'Фантастика 2025-70'. Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

— Школу вот только теперь пропустит, — заметил я с кривоватой усмешкой.

— Наверстает — благо есть кому помочь. Главное — в интернат уже не загремит!

— То есть мы победили?

— Побеждаем. Не столь разгромно, как хотелось бы, но позиции свои по итогу значительно укрепим!

«Всего лишь — укрепим позиции?» — чуть было не обронил я разочарованно, но удержался и вместо этого проговорил:

— А ты знаешь, что Лим Сук Джа оказалась…

— Не надо об этой твари! — как от удара скривилась Мун Хи. Но сама же и продолжила: — С ней я знатно прокололась, конечно! И ведь поняла, что Квака нам как-то слишком легко сдали, но нужных выводов не сделала… Что ж, будет мне уроком! И не только мне, — выразительно посмотрела она на меня. — Разборчивее нужно быть в связях, товарищ младший лейтенант!

— Исправлюсь, товарищ капитан! — в тон ей бодро заявил я.

Джу покраснела — не знал, что она умеет. Приняла на свой счет? Правильно сделала, если честно!

— Подлечись уж сначала… — пробормотала она, нервно сглотнув.

— Есть сначала подлечиться!

— Пойду-ка я, пожалуй, — буркнула тут моя собеседница. — А то и впрямь сейчас наболтаю лишнего… Поговорим об этом потом, хорошо? А может, и не только поговорим… Ну вот! — всплеснула она руками. — Проклятая сыворотка! — Мун Хи спешно попятилась к двери. — Я сегодня возвращаюсь в Пхеньян, — обронила она уже практически из коридора, — в Пэктусан же сейчас дел невпроворот! Как доктора тебя отпустят, приедешь — тогда и… тогда… Там посмотрим, в общем… Ох-х! Все, я побежала!

— Значит, до встречи в Пхеньяне! — проводил я ее улыбкой.

— До встречи в Пхеньяне! — эхом откликнулась Джу.

Наверное, впервые в «новой жизни» я поймал себя на мысли, что всей душой стремлюсь в этот самый Пхеньян. Ну а там уж… Как сказала Цой? Все наши решения на этом свете — временные. Но время — штука о-очень хитрая, мне ли этого не знать!

Поэтому, пожалуй, повторю за Мун Хи: посмотрим, в общем.

Денис Кащеев

Красная дорама — 2

1. Выписка

Теплым — если не сказать жарким — майским утром, в последний раз позавтракав больничной кукурузной кашей, сытной, но не особо вкусной, я вышел в госпитальный двор. Скучавший у дверей здания часовой, тот самый коротышка-ефрейтор, что первым предстал моему взору три недели назад, когда я пришел в себя в здешней палате (а до этого, подозреваю, именно его стараниями к моим и без того многочисленным травмам добавились разбитые стволом автомата губы, но это уже не точно, да и не важно, по большому счету) дружелюбно мне козырнул. Помешкав, я ответил бравому бойцу приветливым кивком, жеста его руки, однако, не повторив — головного убора на мне не было, а принято ли здесь в таком виде отдавать воинское приветствие, я так до сих пор и не выяснил. Нет, видел на стенде в «красном уголке» фотографию со строевого смотра, на которой улыбчивый Высший Руководитель приветствовал подобным образом личный состав части — сам при этом будучи с непокрытой головой — но тут, ясное дело, особый случай…

К тому же, формально госпиталь я нынче покидал человеком сугубо гражданским — что подчеркивалось отсутствием на выданной мне в дорогу полевой форме петлиц и каких бы то ни было иных нашивок. Обезличенный комплект цвета хаки — в Пхеньяне многие так ходят после демобилизации. Ну да, официально я снова пребывал в отставке — подобно Джу, в распоряжение которой и был сейчас негласно откомандирован. Но если Мун Хи удостоилась чести хранить свое офицерское удостоверение при себе, пусть и не козыряла им направо и налево, то мои документы младшего лейтенанта без вариантов остались в сейфе у полковника Кана.

Там же теперь лежал и врученный мне орден Государственного флага 3-й степени. Довольно красивый, серебристый такой, с позолоченной пятиконечной звездочкой по центру. Мне даже позволили пару минут благоговейно подержать эту высокую награду в руках, но затем решительно ее отобрали и заперли под замок — секретность, блин, куда деваться: для всех непричастных ровным счетом ничего экстраординарного в начале мая в стране не произошло. То есть не было ни похищения Джу, ни визита ко мне домой лейтенанта госбезопасности Лим, ни удара ей по затылку утюгом, ни нашего с Хи Рен ночного мотозаезда со стрельбой… Ни полудюжины боестолкновений с десятками убитых и раненых с обеих — если вообще не с трех — противоборствующих сторон. Ни мощного взрыва в здании министерства обороны, ни отчаянного десанта дельтапланеристов военной разведки прямо на крышу штаб-квартиры Кукка анчжон повисон…

Впрочем, последнего, возможно, и в самом деле не случилось — по другим слухам, группа захвата выдвинулась к цели снизу, из недр канализации. Еще гуляла версия, будто внутрь зашел всего один человек — парламентер — и зашел открыто, через парадный подъезд. А то якобы даже и без этого обошлось — все утрясли по телефону…

Как бы то ни было, сверлить для ордена дырочку в кителе мне так и не пришлось. Да и самого парадного кителя я не увидел вовсе — кто-то решил, что отставнику он без надобности. Но вот по этому поводу я как раз ничуть не переживал: реально тянуть армейскую лямку никакого желания у меня не имелось. А ведь, кажется, такой вариант — запереть меня на военной базе в строевой должности — командованием всерьез рассматривался, но Джу таки вытребовала меня к себе, в «Пэктусан».

Одна беда: мой шикарный костюм из «Тэсон» совершенно пришел в негодность — был в нескольких местах прострелен, залит кровью и заляпан грязью, а брюки, когда их с меня снимали в госпитале — попросту разрезали по всей длине штанин. Но Мун Хи и это учла: прислала ко мне прямо в палату своего портного. Тот приезжал даже дважды: сперва — с измерительной лентой, а затем уже — со сметанной на живую нитку работой. Но итоговый результат трудов мастера я должен был узреть уже только в Пхеньяне, так что в путь меня снабдили вот этой самой полевой формой без опознавательных знаков — чистой и отглаженной, но далеко не новой. Ладно, доехать — нормально.

Деньги, что были распиханы по карманам не пережившего приключений «тэсоновского» костюма, мне вернули все до последней воны и последнего юаня, тогда как «волшебный» пропуск-вездеход бесследно исчез, словно его никогда и не существовало. Что было ожидаемо, впрочем. А вот врученные мне буквально между делом лично