Последняя из Лунных Дев - Барбара Дэвис

Лиззи почувствовала, как в ней вновь вскипает гнев на Фреда Гилмэна.

– Но ведь он же на вас женился.

– Получается, ему не столько нужна была жена, сколько домработница. И я ему удачно подвернулась. Я как нельзя лучше подходила на это место. К тому времени, как я поняла, на что подписалась, я уже слишком полюбила его дочерей – то есть наших дочерей, – чтобы от него уйти. Если бы я ушла, у меня на них не было бы ни малейших прав. Я бы никогда их больше не увидела.

– Значит, официально вы их не удочеряли?

– Нет. – Сьюзен утерла глаза, размазывая под ресницами тушь. – Я хотела их удочерить, но Фред даже говорить об этом не желал. Дескать, у них уже была мать – и это была не я. И неважно, что они не помнят никого, кроме меня, кто бы пел им колыбельные перед сном или гладил по головушке, когда они болели. Главное, что он помнил.

– Знаете, это выглядит так, будто он немного…

– Одержим? – с горечью договорила Сьюзен. – Да, именно так оно и было. Кристина для него была будто какая-то святая. А усугублялось все еще и тем, что девочки выросли прямо ее вылитой копией – особенно Хизер. Всякий раз, когда Фред смотрел на нее, то видел Кристину. Мне кажется, именно поэтому он ни в чем не мог ей отказать. Даже когда следовало бы. Я пыталась ему это объяснить. Предупредить его, что Хизер взрослеет слишком быстро – точнее, что обе они взрослеют не по годам. Но он и слышать ничего не хотел. Только зыркал на меня недовольно и говорил, чтобы я не лезла не в свое дело.

Когда Сьюзен это говорила, щеки у нее даже побагровели. И Лиззи, можно сказать, вздохнула с облегчением: ей куда легче было видеть возмущение этой женщины, нежели ее глухую боль. И все же ей следовало действовать очень осторожно, если она хотела, чтобы Сьюзен продолжала говорить.

– Я знаю, как вам тяжело, Сьюзен, и понимаю, что вам меньше всего на свете хотелось бы это обсуждать… но я искренне хочу найти того, кто погубил ваших дочерей. И, разговаривая с вами, я, может быть, сумею как-то собрать воедино все то, что упустила тогда полиция. Вы готовы ответить мне еще на несколько вопросов?

Судя по ее виду, Сьюзен была уже совсем в растрепанных чувствах, однако все же кивнула:

– Спрашивайте все, что вам нужно.

– Вы сказали, Хизер слишком быстро взрослела. Что вы имели в виду?

– Именно то, что вы, наверное, и подумали. Болталась где-то допоздна, гуляла с парнями, носила вульгарную одежду, прикладывалась к алкоголю. То есть все то, что делает девушка, прежде чем прийти однажды домой и заявить, что она беременна. – Сьюзен немного помолчала, качая головой. – Сейчас даже не верится, чего именно я тогда боялась! Что однажды она придет домой и сообщит, что у нее большая проблема. Представляете, тогда я думала, что хуже этого и быть не может!

– А ваш муж знал, что с ней происходит? В смысле выпивки и парней.

– Да, знал. Я сказала ему – вернее, попыталась сказать. Но он не стал меня слушать. В ту ночь, когда… – Сьюзен на миг закрыла глаза. – В ту ночь, когда они не вернулись, я хотела сразу позвонить в полицию, но Фред мне не разрешил. Сказал, что нам, мол, совсем тут не нужна полиция и что девчонки вернутся, когда смогут. Мы стали препираться, ссориться, и это было ужасно. Я ушам не верила, что он так беспечно к этому относится! Не в силах больше ждать, я села в машину и стала ездить по округе. Заглядывала везде, где, как я знала, обычно тусуются ребята, но девочек наших нигде не было. Я чувствовала, что что-то случилось. Как это чувствует мать. Вернувшись домой, я обыскала их комнаты, ища хоть что-нибудь: дневник или чей-то номер телефона – любую зацепку, что помогла бы нам их найти. И нашла у Хизер в тумбочке коробочку с презервативами. Трех не хватало. Я показала коробочку Фреду, и он сказал, что сам их ей купил. Представляете? Он купил нашей пятнадцатилетней дочери… – Глаза ее снова наполнились слезами. – Чтобы она предохранялась.

Лиззи поднялась и сходила к стойке, вернувшись с бумажными салфетками. Подождала, пока Сьюзен промокнет глаза и совладает с эмоциями.

– Я в порядке, – сказала наконец та, все еще комкая в руке мятые салфетки. – Пожалуйста, продолжайте.

– А вам не знаком кто-либо из парней, с кем она встречалась?

– Я бы и рада была знать, но мы с Хизер почти не говорили на эту тему. Ну, вы, наверно, знаете, как ведут себя девочки-подростки. Я для нее была все равно что враг. Она даже из Дарси сделала себе сообщницу.

– А ее подруги? Неужели никто из них не знал, с кем она гуляет?

– От прежних своих подружек она к тому времени уже откололась и водилась с новыми. Более старшими, которых я не знаю. Я поговорила кое с кем из родителей. Фред был просто в ярости. Обвинял меня, что я пытаюсь выставить его дочь – его дочь, как будто бы я тоже ее не растила! – как какую-то распутную девку.

Это подтолкнуло Лиззи к вопросу, который ей очень хотелось задать, хотя он и казался ей неудобным.

– Когда я недавно разговаривала с вашим бывшим мужем, меня очень поразило то, что он как будто не заинтересован найти настоящего убийцу ваших девочек.

– Возможно, потому что он и так это знает – вернее, думает, что знает. В его понимании, совершил это не кто иной, как ваша бабушка. Я-то всегда в этом сомневалась. Две прекрасные девчушки. Зачем ей это делать? Но Фред прямо обеими руками вцепился в эту версию. Ему крайне необходимо было кого-то в этом обвинить. Чтобы его драгоценная Хизер не выглядела перед всеми как плохая девочка, а сам он – как плохой отец. Ваша бабушка для этого была просто идеальным козлом отпущения.

– Кстати, о козлах отпущения… Я хотела спросить… – Лиззи осеклась, не зная, как лучше сформулировать вопрос. Одно дело – позлословить о своем бывшем, и совсем другое – признать, что он способен причинить зло собственным дочерям. И все-таки она должна была об этом спросить. – Как вы считаете, ваш бывший муж был способен на физическую расправу?

Пока она говорила, Сьюзен смотрела на скомканные салфетки в