'Фантастика 2025-70'. Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя, наверное, данный порядок в принципе соблюдался не слишком строго: молодой донджю Ли Джин Хо, помнится, тоже сулил мне вторую категорию — со стартовой, четвертой, я получил бы право только на управление грузовиком. Да, традиционно именно это считалось здесь начальным уровнем — возможно потому, что исторически все легковые автомобили в стране являлись служебными и жизни их высокопоставленных пассажиров доверялись только самым опытным и умелым водителям. А картошку в кузове или, там, кирпичи, мол, каждый дурак довезет!
Третья категория, к слову, подразумевала, среди прочего, автобусы, «моя» вторая — разного рода легковой автотранспорт, включая мотоциклы, а вот про первую никакой внятной информации в «Кванмён» я так и не нашел. Правда, не так уж старательно и искал, если честно.
Кстати, о доступе в интранет — увы, мой служебный телефон разделил печальную участь костюма из «Тэсон», не то вдребезги разбившись при падении, не то и вовсе поймав экраном шальную пулю. Сдох с концами, в общем. Первую неделю в госпитале мне, правда, было и не до серфинга по сети, а вот потом, когда состояние мое заметно улучшилось, без смартфона сделалось уже скучновато. И только дня за три до выписки я получил в распоряжение уже знакомую мне некогда трубку — Джу прислала из Пхеньяна с оказией тот самый свой старый айфон. Для разнообразия — переоформленный на «Пэктусан» и с надлежащей доверенностью на мое имя.
Понятно, это предусмотрительная начальница не о моем удовольствии позаботилась — очевидно, пожелала, чтобы сразу по выходе из госпиталя я был на связи. Но все равно — спасибо ей большое, подгон пришелся весьма кстати, а то я тут уже на луну выть был готов с тоски!
Ну и вот: без уникального, подписанного лично Самим пропуска, без до неприличия дорогого костюма, без офицерских погон или петлиц — к полевой форме полагались именно последние — и без заслуженного ордена, но с новеньким водительским удостоверением в кармане, при немалых по местным меркам деньгах и с навороченным — опять же по здешним понятиям — телефоном я наконец покинул приютивший меня на три долгих весенних недели армейский госпитальный комплекс и аккуратной зеленой аллеей направился к дожидавшемуся меня у транспортных ангаров байку.
Да, про него-то я не рассказал! Моему верному хромированному коню минувшего первого мая тоже неслабо досталось. Говорят, из его стальных недр потом извлекли пять или шесть пуль, три из которых — пулеметные, достаточно крупного калибра. От задней шины остались одни ошметки — к счастью, в клочья ее растрепало, похоже, уже по приезде, за воротами. Рычаг переднего тормоза оторвало — его в итоге так и не нашли, заменили на самодельный. А в бензобаке якобы зияла дыра размером в кулак — но это, возможно, латавшие байк армейские техники уже присочинили: как я иначе вообще доехал-то? Ну и по мелочи там: разбитая фара, навылет простреленный в двух местах глушитель, согнутая в дугу подножка…
Шлем — тот, что был на мне, синий — оказался расколот — понятия не имею, как и когда это произошло. А вот красная сфера Хи Рен практически не пострадала. Похоже, в ней даже блютуз-гарнитура из строя не вышла — правда, не на чем было ее теперь проверить, моя-то безвозвратно крякнулась.
Так вот, мотоцикл мне благополучно починили! Может быть, не так аккуратно, как сделали бы это на фирменном сервисе Кавасаки — все-таки в армии немного иные приоритеты и стандарты — но, тут уж, что называется, не до жиру! Главное: байк снова ездил, а что, например, сварной шов на глушителе вышел кривоват — да наплевать!
Шлем, правда, как я уже упомянул, в наличии теперь был только один — красный — ну так и пассажиров у меня покамест не намечалось: Хи Рен предстояло задержаться в госпитале еще минимум на неделю, если не на полторы.
Перед самой выпиской я, конечно же, зашел в ее палату, чтобы попрощаться, но девочку на месте не застал. Заглянул потом к ней и на обратном пути из кабинета главврача — и снова неудачно. Ждать смысла не имело — временами мою юную напарницу на целый день увозили на какие-то процедуры, отчитываться же о них передо мной никто, понятно, и не думал.
Ну, нет — так нет, увидимся в Пхеньяне…
К слову, Хи Рен тоже наградили — вручили медаль «За воинскую доблесть». И тоже спрятали оную в сейф, не дав отважной школьнице даже толком на нее полюбоваться — до крайности этим девочку огорчив.
— О, Чон! — отвлек тут меня от мыслей о досадной несправедливости бытия знакомый голос. — Вот ты где!
Я вскинул голову: навстречу мне по алле шагали двое офицеров: полковник Кан собственной персоной — он-то меня и окликнул — и сопровождавший его долговязый старший лейтенант, приблизительно мой ровесник — этого я, кажется, здесь раньше не встречал. Иначе наверняка бы запомнил: пуговицы на его парадной форме и звездочки на погонах сверкали на солнце так, словно в них были встроены лампочки, а острыми стрелками на брюках, пожалуй, можно было бы при желании резать вражескую колючую проволоку.
Старший офицер что-то вполголоса сказал своему спутнику — тот немедленно остановился, и ко мне Кан приблизился уже один.
Я замер, молодцевато вытянувшись по струнке:
— Здравия желаю, товарищ полковник!
Прикладывать руку «к пустой голове» снова не стал — и, судя по реакции офицера, поступил абсолютно верно.
— Вольно, — с благосклонной полуулыбкой бросил мне Кан. — Как самочувствие? — тепло поинтересовался он затем.
— Раз выписали — значит хорошее! — отчасти перенял я манеру собеседника — обратившись ко мне достаточно неформально, тот задал нашему разговору вполне определенный тон.
— Уже назад, в Пхеньян? — уточнил тем временем вроде бы очевидное полковник.
— Так точно! — все же выскочило из меня нечто уставное — надо же, как быстро приобретается привычка!
— А я как раз хотел на прощание
