Стрекоза в янтаре - Диана Гэблдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Секунду мистер Хоукинс колебался, затем с сожалением покачал головой и, отодвинув кресло, поднялся:
— Нет-нет, благодарю, миледи, но нет. Сегодня в порт приходит «Арабелла», я должен встретить ее в Каласе. А до отъезда еще куча дел.
Он скроил гримасу, глядя на целую кипу бумаг, извлеченных из кармана, присоединил к ней подписанный Джейми бланк и убрал в большой кожаный бумажник.
— Правда, — оживился он, — часть дел можно провернуть и по пути в Калас, заскакивая в таверны и пабы.
— Если заглядывать во все встречающиеся по пути таверны и пабы, то вы попадете в Калас не раньше чем через месяц, — заметил Джейми, достал кожаную сумку, отделанную мехом, и убрал туда столбик серебряных монет.
— Верно, милорд, — согласился Хоукинс и нахмурился. — Думаю, пару-другую придется пропустить, заскочу туда на обратном пути.
— Но раз у вас так туго со временем, может быть, стоит послать в Калас кого-нибудь еще? — спросила я.
Он выразительно закатил глаза и попытался сложить губы скорбным бантиком.
— Хотел бы, чтобы такое оказалось возможным, миледи, но — увы! На борту «Арабеллы» груз, который я не могу доверить никому другому. Моя племянница, Мэри, — объяснил он, — направляется, как принято говорить, к берегам Франции. Ей всего пятнадцать, и прежде она никогда не покидала родного дома. А потому разве я могу допустить, чтобы девочка в одиночестве добиралась до Парижа?
— Конечно, нет, — вежливо согласилась я.
Имя показалось мне знакомым, но почему — я никак не могла вспомнить. Мэри Хоукинс… Достаточно простое, незамысловатое имя, оно никак не ассоциировалось у меня ни с кем. Я все еще размышляла над этим, когда Джейми поднялся — проводить Хоукинса до дверей.
— Надеюсь, путешествие вашей племянницы будет прияным, — говорил он. — Она, вероятно, приезжает сюда учиться? Или просто навестить родственников?
— Нет, выйти замуж, — гордо ответил торговец. — Моему брату удалось найти для девочки блестящую партию, французского аристократа.
Казалось, он вот-вот лопнет от гордости, а золотые пуговицы на туго натянувшемся жилете отлетят.
— Видите ли, мой старший брат — баронет.
— А ваша племянница, она… э-э-э… давно знакома со своим женихом? — спросила я.
— Вообще в глаза не видела. Суть в том, — тут мистер Хоукинс придвинулся поближе и понизил голос, — что она пока даже не знает о свадьбе. Переговоры еще не завершены.
Я удивилась и приоткрыла было рот, но Джейми предостерегающе дернул меня за рукав.
— Ну, раз жених ее принадлежит к знатному сословию, мы наверняка увидим вашу племянницу при дворе, — заметил он, подталкивая меня к двери, словно бульдозер.
Мистер Хоукинс, продолжая болтать, посторонился и пропустил меня вперед.
— Конечно, увидите, милорд Брох-Туарах! Сочту за честь познакомить племянницу с вами и вашей супругой! Уверен, она будет счастлива обрести здесь друга в лице соотечественницы, — добавил он и улыбнулся мне. — Я, знаете ли, не слишком полагаюсь в этом плане на чисто деловые знакомства.
Черта с два ты не полагаешься, раздраженно подумала я. Да ты на все пойдешь, лишь бы приобщиться к французской знати. Ты даже готов выдать свою племянницу за… за…
— Э-э… а кто же жених вашей племянницы? — без обиняков спросила я.
Лицо мистера Хоукинса приобрело хитрющее выражение, и, придвинувшись еще ближе, он прошептал мне на ухо:
— Не следовало бы говорить, пока брачный контракт не подписан, но, зная вас как даму благородную… могу сказать одно: этот человек — член дома гасконцев. И очень высокопоставленное лицо, заметьте!
— Заметила, — ответила я.
Мистер Хоукинс ушел, потирая ручки в радостном предвкушении, а я обернулась к Джейми:
— Гасконцев!.. Но не имеет же он в виду… Нет, это просто невозможно! Неужели это та старая отвратительная обезьяна, тот тип с крошками жевательного табака на подбородке, который приходил к нам на обед на прошлой неделе?
— Виконт Мариньи? — сказал Джейми, улыбнувшись моему описанию. — Да, вполне возможно. Он, насколько мне известно, вдовец и единственный наследник состояния. Впрочем, не думаю, чтобы то были табачные крошки, просто это борода так у него растет. Слегка трачен молью, — признал он, — но если его побрить и свести бородавки…
— Но как же можно выдавать пятнадцатилетнюю девочку за… за это!.. И даже не спросив ее согласия!
— Почему нет? Очень даже можно, — ответил Джейми с подчеркнутым спокойствием. — Как бы там ни было, англичаночка, это не твое дело.
Он взял меня за обе руки и легонько встряхнул.
— Ты слышишь? Знаю, тебе это кажется диким, но именно так обстоят дела. В конечном счете, — длинный рот его слегка искривился, — ты ведь тоже вышла замуж против своей воли. И, как видишь, смирилась с судьбой. Или нет?
— Иногда мне кажется, что нет! — огрызнулась я и попыталась вырваться, но он удержал меня и, смеясь, поцеловал.
Через мгновение я прекратила сопротивление и затихла в его объятиях, признавая поражение, пусть и временное. Я еще встречусь с Мэри Хоукинс, подумала я, тогда и узнаем, что она думает об этом своем браке. И если девушка не захочет видеть в брачном контракте свое имя рядом с именем виконта Мариньи, то… Внезапно я замерла, потом вдруг резко вырвалась из объятий Джейми.
— Что такое? — встревоженно спросил он. — Тебе плохо, девочка? Ты вся побелела.
И неудивительно. Ибо я вдруг вспомнила, где видела имя Мэри Хоукинс. Джейми ошибался. Это именно мое дело! А имя девушки, выведенное каллиграфическим почерком, я видела в самом верху генеалогической таблицы. Чернила со временем побледнели и приобрели коричневый оттенок. Мэри Хоукинс должна была стать женой вовсе не дряхлого виконта Мариньи. Нет, она должна была выйти замуж за Джонатана Рэндолла в 1745 году от Рождества Христова.
— Но как она могла? Это же невозможно! — воскликнул Джейми. — Ведь Джек Рэндолл мертв.
Он налил бренди и протянул мне. Рука твердо держала бокал за хрустальную ножку, но уголки рта были опущены, а в тоне, каким он произнес слово «мертв», не угадывалось сомнений насчет судьбы Джека.
— Приляг как следует, англичаночка, — сказал он, — ты все еще такая бледная.
Повинуясь его жесту, я послушно подобрала ноги и вытянулась на диване. Джейми сел в изголовье и положил мне руку на плечо, пальцы, такие сильные и теплые, осторожно массировали ямочку над ключицей.
— Маркус Макраннох говорил мне, что собственными глазами видел, как Рэндолла насмерть затоптал скот в подземной темнице Уэнтуорта, — повторил он, словно убеждая сам себя. — Он походил на тряпичную куклу, плавающую в луже крови. Именно так сказал Маркус. И был в этом вполне уверен.
— Да. — Я потягивала бренди, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу. — И мне он то же самое говорил. Нет, конечно, ты прав! Капитан Рэндолл мертв. И
