Новый сладостный стиль - Василий Аксенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдруг отодвинулись мраки, просветлело, звезды пролили свой свет на открывшиеся вольеры страны гуингмов. Он узнавал теперь места, где они встретились несколько часов назад. Контуры огромного сарая, возле которого стоял ее ярко-желтый джип. Желтое совместимо только с зеленым, в компании с красным оно становится цветом измены. Оденься в желтый цвет, Нора, твой муж будет в красном. Нужно забыть ее имя! Вдали по холмам медленно проходили смутные фигуры лошадей. Медаленосец не допустил бы здесь никаких посторонних мужей. Я не могу защитить даже одну свою женщину. Облокотившись на изгородь, он опоганил рукав пиджака своим лицом и уже почти полностью опустошенный, выплакавший уже почти всю свою Нору – вот еще пару раз высморкаюсь, вместе с соплями выплеснется остальное – почти со спокойным уже, вернее, обычным отвращением к погани своей жизни зашагал дальше к гостинице «У Ручьев».
Начался асфальт. Иной раз обгоняли машины. Иные притормаживали: подвезти? Вид идущего пешком человека в Америке часто вызывает желание помочь. Или вытащить пистолет.
Иногда и то и другое. Он отсылал их движением руки: стреляйте, мол, если угодно, но только не надо помощи.
Возле гостиницы горел слабый фонарь, освещены были окна вестибюля, там калейдоскопничал одинокий телевизор. Тухловато светилась вывеска. На маленьком паркинге отсвечивали под луной крыши полудюжины автомобилей. В неосвещенном углу с ножки на ножку переминалась привязанная к дереву белая в темных яблоках лошадь. Он сразу узнал ее. Это была та самая, что сегодня мощным галопом несла к нему Нору. Теперь она смотрела на него и смущалась, сама неопытность, сама невинность. Неужели не покрывал ее ни разу великолепный сайр?[121] Что ты здесь делаешь, киска? В ответ она чуть отвернула голову и покосилась с нежностью и стыдом. Ветер шевельнул ее гриву так, что у Александра перехватило дыхание. Грудь, которая при свете дня казалась скоплением мускулов, теперь была просто обнаженной грудью. Ты знаешь, что я люблю ту, что на тебе сегодня скакала ко мне. Как вы можете, сэр, так открыто признаваться в этом, казалось, именно так ответили ему протрепетавшие ноги. Казалось, ей хочется отвернуться, но она боится показать мужчине яблоки своего крупа. Даже если все так вот и кончится, даже и за эти мгновения под шумящей листвой благодарю тебя, Господи! Так он подумал, хотя уже понимал, что лунную ночь начинает пронизывать «новый сладостный стиль».
«Гретчен, киска, с кем это ты там кокетничаешь?» – послышалось за его спиной. Секунду он еще притворялся, что ничего не понимает, боялся сглазить. Скрипнули доски крыльца. Он обернулся. Нора стояла в престранном виде – в бальном платье, в сапогах и в кожаной куртке, наброшенной на обнаженные плечики. «Ну, вот и вы наконец!» – весело вскричала она, сбежала по ступенькам и обняла оторопевшего ночного фавна словно свою полную собственность.
V. Песня старухи
Всегда я знал, что похож,В анналах борьбы снуя.Как и она пригож,Но это не я!
Мне говорили: «Фидель!»Верность идеям вождяЯ сохранил – в чистоте ль? —До следующего дождя.
Время, когда народМне запретил курить,Было порой невзгод,Словно судьба Курил.
Архипелаг зубовВ зеркале века мерцал,Средь генеральских зобовВ пятнышках, как маца.
Рому бокал потреблял,Слушал ударный марш.Реют знамена, бля,Словно на коже шрам.
В кресло-каталку сигал.Дай мне взамен скотин,Родина всех сигар,Благостный никотин!
Бегству древнюю дань,Как молодой, платил.Так бы вот Имре НадьГнал по Дунаю плоты.
Брови и плечи взвинтил,Будто бы в сферы вхож.Так я покинул синклитКрупнокалиберных рож.
Пусть уж меня извинитТа, на кого похож.
Часть VI
1. Момент открытия рта
Читатель мог заметить, что мы не очень-то отклоняемся от хронологической последовательности основных событий. Мы, конечно, позволяем себе иной раз перепрыгнуть через пару-тройку лет, однако прыгаем только вперед, как и подобает реалистическому писателю. Ну, впрочем… давайте уж не только похваляться, но и признаваться кое в чем. Лучше самому это сделать, чем быть пойманным за руку. Прыгаем, прыгаем мы и в прошлое внутри наших главок; модернизм заразная штучка, милостивые государи! Даже и могущественный соцреализм мог бы подцепить ее (штучку) на конец, проживи он в добром здравии хоть еще один десяток лет. Как-то раз профессор соцреализма из первого в истории человечества государства рабочих и крестьян обнародовал свою теорию выявления скрытых и потенциальных модернистов. Хронология выдает их с головой, дорогие товарищи! Сделайте диаграмму его хронологий, и модернист пойман! Наложите на одну ось события в последовательности рассказа, а на другую время действия, вот и обернется модернистский пресловутый «хронотоп» такой кривой, перед которой ахнут даже зубцы какого-нибудь лунного хребта!
Вспоминая того стукача-профессора, мы надеемся, что с нами такого афронта не получится, хотя иной раз и нас подмывает желание оставить какого-нибудь персонажа на минуту с открытым на полуфразе ртом и в течение этой фиктивной минуты рассказать о событиях прошедших трех лет, да еще развесить там всяких художеств, да еще и великих потревожить ссылками и параллелями, да и растечься в какой-нибудь философии, прежде чем закрыть оставленный рот, предоставив ему возможность закончить фразу.
Вот сейчас как раз такой момент приближается. Между пятой и шестой частями романа незаметно проскользнули три года.
Ноябрь 1986 года. Все тот же паркинг в центре Вествуд-виллидж. Ночь. Последние сеансы в кинотеатрах уже час как кончились, рестораны, однако, еще изнывают от горсточек засидевшихся посетителей. Слышно, как потрескивают под бризом пальмовые ветви. В этот час ночной валет, стройный, как пальма, хоть и лишенный ее шапки, сорокасемилетний Александр Яковлевич Корбах стоял у входа и бездумно смотрел на пустой перекресток с его туповатым, но неизменно как бы куда-то манящим переключением трех огней.
На перекрестке появилась и проехала под красный огромная страннейшая машина. АЯ сказал бы, что это советский лимузин ЗИС-101, если бы не знал, что это невозможно. Между тем это как раз и был ЗИС-101 из гаража коллекционера Лероя Уилки. Вкратце история аппарата такова. Его везли в Калифорнию через моря, полные плавучих мин. Довезли как раз к открытию первой сессии Ассамблеи ООН. Будучи залит бензином и заведен, аппарат смог довезти главу советской делегации (очевидно, Молотова или какую-нибудь другую гадину) от виллы до зала заседаний. Это был его единственный удачный рейс под красным флагом. В послесталинские годы понадобилось место в гараже, и завхоз представительства забодал уникальное авто отцу нынешнего Лероя Уилки, Винси Уилки, основателю автомобильной коллекции из шпионского города Монтерея. У советского завхоза, как ни странно, была фамилия Завхозов, и он приходился отцом нынешнему агенту по особым поручениям.
Дружа с Винси Уилки, Завхозов подмигивал своим товарищам по представительству: так надо! Уилки, тоже не дурак, как бы невзначай рассказывал о Завхозове в баре «Chez Seals».[122] В конце пятидесятых Винси Уилки был законодателем мод в Монтерее и Кармеле, где по вечерам подсаживал девчонок в свой сногсшибательный «молотов-лимо». Своими руками он довел аппарат до почти идеального состояния. Мы говорим «почти», потому что никакими усилиями не удавалось наладить передачу заднего хода. Советский автомобиль шел только вперед. Когда же наступала нужда в заднем ходе, Винси ставил шифт на нейтраль, девчонки выскакивали и своими попками толкали авто в его мощный передок.
Нынешний Уилки, Лерой, превзошел своего папу. Начиненный совершенной техникой «молотов» двигался теперь и вперед и назад. Снобы Беверли-хиллз и Бель-эр предлагали за него миллион, но у Лероя этих миллионов и так хватало. Ему просто хотелось повеселее пожить, пока жив. Внутри авто давно уже отсутствовало заднее сиденье, а пол был покрыт упругими матами и мягким ковром. В данный момент на нем развалилась среднемолодая калифорнийская компания, персон не менее семи бисексуалов. Куда-то направлялись, но перед этим решили заехать в вествудский «Колониал» и спросить аттенданта по имени Алекс. Остановились в бетонных, продуваемых ночным ветром чертогах первого яруса. Появилась фигура в серебристой куртке. Должно быть, как раз тот самый Алекс, которого рекомендовали.
Тот самый приближался к машине и не верил своим глазам: и впрямь эмблема ЗИСа на капоте! Пара девчонок второй молодости выпросталась изнутри. Ветер полоскал на стройных ножках широкие шелковые штаны, которые в эпоху ЗИСов назвали бы пижамными. Вслед за ними появилась мосластая мужская конечность, она тянулась довольно долго, пока не высунулись края зажеванных коровой джинсовых шортов. За ней выявился и весь малый с новомодной косой челкой блеклых волос и выстриженным затылком. Этот дизайн башки очень близко роднил его с эпохой ЗИСов: тогда так ходили комсомольские активисты. В дополнение к нищенским шортам на молодом человеке средней поры висел полутысячный пиджак и недешевый диоровский галстук.