Джоконда улыбается ворам - Александр Сухов

– Даже не знаю, господа полицейские, что вы ищете, – сделав очередной набросок, художник аккуратно положил его на стол.

– Вас и в самом деле это интересует? – внимательно посмотрел на художника инспектор.

– Конечно, иначе я бы не спрашивал.

– Мы ищем статуэтки, которые вы украли из Лувра.

Запрокинув голову, художник деланно рассмеялся:

– Право, это выглядит абсурдно. Неужели вы думаете, что я буду таскать из Лувра какие-то статуэтки?

– Возможно, что вы и не станете этим заниматься, господин Пикассо, но вы можете заказать украсть статуэтку музейному вору, который проделает это блестяще! Ваша вина от этого не станет меньше. Ищите, господа. Ищите! – настаивал инспектор. – Уверен, что они должны здесь быть.

Круг интересов Пикассо был чрезвычайно широк: от увлечения кубизмом до изготовления из керамики различных скульптур. Статуэтками были заставлены все полки, свободные места, углы, а еще несколько десятков поделок стояли просто на полу. Вот только тех, что требовались полиции, среди них не было.

После двух часов поисков Андре торжественно принес две африканские статуэтки.

– Господин инспектор, кажется, это именно то, что мы искали, – уверенно объявил он. – Эти статуэтки принадлежат музею декоративного искусства. Месяц назад там была проведена инвентаризация, и эти фигурки входят в список пропавших экспонатов. Взгляните сюда. – Перевернув статуэтки, полицейский показал на небольшой контур. – Здесь была медная табличка музея. Ее вывернули, но вот номер можно рассмотреть, хотя его и пытались затереть.

– Понятно…. Что вы на это скажете, господин Пикассо? Ваше положение не из лучших, – зловеще произнес инспектор. – А может, вас лучше называть «преступник Пикассо»?

Художник выглядел крайне озабоченным. Он действительно интересовался африканской скульптурой, которая занимала у него целый шкаф. Но вот только никак не мог предположить, что некоторые из них, подаренные приятелями и купленные в многочисленных лавочках по всей Европе, будут музейными экспонатами.

Пабло Пикассо нахмурился. День, начавшейся с розового периода и с золотых красок, грозил стать самым худшим днем в его жизни.

– Что вы скажете на выдвинутые обвинения, подозреваемый Пикассо? Или вы будете утверждать, что музейные статуэтки вам подбросили? – усмехнулся инспектор Дриу. – Воришки, так сказать, открыли вашу дверь и занесли статуэтки в ваши апартаменты, потом установили их на полку, где они так хорошо смотрятся с другими африканскими скульптурами, и преспокойно удалились?

Пикассо посмотрел на статуэтку, что сжимал инспектор. Его приятель Гийом Аполлинер называл такие статуэтки примитивным искусством. Возможно, в чем-то он был прав: люди, вырезавшие из черного дерева такие скульптуры, не заканчивали художественных академий, однако у каждого из них было безупречное чувство стиля и пропорций. И обнаженная натура, вырезанная из куска черного дерева, – девушка с пухлыми губами и слегка удлиненной головой, – всецело соответствовала критерию настоящей красоты. Теперь Пабло Пикассо понимал, что в скульптуре имелся небольшой, но весьма существенный недостаток: инвентарный номер музея прикладного искусства. Самое скверное, он даже не мог вспомнить, каким образом эта статуэтка попала в его коллекцию, но подобное обстоятельство полицейских совершенно не смущало. И что бы он сейчас ни говорил, в их глазах сказанное будет выглядеть всего-то унылым бредом загнанного в угол преступника.

– Я не знаю, откуда у меня эта вещица, – честно признался растерянный Пикассо.

– Достойный ответ! – бодро отозвался инспектор, продолжая рассматривать статуэтку. – Зато мне прекрасно известно. Вы изготовили ключи от дверей музея, для вас как для скульптора такая работа не составляет большого труда. А затем под покровом ночи вы проникли в зал африканского искусства и украли понравившуюся статуэтку.

– Это какой-то бред! – возмутился Пабло Пикассо.

– Я бы так не сказал, – с ядовитой усмешкой произнес инспектор Дриу. – Факт преступления налицо, сейчас нам нужно отыскать еще отмычки и ключи, которыми вы открывали двери музея. А как только мы проведем все процедурные мероприятия, вы сможете присоединиться к своему другу Аполлинеру, он как раз сейчас сидит в казематах по делу о хищении статуэток из Лувра. Полагаю, что вам есть о чем побеседовать. А потом, в одиночестве он явно скучает и будет весьма рад вашему обществу. Собирайтесь, господин Пикассо! – распорядился инспектор.

– Куда? – невольно опешил Пабло.

– В сыскную полицию, нам с вами о многом предстоит побеседовать.

– Но я не могу, – запротестовал художник, – завтра у меня персональная выставка, я должен присутствовать на ней, а потом, что скажут мои коллеги, поклонники, почитатели… Поверьте мне, я не имею к этой статуэтке никакого отношения.

Лицо инспектора выразило озабоченность.

– Что ж, при некоторых обстоятельствах я могу вам помочь. Я даже могу закрыть глаза на украденную статуэтку, что была найдена в вашей квартире.

– Какие же это обстоятельства? – приободрился Пикассо.

– Все зависит от того, насколько вы будете откровенны со мной. – Вытащив из планшета портрет Луи Дюбретона, нарисованного полицейским художником, инспектор продолжил: – Мне нужно знать, что это за человек? Вы узнаете его?

Взяв рисунок, Пабло Пикассо расслабленно вздохнул:

– Ах, вот вы о чем. Я знаю этого человека.

– Как его зовут?

– Это русский художник Кирилл Воронцов из Санкт-Петербурга. Но зачем он вам? Уверяю вас, он весьма благонадежен.

– Вот как… Чем же тогда он занимается в Париже?

– Копирует полотна великих мастеров. Он очень хороший копиист. Во всяком случае, другого такого я не знаю.

– Это его основной заработок?

– Насколько мне известно, он не стеснен в средствах. Живет в свое удовольствие, а картины копирует для души.

– Где его можно найти?

– Мы с ним не были друзьями, – пожал плечами Пикассо. – Разве что иной раз встречались в кафе на Монмартре. И где он живет, я не знаю. Рад был бы вам помочь…

– У него есть женщина?

– Я бы сказал, что у него много женщин, но, кажется, ни одной из них он не отдает предпочтения. На мой взгляд, тихая семейная гавань не для таких персонажей, как он. Вы это имеете в виду?

– Как называется кафе на Монмартре?

– «Шанхай». Я могу быть свободен, господин инспектор?

– Пока да, господин Пикассо, но из города ни на шаг! Можете понадобиться в любой момент. А статуэтку мы забираем и вернем ее в музей прикладного искусства, откуда она была похищена. Вам она больше не пригодится. – Посмотрев на учиненный беспорядок, он довольно проговорил: – Все, господа. Не будем вам больше мешать, господин Пикассо, уверен, что у вас отыщется немало важных дел.

– Разумеется, – буркнул Пабло Пикассо, поднимая с пола разбросанные журналы. – Должен же кто-то привести в порядок это безобразие.

– Очень надеюсь, что мы не доставили вам особых беспокойств.

* * *

Вернувшись в сыскной отдел, инспектор Дриу сел в кресло и, расчистив стол от сваленных на него бумаг, взялся за перо.

Значит, все-таки русский копиист… Если подумать, то ничего удивительного. В России немало коллекционеров, которым по силам организовать кражу любого произведения искусства, в том числе и «Моны Лизы», а в последнее время мода на картины Франции и Италии возросла невероятно! Так что не стоит удивляться тому, что русские грабители стали действовать далеко за пределами Санкт-Петербурга. Хотя они являются всего-то небольшим звеном международной подпольной организации, специализирующейся на краже музейных ценностей по всей Западной Европе.

Преступники имеют широко разветвленную сесть в Италии, Франции, Англии, Голландии. Произведения искусства, похищенные в этих странах, переправляют в Швейцарию, страну, имеющую наиболее благоприятный климат для тайных сделок, откуда они стремительно расходятся в частные собрания американских и русских коллекционеров. Причем только на территории Франции действуют десятка два сплоченных профессиональных групп. Вылавливать их приходится поодиночке, но в тени всякий раз остаются истинные координаторы и заказчики преступлений. Рынок краж произведений искусства четко поделен, и в каждом районе действует собственная преступная группировка. А координируют столь масштабный мировой проект люди с большими возможностями и деньгами, – чаще всего крупные эксперты, имеющие безукоризненную репутацию, реже – известные антиквары.

И теперь у инспектора Дриу была реальная возможность добраться до самой верхушки. Человек, сумевший выкрасть «Мону Лизу», вряд ли работал через посредников, хотя бы в силу своего значительного профессионализма. Такие люди, опасаясь утечки информации, предпочитают общаться с первым лицом. Следует взять грабителя, а уж там можно выйти на заказчика и далее раскрыть всю преступную сеть.