Философия достоинства, свободы и прав человека - Александр Геннадьевич Мучник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Согласно утверждаемой нами здесь концепции государства, народы и отдельные люди отличаются друг от друга своим отношением к достоинству как к высшему благу, вне зависимости от культурных, религиозных и языковых отличий, несмотря на то, что ценность этого блага была вознесена на небывалую высоту всё же усилиями представителей именно западноевропейской цивилизации. В связи с этим весь мировой процесс рассматривается в единой системе координат последней, основополагающими осями которой при этом выступают культура достоинства и традиция невежества.
Через антиномию именно этих доминант в масштабах мировой истории, через единство и борьбу именно этих противоположностей в пределах истории конкретного народа мы и будем оценивать наше прошлое, объяснять настоящее и прогнозировать будущее.
Приведенное в следующем разделе — неоспоримое свидетельство того, что помутнение рассудка не обошло стороной ни один народ. Однако многие с ужасом осознают своё недостойное поведение в прошлом, стыдятся в настоящем, каются и зарекаются на будущее, иные — упорствуют в грехе, отрицают свою вину и по сей день ненавидят свои жертвы как постыдное напоминание о совершенных злодеяниях. Некоторые же при этом умудряются посмертно возводить в культ своих героев очевидных палачей других народов, и в первую очередь детей, женщин, стариков и невооруженных мужчин, осуществляя тем самым явное надругательство над памятью невинно убиенных и зверски замученных людей, а также нравственными чувствами их близких и родных.
Если у первых в историческом поединке культуры достоинства и традиции невежества в итоге победила культура, то у вторых, за неимением таковой, непререкаемо восторжествовал её абсолютный антипод — невежество. Когда нет естественной борьбы противоположностей, то самым неестественным способом начинает безраздельно доминировать, подчиняя себе всё и вся, лишь одно начало, которое с силой законов природы влечёт всех своих приспешников к неминуемому концу истории соответствующего народа, гораздо более реальному и опасному, чем тот, о котором так наивно и поверхностно, но весьма многословно и красноречиво поведал нам в своей знаменитой книге «Конец истории и последний человек» американский философ Фрэнсис Фукуяма. По силе разрушения общественной и государственной системы последнее можно уподобить разве что атаке смертельно опасного вируса на организм человека при полном отсутствии какого-либо сопротивления со стороны его иммунной системы.
В этом-то процессе и таится ключ к разгадке злосчастной судьбы населения Российской (советской) империи, что нашло своё наглядное выражение в её неоднократном крушении, как в 1917 г., так и 1991 г. о чём и пойдёт речь ниже.
Раздел 2
ТРАДИЦИЯ НЕВЕЖЕСТВА
«Об одном прошу тех, кто переживет это время: не забудьте! Не забудьте ни добрых, ни злых. Терпеливо собирайте свидетельства о тех, кто пал за себя и за вас». Этими пронзительными предсмертными словами чешского журналиста, автора знаменитой книги «Репортаж с петлёй на шее» Юлиуса Фучика (1903–1943) и хотелось бы начать этот самый тяжкий, самый мучительный и самый болезненный для автора и читателей раздел настоящей книги. Не буду скрывать, что эта часть работы далась мне с невероятным напряжением нравственных сил. Она потрясла меня до основания, опустошила душу, воспалила мозг, не раз вызывала слёзы, не давала спать, мучила днём и ночью и, пожалуй, отравила мне жизнь до конца дней моих. Но я обязан был её сделать, чтобы наши дети и внуки, их дети и внуки, их отдаленные потомки никогда впредь не сталкивались с тем, что так жестоко и нещадно, низко и подло оборвало жизнь неисчислимого множества наших близких и родных, наших единоверцев и соплеменников, наших соотечественников, Божьих детей в конце концов. Посему пусть эта выдержанная в абсолютно тёмных тонах часть повествования станет хоть в какой-то мере данью их светлой памяти в наших бесконечно скорбящих и плачущих сердцах. Пусть она станет своего рода символической могильной плитой, памятным обелиском всем тем, кто пал жертвой этнической, религиозной и классовой ненависти на этой земле. Мы не вправе ни на секунду предавать забвению память об их предсмертных муках. В этом вопросе я предпочитаю следовать завету французского религиозного мыслителя и математика Блеза Паскаля (1623–1662) заявившего, что «смертные муки Иисуса Христа будут длиться до скончания мира — а потому все это время нельзя спать!».
Перед тем, однако, как перейти к сути исследуемого явления, необходимо уделить внимание описанию хотя бы в самых общих чертах той политической, правовой, духовной, нравственной и психологической атмосферы, которая стала питательной и весьма благодатной средой для его укоренения в повседневной жизни Российской (большевистской) империи на протяжении всей её истории. Это та система координат жизни её населения, без учёта которой определение искомого феномена останется не только не понятым, но и покажется искусственной, зависшей где-то в воздухе, лишенной каких-либо корней в толще народного бытия терминологией. Это самое бытие и получило своё образное, но адекватное воплощение в известных четверостишиях российского поэта Максимилиана Александровича Волошина (1877–1932):
В этом ветре — гнет веков свинцовых,
Русь Малют, Иванов, Годуновых,
Хищников, опричников, стрельцов,
