Черный ящик - Майкл Коннелли

– Я так считаю. Ничего не бойся. И еще: позвони мне, как только она уйдет.

– Не смогу. У меня назначен прием. Людям и так придется ждать, пока я буду занята с этой нежданной гостьей.

– Тем более не затягивай общения с ней. А со мной свяжешься, как только примешь самых срочных пациентов.

– А почему бы нам просто не поужинать вместе?

– О’кей, это хорошая идея. Позвони мне, или я сам тебе позвоню, чтобы договориться о месте встречи.

– Спасибо, Гарри. Теперь я спокойна.

– Вот и умница. Скоро все обсудим.

Он отключил телефон и вернулся к содержимому папки. Но в этот момент подал голос Чу, который, разумеется, не мог не слышать его разговор с Ханной.

– Значит, они взялись за тебя всерьез? – спросил он.

– Как видишь. Кстати, эта Менденхолл уже назначила время беседы с тобой?

– Нет. Мне она пока не звонила.

– Можешь не сомневаться, еще позвонит. Ничего не скажешь, работает она весьма тщательно.

Босх вернулся к началу уголовного дела, чтобы найти и заново прочитать показания Фрэнсиса Джона Доулера, солдата калифорнийской Национальной гвардии, который обнаружил тело Аннеке Йесперсен в проулке, перпендикулярном бульвару Креншо. Это была расшифровка телефонного допроса, проведенного Гэри Хэрродом из особого подразделения. Босх и Эдгар так и не смогли побеседовать с Доулером в ту ночь. А Хэррод связался с ним только через пять недель после убийства. К тому времени Доулер уже вернулся к гражданской жизни в городке под названием Мантека.

В документе указывалось, что Доулеру было тогда двадцать семь лет и он работал водителем большегрузной машины. В калифорнийской Национальной гвардии он числился уже шесть лет и состоял на учете в 237-й транспортной роте, базировавшейся в Модесто.

Босх вновь почувствовал всплеск адреналина в крови. Модесто. Ведь именно оттуда человек, назвавшийся Алексом Уайтом, позвонил через десять лет после убийства.

Босх развернулся в кресле и сообщил информацию о 237-й роте Чу, который в ответ заявил, что, как ему удалось установить, эта рота была одним из трех подразделений Национальной гвардии, отправлявших своих людей из Калифорнии и в район Персидского залива, и на подавление бунта в Лос-Анджелесе.

Глядя на монитор, Чу доложил подробности:

– Мы имеем двести тридцать седьмую роту, у которой казармы в Модесто, и двести шестьдесят восьмую из Фресно. Обе – транспортные и обеспечивают, главным образом, перевозки грузовиками. Третьей была двести семидесятая из Сакраменто. Она выполняла функции военной полиции.

Но Босх после слов «перевозки грузовиками» больше уже ничего не слышал. Он думал о машинах, доставлявших трофейное оружие в пустыню Саудовской Аравии на уничтожение.

– Давай сосредоточимся на двести тридцать седьмой роте. Парень, первым обнаруживший тело, был как раз из нее. Что еще у тебя на них есть?

– Пока не слишком много. Здесь говорится, что они были расквартированы в Лос-Анджелесе двенадцать дней. Только одно легкое ранение – их человек провел ночь в больнице после того, как кто-то из толпы швырнул ему в голову бутылку.

– А что насчет Персидского залива?

Чу указал на монитор:

– Об этом здесь тоже сказано. Слушай, что написано об их участии в войне в Заливе: «Личный состав двести тридцать седьмой роты был мобилизован двадцатого сентября тысяча девятьсот девяностого года общим числом в шестьдесят два человека. Они прибыли в Саудовскую Аравию третьего ноября того же года. Принимая участие в операциях «Щит пустыни» и «Буря в пустыне», рота обеспечила перевозку двадцати одной тысячи тонн различных грузов, а также пятнадцати тысяч военнослужащих, гражданского населения и военнопленных. Общий безаварийный пробег транспортных средств составил восемьсот тридцать семь тысяч миль. Не потеряв ни одного бойца, подразделение вернулось в Модесто двадцать третьего апреля тысяча девятьсот девяносто первого года». Понял, о чем я? Эти ребята были в основном водителями грузовиков и автобусов.

Босх некоторое время обдумывал информацию и статистические данные.

– Нам нужно раздобыть список всех этих шестидесяти двух человек, – сказал он.

– Я уже этим занялся. Ты был прав. У каждой роты есть свой любительский сайт в Интернете и что-то вроде исторического архива, где собраны копии вырезок из газет и всякая всячина. Но полных списков роты на девяносто первый и девяносто второй годы найти не удалось. Просто там и здесь мелькают кое-какие фамилии. К примеру, один из них теперь стал главным шерифом округа Станислас и собирается чуть ли не баллотироваться в конгресс.

Босх придвинулся вместе с креслом поближе, чтобы посмотреть, что Чу вывел на дисплей. Это была фотография мужчины в зеленом мундире шерифа, державшего перед собой плакат с надписью: «Брабанда – в конгресс!»

– Это сайт двести тридцать седьмой роты?

– Да. Здесь говорится, что этот тип служил с тысяча девятьсот девяностого по тысяча девятьсот девяносто восьмой годы. А значит, он уже был…

– Минуточку… Брабанд. Мне знакомо это имя.

Босх напряг память, мысленно вернувшись в ту ночь и в проулок. Солдат там было много, но… Он щелкнул пальцами, мгновенно вспомнив и лицо, и имя.

– Барабан! Тогда у него была такая кличка. Он был там той ночью.

– Что ж, Дж. Дж. Брабанд теперь местный шериф, – сказал Чу. – Вероятно, он поможет нам со списком остальных имен?

Босх кивнул:

– Наверняка это ему раз плюнуть. Но все-таки лучше подождать, чтобы сначала выяснить полный расклад.

Глава двадцать первая

Босх вернулся к своему компьютеру и открыл карту района Модесто, чтобы получить наглядное географическое представление, где располагалась Мантека – родной городок Фрэнсиса Доулера.

Оба населенных пункта находились в самом сердце долины Сан-Хоакин, более известной как Центральная долина и главная житница штата. Мясо, фрукты, орехи, овощи – все попадавшее в кухни, а затем и на столы ресторанов Лос-Анджелеса по большей части производилось именно в Центральной долине. Кстати, и вино тоже происходило из тех мест.

Модесто был столицей округа Станислас, а лежавшая к северу от его границ Мантека входила в округ Сан-Хоакин. Главным городом этого округа был Стоктон – самый крупный населенный пункт долины.

Босх плохо знал те края. В долине он почти не бывал. Только несколько раз проезжал по ней по пути в Сан-Франциско или Окленд. Но и ему запомнилось, что на автостраде № 5 запах свинарников, располагавшихся в окрестностях Стоктона, начинал бить в нос задолго до въезда в город. А практически в любом месте возле трассы «Калифорния-99» можно было обнаружить палатку с овощами и фруктами, выглядевшими так аппетитно, что невольно появлялась уверенность: ты живешь в лучшем из мест на планете. Во многом благодаря Центральной долине Калифорния и получила наименование «Золотой штат».

Босх вернулся к показаниям Фрэнсиса Доулера. И хотя прочитал их уже дважды с тех пор, как возобновил расследование, не поленился изучить еще раз, пытаясь обнаружить любую мелочь, которую мог упустить прежде.

Я, нижеподписавшийся Фрэнсис Джон Доулер (21.07.1964), в пятницу, 1 мая 1992 года, нес службу в Лос-Анджелесе в составе 237-й роты калифорнийской Национальной гвардии. Задачей нашего подразделения было обеспечение безопасности и беспрепятственного передвижения транспорта на нескольких важных перекрестках города в ходе беспорядков, возникших после оглашения приговора по делу об избиении полицией Родни Кинга. Вечером 1 мая наша рота располагалась вдоль бульвара Креншо от Флоренс-авеню до Слосон-стрит. Мы прибыли в тот квартал накануне ночью уже после того, как ему нанесли значительный урон мародеры и поджигатели. Мне была отведена позиция на углу Креншо и Шестьдесят седьмой улицы. Около 22.00 я зашел в располагавшийся рядом с магазином автопокрышек проулок, чтобы справить малую нужду, и заметил тело женщины, лежавшее рядом со стеной сгоревшего здания. В тот момент в проулке я никого больше не увидел. Мертвая женщина не была мне знакома. Мне показалось, что она умерла от огнестрельного ранения. Убедившись, что она действительно мертва – пульс на кисти руки не прощупывался, – я вышел из проулка. Направившись к ротному радисту Артуру Фоглу, я попросил его связаться с нашим сержантом Юджином Берстином, чтобы информировать его о найденном в проулке трупе. Сержант Берстин сначала лично осмотрел проулок и мертвое тело, а потом по рации вызвал сотрудников отдела убийств полицейского управления Лос-Анджелеса. Я вернулся на свой пост, а позже получил указание переместиться к Флоренс-авеню, где требовалось сдержать толпу, поскольку население квартала находилось в возбужденном состоянии. Это является полным, правдивым и точным отчетом о моих действиях, совершенных вечером и ночью в пятницу, 1 мая 1992 года, что я и подтверждаю своей подписью.