ПСС, т.1 - Владимир Ленин

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 187

циализм не рисовал: он ограничивался тем, что давал анализ современного буржуазно­го режима, изучал тенденции развития капиталистической общественной организации

— и только. «Мы не говорим миру, — писал Маркс еще в 1843 г., и он в точности вы­ полнил эту программу, — мы не говорим миру: «перестань бороться; вся твоя борьба

— пустяки», мы даем ему истинный лозунг борьбы. Мы только показываем миру, за что собственно он борется, а сознание — такая вещь, которую мир должен приобрести себе, хочет он этого или нет» . Всякий знает, что, например, «Капитал» — это главное и основное сочинение, излагающее научный социализм — ограничивается самыми об­ щими намеками насчет будущего, прослеживая только те, теперь уже имеющиеся на­ лицо, элементы, из которых вырастает будущий строй. Всякий знает, что по части пер­ спектив будущего неизмеримо больше давали прежние социалисты, которые со всеми подробностями разрисовывали будущее общество, желая увлечь человечество карти­ ной таких порядков, когда люди обходятся без борьбы, когда их общественные отно­ шения основываются не на эксплуатации, а на истинных началах прогресса, соответст­ вующих условиям человеческой природы. Однако — несмотря на целую фалангу та­ лантливейших людей, излагавших эти идеи, и убежденнейших социалистов, — их тео­ рии оставались в стороне от жизни, их программы — в стороне от народных политиче­ ских движений, пока крупная машинная индустрия не вовлекла в водоворот политиче­ ской жизни массы рабочего пролетариата и пока не был найден истинный лозунг его борьбы. Этот лозунг найден был Марксом, — «не утопистом, а строгим, местами даже сухим ученым», как отзывался о нем г. Михайловский в давнопрошедшие времена — 1872 г., — найден совсем не посредством каких-нибудь перспектив, а посредством на­ учного анализа современного буржуазного режима, посредством выяснения необходи­ мости эксплуатации при наличности этого режима, посредством исследования законов его развития. Г. Михайловский может, конечно, уверять читателей «Русского Богатст­ ва»,

188 В. И. ЛЕНИН

что усвоение этого анализа не требует ни знаний, ни работы мысли, но мы видели уже у него самого (и увидим еще больше у его сотрудника экономиста ) такое грубое не­понимание азбучных истин, установленных этим анализом, что подобное заявление в состоянии вызвать, разумеется, только улыбку. Остается неоспоримым фактом распро­странение и развитие рабочего движения именно там и постольку, где и поскольку раз­вивается крупная капиталистическая машинная индустрия; — успех социалистической доктрины именно в том случае, когда она оставляет рассуждения об общественных ус­ловиях, соответствующих человеческой природе, и берется за материалистический ана­лиз современных общественных отношений, за выяснение необходимости теперешнего режима эксплуатации.

Попытавшись обойти действительные причины успеха материализма в рабочей сре­де посредством прямо уж противоположной истине характеристики отношения этой доктрины к «перспективам», г. Михайловский начинает теперь самым пошлым, мещан­ским образом глумиться над идеями и тактикой западноевропейского рабочего движе­ния. Как мы видели, он не сумел буквально ни одного довода привести против доказа­тельств Маркса о неизбежности превращения капиталистического строя в социалисти­ческий вследствие обобществления труда, — и тем не менее он развязнейшим образом иронизирует над тем, будто «армия пролетариев» подготовляет экспроприацию капи­талистов, «вслед за чем прекратится уже всякая классовая борьба и наступит на земле мир и в человецех благоволение». Он, г. Михайловский, знает гораздо более простые и верные пути к осуществлению социализма, чем этот: нужно только, чтобы «друзья на­рода» поподробнее указали «ясные и непреложные» пути «желанной экономической эволюции» — и тогда этих «друзей народа» наверное «призовут» для решения «прак­тических экономических проблем» (см. статью г. Южакова: «Вопросы экономического развития России», № 11 «Р. Б.»), а пока... пока рабочие должны подождать, положиться

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 189

на «друзей народа» и не начинать с «неосновательной самоуверенностью» самостоя­тельной борьбы против эксплуататоров. Желая окончательно поразить насмерть эту «неосновательную самоуверенность», наш автор с пафосом негодует против «этой нау­ки, умещающейся чуть ли не в карманном словаре». Какой ужас, в самом деле: наука — и социал-демократические брошюры, стоящие гроши и умещающиеся в кармане!! Не ясно ли, до какой степени неосновательно самоуверены те люди, которые лишь по­стольку и ценят науку, поскольку она учит эксплуатируемых самостоятельной борьбе за свое освобождение, учит сторониться от всяких «друзей народа», замазывающих ан­тагонизм классов и желающих на себя взять все дело, и которые поэтому излагают эту науку в грошовых изданиях, так шокирующих филистеров. То ли бы дело, если бы ра­бочие предоставили свою судьбу «друзьям народа», они показали бы им настоящую, многотомную, университетскую и филистерскую науку, подробно ознакомили бы их с общественной организацией, соответствующей человеческой природе, если бы только... рабочие согласились подождать и не начинали сами борьбы с такой неосновательной самоуверенностью !

Прежде чем переходить ко второй части «критики» г. Михайловского, направленной уже не против теории Маркса вообще, а против русских социал-демократов в частно­сти, нам приходится сделать некоторое отступление. Дело в том, что г. Михайловский, — точно так же, как он, критикуя Маркса, не только не попытался точно изложить его теорию, но прямо-таки извратил ее, — точно так же совсем уже безбожно перевирает идеи русских социал-демократов. Необходимо восстановить правду. Сделать это всего удобнее посредством сопоставления идей прежних русских социалистов — с идеями социал-демократов. Изложение первых заимствую из статьи г. Михайловского в «Рус­ской Мысли» за 1892 г., № 6, в которой он говорил тоже о марксизме (и говорил — в укор ему будь сказано — в приличном

190 В. И. ЛЕНИН

тоне, не касаясь вопросов, о которых трактовать в подцензурной прессе можно только по-буренински, — не смешивая марксистов со всякою грязью) и в противовес ему — или, по крайней мере, если не в противовес, то в параллель — излагал свои взгляды. Я ничуть не желаю, конечно, обижать ни г. Михайловского, т. е. причислять его к социа­листам, ни русских социалистов, приравнивая к ним г. Михайловского: я думаю только, что ход аргументации у тех и другого в сущности один и тот же, разница же заключа­ется в степени твердости, прямоты и последовательности убеждений.

Излагая идеи «Отечественных Записок», г. Михайловский писал: «В состав нравст­венно-политических идеалов мы вводили принадлежность земли земледельцу и орудий труда производителю». Исходная точка, как видите, самая благонамеренная, полная самых добрых пожеланий... «Существующие еще у нас средневековые формы труда сильно расшатаны, но мы не видели резона совсем кончать с ними, в угоду каких бы то ни было доктрин, либеральных или нелиберальных».

Странное рассуждение! Ведь какие бы то ни было «формы труда» могут быть рас­шатаны только вследствие замены их другими какими-нибудь формами; а между тем мы не находим у нашего автора (да не нашли бы ни у кого из его единомышленников) даже попытки анализа этих новых форм и объяснения их, а также выяснения причин вытеснения этими новыми формами старых. Еще более странная вторая часть тирады: «мы не видели резона кончать с этими формами в, угоду доктрин». Какими же это средствами обладаем «мы» (т. е. социалисты — см. вышесделанную оговорку) для того, чтобы «кончать» с формами труда, т. е. чтобы перестраивать данные производственные отношения между членами общества? Неужели не нелепа мысль о переделке этих от­ношений по доктрине? Послушаем

«Под средневековыми формами труда, — пояснял автор в другом месте, — следует разуметь не только общинное землевладение, кустарную промышленность и артельную организацию. Все это, несо­мненно, средневековые формы, но к ним должны быть причислены все виды принадлежности земли или орудий производства работнику».

ЧТО ТАКОЕ «ДРУЗЬЯ НАРОДА» 191

дальше: «задача наша не в том, чтобы вырастить непременно «самобытную» цивилиза­цию из собственных национальных недр, но и не в том, чтобы перенести на себя запад­ную цивилизацию целиком со всеми раздирающими ее противоречиями: надо брать хо­рошее отовсюду, откуда можно, а свое оно будет или чужое, это уже вопрос не прин­ципа, а практического удобства. По-видимому, это столь просто, ясно и понятно, что и разговаривать не о чем». И в самом деле, как это просто! Хорошее «брать» отовсюду — и дело в шляпе! От средневековых форм «взять» принадлежность средств производства работнику, а от новых (т. е. капиталистических) форм «взять» свободу, равенство, про­свещение, культуру. И разговаривать не о чем! Субъективный метод в социологии тут весь как на ладони: социология начинает с утопии — принадлежность земли работнику — и указывает условия осуществления желательного: «взять» хорошее оттуда-то да еще оттуда. Философ этот чисто метафизически смотрит на общественные отношения, как на простой механический агрегат тех или других институтов, простое механическое сцепление тех или других явлений. Он вырывает одно из таких явлений — принадлеж­ность земли земледельцу в средневековых формах — и думает, что его можно точно так же пересадить во всякие другие формы, как кирпич переложить из одного здания в другое. Но ведь это же значит не изучать общественные отношения, а уродовать под­лежащий изучению материал: ведь действительность не знает этой принадлежности земли земледельцу, отдельно и самостоятельно существующей, как вы ее взяли: это — только одно из звеньев тогдашних производственных отношений, которые состояли в том, что земля разделена была между крупными землевладельцами, помещиками, что помещики наделяли крестьян этой землей для того, чтобы эксплуатировать их, так что земля была как бы натуральной заработной платой: она давала крестьянину необходи­мые продукты, чтобы он мог производить прибавочный продукт на помещика; она яв­лялась фондом для несения крестьянами повинностей в пользу помещика.