Умри стоя! (Доблесть и честь) - Артём Мичурин

Глеб и не предполагал, что слава может быть настолько нежданной. Штурмовики, расступаясь, вытягивались по стойке смирно в воинском приветствии. Те, что посмелее, норовили дружески хлопнуть по плечу. Над базой понеслось скандирование: «Доблесть и честь!».

— Чёрт! — оглянулся Талос, пробившись вместе с остальными к штабу. — Я думал, они порвут меня на сувениры.

— Ждите здесь, — распорядился Глеб и прошёл внутрь.

— К кому? — чуть слышно просипел дежурный, с открытым ртом опускаясь на стул.

— Комиссар Симагин.

— Там, — указал он в коридор. — Пятый кабинет.

Глеб, молча, прошёл дальше и открыл дверь, не обращая внимания за треск выламываемого замка.

— Вы что себе позволяете?! — особист явно хотел взять угрожающую ноту, но голос предательски сорвался. — Немедленно покиньте… — Глеб подошёл ближе, и Симагин, отступив, выхватил из кобуры пистолет. — Не сметь! — взвизгнул он.

Глеб, продолжая хранить молчание, сделал ещё шаг.

— Ладно. Послушай, — комиссар поднял руки и медленно положил «Вальтер» на стол. — Я лишь делаю свою работу. Понимаешь? Ты же солдат. Ты должен понимать. К тому же всё прошло, как по маслу. Ты справился. Я обязательно отражу это…

— Из-за тебя умер штурмовик, — произнёс Глеб, насилу сдерживая ярость.

— Из-за меня? — выдохнул Симагин. — Как такое возможно? Я не…

— Он не дождался эвакуации. Медики на базе могли бы его спасти. Но вертолёт не прилетел.

— Там было опасно. Для членов экипажа. Понимаешь? — затараторил комиссар. — У этих бандитов есть ПЗРК. Так разведка сообщила. Я не имел права…

— И за это ты сдохнешь.

— Нет… — Симагин забился в угол, с тоской поглядывая на зарешеченное окно. — Это какая-то дикая ошибка! Пожалуйста.

Глеб вплотную приблизился к едва не плачущему от страха комиссару, и уже предвкушал удовольствие от хруста его черепа в пальцах, когда за спиной раздался такой знакомый, до боли родной бас:

— Оставь его, боец.

Глеб, не веря ушам, обернулся.

В кабинете стоял Палач первого ранга Виктор Крайчек. Полевой китель с погонами майора сидел на могучем торсе словно влитой, сапоги, как всегда, сверкали, надраенные до зеркального блеска. Каменное лицо не допускало и мысли о неподчинении.

— Ты же не хочешь под трибунал?

— Никак нет, господин майор, — Глеб сделал два шага назад, не отрывая взгляд от наставника.

— Вот и славно.

— Спасибо! Боже… — Симагин поднялся с пола и оправил пиджак. — Даже не знаю, что бы произошло, не появись… А-а!!!

Рука Палача ухватила комиссара за промежность и подняла вверх. Симагин, прижатый к стене, скорчился, вцепившись в предплечье «спасителя» и суча ногами.

— Знаешь, — Крайчек склонил голову, заглядывая в слезящиеся глаза, — наличие мужского полового хуя между ног ещё не делает мужиком. Думаю, он тебе ни к чему.

— А-а-ах, — тоненько вырвалось из разинутого комиссарского рта.

Палач разжал руку и брезгливо вытер ладонь о плечо рухнувшего на пол особиста. Брюки на поджатых к животу ногах потемнели. По паркету растеклась жёлтая лужа.

— За мной, боец, — махнул рукой Крайчек, направляясь в коридор. — Нам есть что обсудить. И — дьявол! — нужно найти рукомойник.

Глава 16

Глеб, стараясь не вынести плечом дверную коробку, вошёл в один из соседних кабинетов следом за Крайчеком и прикрыл дверь.

— Хм, — Палач оценивающе смерил бывшего воспитанника взглядом, — ты здорово изменился. Не узнать.

Глеб поднял забрало.

— Хотя, нет, кое-что осталось прежним, — улыбнулся Крайчек, прищурившись.

«Улыбнулся?! — пронеслось у Глеба в голове. — Может, судорога?»

— Рад видеть вас, господин вос… майор, — запнулся он. — Честно говоря, не ожидал…

— Ты чертовски прав, — Крайчек, разом помрачнев, заложил руки за спину и стал прежним, отчего у Глеба потеплело на сердце. — Это неожиданно. Я семь лет заваливал Генштаб рапортами с просьбой о мобилизации, но вместо ТБ Палача мне предложили майорский мундир. Из двух вариантов: послать всё нахер и муштровать дальше молокососов, или согласиться и надеть пагоны — я выбрал второй. Знаешь почему?

— Никак нет.

— Увидел твоё имя в досье.

— Вы возглавите «Алтай»? — с плохо скрываемой надеждой в голосе спросил Глеб.

— «Алтая» больше нет, — протянул Крайчек взятую со стола папку. — Он расформирован и включён в состав подразделения «Скорый Суд», под моим командованием.

— Палачи? — поднял Глеб глаза от бумаги.

— Я лично отбирал этих ребят. В Генштабе высказывали сомнение, сработаетесь ли вы, учитывая огромную разницу в опыте. Но мне удалось их убедить. А ваша роль в сегодняшней скороспелой, из рук вон говённо спланированной операции, сняла все вопросы. Не люблю разбрасываться похвалами, но вы были на высоте. Все четверо представлены к наградам.

— Служу Отечеству! — щёлкнул Глеб каблуками.

— И ещё, с завтрашнего дня ты — сержант. По моему ходатайству. Курсы проходить не будешь. Это дерьмо для штабных писарей. Они не дадут и половины знаний, полученных в бою.

Глеб замер, не находя слов.

— Ну? — приподнял бровь Крайчек.

— Служу Отечеству!

— Верно, боец. Не стесняйся повторять, это полезно для поддержания боевого духа. Кстати, ты набил сегодня чёртову кучу пехоты. Думаю, никак не меньше пяти десятков. А за это полужена увольнительная…

— Служу Отечеству!

— …но ты её не получишь. Не сейчас.

Глеб, смутившись неуместностью сказанного, поджал подбородок.

— Расстроен? — поинтересовался Крайчек.

— Никак нет, господин майор. Откровенно говоря, даже рад. Не представляю, что делать в увольнительной.

— И правильно. Нехер там делать. Твоё место здесь, в армии. К тому же сейчас не то время, чтобы прохлаждаться. Каждый солдат на счету. Что скажешь об этих двоих? — неожиданно сменил Крайчек тему разговора.

— О Старших Братьях?

— Да. Мне их здорово хвалили, но хотелось бы услышать твоё мнение.

— Это Старшие Братья, — развёл руками Глеб. — Что ещё сказать? Лучшие бойцы, каких видел. Немного своенравны, но… я уверен в них и рад, что они в команде.

— Хорошо, — кивнул Крайчек. — Расскажи подробнее.

— Ну, они мои ровесники…

— Не анкетные данные, — прервал Палач. — Твои впечатления.

— Ладно, — Глеб задумался, прикидывая характеристику. — Талос, он — как бы сказать? — грубоват. Нет, они оба не сахар, но Талос особенно. С субординацией у него явные проблемы. Легко может послать офицера, если считает, что тот неправ. Вспыльчив, но отходчив. Как большой ребёнок. Колосс — совсем другое дело. Гораздо рассудительнее. И сдержаннее. Часто притормаживает Талоса, когда тот теряет края. Они друг друга дополняют.

— Как у них с психологической устойчивостью?

— Отлично. Хотя Талос немного брезглив.

— Брезглив? Он что, запачкаться боится?

— Нет. Просто… Преклов сегодня давил гусеницами раненых…

— Неужели? — довольно ухмыльнулся Крайчек.

— Да. И пространство между лентами забилось всяким дерьмом. Нужно было помочь ему с очисткой. Талос глянул и сразу отказался. Впрочем, не он один.

— Хм, это не страшно. Пройдёт.

Глеб хотел было поведать о беседе на тему проблем с дефекацией внутри тяжёлой брони Палачей, которая так волновала Братьев, но, подумав, решил опустить этот момент.

— А как Преклов? — поинтересовался Крайчек. — У вас с ним всё в порядке?

— У нас с ним? — переспросил Глеб, делая вид, что не понял вопроса.

— Он ведь ног лишился. В первом же своём бою под твоим командованием. Не самая ничтожная причина для разногласий. Кроме того, я слышал, вы двое устроили настоящее побоище перед комиссией. С чего бы это?

— Всего лишь выполняли приказ. Генерал-полковнику показалось, что это неплохая идея — посмотреть кто кого.

— И вы оба, конечно же, с радостью бросились в драку?

— Это был приказ.

— Ну да, — понимающе кивнул Крайчек. — Пусть будет так.

— А так и есть! — чуть повысил голос Глеб, но тяжёлый взгляд из-под сдвинувшихся к переносице бровей моментально прочистил голову. — Виноват. Но у меня действительно нет никаких проблем с Прекловым. Он — отличный боец, крайне дисциплинированный и полезный. Я горд служить с…

— Хватит, — поднял руку Крайчек. — Завтра мы отбываем. А пока отдыхайте. Свободен.

— Разрешите вопрос.

— Валяй.

— Куда отбываем?

— На Кубу.

— Уверен? — Колосс навис над Глебом, стоя в проходе между МКП. — Куба? Да ты понимаешь, что это значит?

— Чертовски долгий перелёт? — предположил Глеб.

— Нет, командир, — осклабился подпирающий плечом борт «фуры» Талос. — Это означает, что нас перебрасывают на базу Эль Дескаро — плацдарм для диверсионных операций на территории Североамериканской Коалиции.