёгтя и наложила тугую повязку.
— Вы даже не вздрогнули ни разу, а ведь вы женщина, актриса и у вас должна быть тонкая натура. — восхитился Финист.
— Откуда у вас такая выдержка, Стеша?
— Вы сами дали ответ. — уклончиво ответила Стеша. — Я актриса, женщина скоморошьего племени. Вы ведь должны знать, что у нас с вами один покровитель.
Финист приподнял бровь.
— Видимо вы проспали этот урок в вашей школе. — рассмеялась Стеша.
Девушка взяла свечу с подошла к стене, на которой раскинул широкие ветви могучий дуб, зажгла лучины по бокам росписи и Финист увидел, что среди мощных ветвей дуба притаился большой рыжий зверь с золотой цепью на шее, в корнях свилась белая змея, а на самой верхушке сидит, раскинув широкие крылья, ворон.
— Мы оба служим Первогрому и воины, и скоморохи. Но знаете ли вы почему?
Финист виновато мотнул головой, он правда позабыл.
— Я не очень силён в истории богов. — признался смущенный юноша.
— Воины сражаются с другими воинами их оружие из металла и дерева, они проливают кровь во имя чести, долга, идеи. Они всегда служат чему-то или кому-то. Но битва похожа на сцену, тут, как и в театре сталкиваются две силы, кипят страсти, а в итоге всё оканчивается победой одного и поражением другого. Как говорят о сражении? Говорят — " театр военных действий". — Стеша улыбнулась. — Но наше оружие, скоморошье, это слова, танец, музыка. Если меч поражает плоть, то наше искусство поражает душу. Вы захватываете земли, мы — умы и сердца. Вы совершаете подвиги и уходите в мир иной, мы воспеваем ваши победы и поражения, воскрешая память о вас, мы храним ваше наследие.
— Я кажется понял. Без ваших песен, танцев и музыки не будет памяти у народа, а если у человека нет памяти о делах его предков, то фехтование — это ничто, лишь бессмысленное махание железякой.
Финист был удивлён и воодушевлён, прежде он никогда не думал о войне, как о театре, а о театре, как о месте, где сражаются с невежеством.
Стеша подошла к Финисту почти в плотную, положила ему на грудь свою прелестную головку:
— Я слышу как стучит ваше сердце, мой господарь. Когда вы вошли в этот дом, оно металось и не знало покоя. Я сразу поняла, ваш разум не находит ответов и вы питаетесь лишь горькими плодами опыта. Теперь его стук ровнее — это значит вы усвоили урок и стали мудрее.
Она подняла голову и заглянула Финисту в глаза, открыто без стеснения выдавая своё желание.
— Позвольте мне закрепить этот урок, плодом сладким. В Айастане говорят, что слова "любовь" и "война" выросли из одного корня.
Стеша распустила на груди шнуровку и сарафан с мягким шорохом упал к её ногам. Она мягко подтолкнула Финиста к краю топчана, заставляя его опуститься на жесткий матрац. Приподняв подол исподней рубахи, актриса оседлала бёдра Финиста и, взяв его лицо в ладони, прошептала:
— Мы женщины, куда сильнее чем вы можете представить себе, мой господарь. Наша сила заключена в том, что мы
