Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы - Литагент 1 редакция

В тот роковой день Каледин вошел в небольшую комнату отдыха Атаманского дворца, где стояла лишь узкая походная кровать и тумбочка. Словно куда-то спеша, генерал открывал ящик за ящиком и нервно рвал документы. Отстегнул часы, вытащил из кобуры пистолет. Затем вынул материнскую иконку, поцеловал ее, перекрестился, лег на кровать и выстрелил себе в сердце. В обрушившейся тишине тикали на тумбочке часы: 14 часов 32 минуты. 29 января 1918 года. Алексею Максимовичу Каледину было всего 57 лет.

Сразу после смерти казачьего атамана известный публицист Виктор Севский писал, что когда есть свидетельские показания, записки современников и исторические документы, ни у кого не повернется язык бросить упрек мертвому, но живущему в умах и сердцах Каледину. Он ошибся. Уже через три года, начав переписывать историю Гражданской войны, советские историки пошли на беспрецедентный даже для них шаг – опубликовали «предсмертное письмо» генерала.

Даже по беглом прочтении можно определить, что это грубая подделка. Не мог Каледин писать: «Многоуважаемый генерал Алексеев», при этом обращаясь почему-то к генералу Корнилову. Да и стиль это явно не георгиевского кавалера. Уж наверняка знал Каледин, как согласно армейской субординации необходимо обращаться к его высокопревосходительству, бывшему главнокомандующему русской армии. Никто не мог объяснить, как такой важный документ пролежал две недели в кабинете Каледина и почему из сотрудников атамана его никто не заметил. Ведь генерал Богаевский забрал даже пулю как драгоценную реликвию. Автор фальшивки пытался показать моральную капитуляцию генерала перед пролетарской революцией, что до сих пор не подтвердилось никакими документами. Это письмо и сегодня цитируют многие историки и даже пытаются доказать его подлинность, хотя очевидцы еще без малого 100 лет назад вынесли этой грубой фальшивке приговор.

Передислокация в Ростов мало что поменяла с точки зрения не только расстановки сил, но и моральной атмосферы. Корнилова начали выводить из себя бесконечные интриги в Добровольческой армии, слухи о его диктаторских наклонностях. Фактически повторялся сценарий выступления военных против Керенского, а память о последствиях этого была еще свежа. Именно поэтому, когда в штабе у Алексеева был поднят вопрос о многочисленных слухах, Корнилов вспылил и покинул совещание. Генерал обвинил во всем политический и разведывательный отделы Добровольческой армии, которые вместо того, чтобы заниматься делом, ограничивались лишь сбором домыслов и слухов. Стоит ли удивляться потом появившейся у него идее не допустить появления в армии любых политических структур?

Это была роковая ошибка Корнилова. В Гражданской войне побеждает не тот, кто сильнее, а тот, у кого есть привлекательная и понятная идея. Будь иначе, белые бы непременно победили. Профессионал всегда воюет лучше дилетанта. Офицеры из Корниловского ударного и Марковского полков неоднократно творили чудеса на поле боя. Но для победы в Гражданской войне этого было мало. Деникин ошибку Корнилова потом не исправит, и вследствие этого Белое движение потеряет ключевой фактор успеха.

Я уже упоминал на страницах этой книги, что у Корнилова была своя собственная программа. Давайте внимательно ее изучим. В ней отсутствует военная составляющая, все внимание уделяется политическому аспекту. В целом программа стала калькой многочисленных деклараций Временного правительства. Генерал лично составил все пункты. Этот факт опровергает популярный до сих пор миф, что Корнилов был полностью беспомощен в сфере политики и дальше командования армией не смотрел в принципе. Более того, именно эта программа стала, по сути, доминантой всего Белого движения на Юге России. Именно с ней Добровольческая армия отправится в Кубанский поход. Но об этом – уже в следующей книге.

Что же предлагал Корнилов? Уничтожение классовых привилегий, восстановление в полном объеме свободы слова и печати, всеобщее обязательное начальное образование. Разумеется, созыв Учредительного собрания, которое должно будет решить аграрный вопрос. За отдельными народностями, входящими в состав России, признавалось право на широкую местную автономию, но только при условии сохранения государственного единства. Достойная программа, но только не для той эпохи. С ленинской программой она не выдерживает сравнения по части народных симпатий. Устал народ от пустых слов и обещаний.

Кстати о пустых словах. В наследство от советского агитпропа нам достался могучий миф о том, что все воинство Корнилова составляли поголовно графы и князья, помещики и фабриканты. Словом, голубая кровь. Несмотря на появившиеся в последние годы исследования социального состава Белого движения, поколебать приверженность масс этой точке зрения невозможно. Все всё знают. Блистательное исследование доктора исторических наук Руслана Гагкуева, разумеется, им читать не нужно. Зачем тратить время на фундаментальный труд, если ты и так убежден: сплошные поручики Голицыны и корнеты Оболенские шли эскадронами за Корниловым по Дону, оставляя пылать за собой станицы и хутора.

Я не хотел бы сразу огорчать подобные могучие умы, но в реальности было не совсем так. Вернее, совсем не так. До выступления армии в знаменитый Ледяной поход ее состав был следующим: треть – офицеры, более половины – юнкера. Оставшиеся позиции занимали учащаяся молодежь, кадеты и случайные солдаты. В чем же тогда ошибка, спросит меня въедливый читатель. Сами же утверждаете про треть офицеров. А среди них фрезеровщиков или сталеваров как-то не водилось, все больше дворяне.

Это очень распространенная ошибка. Да, дворянское происхождение было у многих. Но к так называемой голубой крови отношения они не имели. Они, как правило, были офицерами военного времени. А это значит, что их производили в офицерские чины либо после краткого обучения и ускоренного выпуска из военного училища, либо уже на фронте из вольноопределяющихся за боевые заслуги. Таким образом, основу армии составляли не выпускники Николаевской академии Генерального штаба (хотя и они, конечно, присутствовали), а фронтовики. Тут процент носителей голубой крови был невероятно мал.

Это вовсе не мои домыслы. Список всех участников Ледяного похода сохранился и сегодня доступен всем, кто интересуется темой. Специалисты, в число которых входил доктор исторических наук Волков, еще лет 10 назад опубликовали биографии первых белогвардейцев. Шереметьевых да Волконских там как-то не наблюдалось. Не то что в превалирующем соотношении, а вообще. И это еще до начала первых серьезных боев. Уже во время Ледяного похода Корниловский ударный полк состоял из офицеров лишь наполовину, а затем их количество сократилось до одной роты. В офицерском полку генерала Маркова доля офицеров, казалось бы, значительная – название обязывает. Почти 80 процентов. Но из них половина – всего лишь прапорщики. А это юнкера, произведенные по приказу Корнилова в первый офицерский чин уже в начале похода. Офицерский полк генерала Дроздовского, готовившийся совершить в это время свой не менее легендарный поход Яссы – Дон, лишь на 10 процентов состоял из кадровых офицеров. Зато прапорщиков там было почти 40 процентов.

Лучшие и самые стойкие части Белого движения на Юге России, главные враги пролетарского государства, от одного названия которых у революционеров должна была холодеть кровь, полностью не соответствуют укоренившемуся в обществе представлению. Про остальные полки, сформированные генералом Деникиным уже в ходе Гражданской войны, даже вспоминать неудобно. Там все еще хуже с этой точки зрения.

Второй важный источник пополнения Добровольческой армии – кубанские казаки. В определенные моменты Гражданской войны, по оценкам профессора Соколова, их было в Белой армии свыше 70 процентов. Среди этих людей также принцы голубой крови не наблюдаются, равно как и наследники нефтяных приисков на острове Борнео. Все больше привыкшие собственными руками землю пахать. Рабоче-крестьянский элемент по сути.

Наконец, третий источник пополнения Белого движения – пленные. Мало кто знает, что второй Корниловский ударный полк будет потом состоять из преимущественно пленных махновцев. Если кто-то сумеет аргументированно доказать, что это были тщательно замаскированные Долгоруковы и Юсуповы, с незначительной примесью Паниных и фон Паленов, я с удовольствием его послушаю. Только сделать это придется с опорой на документы, а не на вечный принцип «Я слышал, что…».

Именно отсюда вытекает последний миф той эпохи, который я хочу разобрать на этих страницах, – песенное творчество первых белогвардейцев. Ох, как любимо оно было народными массами еще лет двадцать назад! Куда ни придешь, обязательно рано или поздно услышишь проникновенное исполнение «Поручик Голицын» или «Нас уже не хватает в шеренгах по восемь». Опять же, не хочу никого огорчать, но эти всероссийские шлягеры не имеют никакого отношения к подлинному Белому движению времен Гражданской войны. Больше того, входят с ним в жесточайшее идейное противоречие.