Христианин в языческом мире или о наплевательском отношении к порче - Андрей Кураев

Но все же это — поздняя и единичная святоотеческая ссылка на единичное выражение церковной молитвы.

И потому так странно, что ту церковную молитву, которая была принята ради того, чтобы избавить людей от страха, используют для того, чтобы этот страх насаждать. Я не вижу никакой логики, по которой из наличия молитвы об «очесах призора» можно заключить к тому, что православный христианин должен жить под страхом наведения на него «порчи». Ведь если молитва эта есть, и она прочитана в день духовного рождения человека — то после ее прочтения уже как-то и негоже опасаться того самого, от чего молитва просит избавить. Ибо такое опасение означало бы прежде всего неискренность молитвы и неверие в силу Божию, в готовность Божией любви защитить младенчика и его мать от злых сил. Как верно заметил оптинский старец Илларион, колдунов “боятся малодушные” [227].

Взрослый человек может сознательно встать на путь тех грехов, от которых вроде бы просит себя избавить. Господь может попустить человеку беды (об избавлении от которых он молится) — для его же, человека, вразумления или наказания. Но младенца-то не вразумишь и не накажешь, и грешить младенец не может. Так что малыша Церковь просто вверяет воле Божией, покрову благодати, и просит защитить его.

Вновь скажу: пока малыш находится в некрещеном, “языческом” состоянии, с ним могут случиться вещи, обычные в языческом мире. Но крещение есть та грань, за которой он обретает защиту.

И я убежден, что за этой гранью (если человек сам сознательно не обращается к язычеству) не может язычник-сосед повлиять на духовную жизнь и здоровье христианина. Через предмет, который сам принимающий его не считает идольским, языческим и магическим, — не может темная сила вселиться в христианина. На этот счет есть ясное обетование Спасителя: “Уверовавших же будут сопровождать сии знамения:… будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им” (Мк. 16 — 18). Да хоть весь ад упросит колдун воздействовать на нас через подсунутую нам иголочку [228] — “нет нам дороги унывать”. Да хоть все ведьмы подлунного мира будут колдовать над подаренной нам бутылочкой с водой или над блинчиком, поставленным на панихидный столик, — для частицы Тела Христова, каковой является каждый крещеный христианин, нет в том ничего “смертоносного” [229].

Вновь скажу: пока малыш находится в некрещеном, “языческом” состоянии, с ним могут случиться вещи, обычные в языческом мире. Но крещение есть та грань, за которой он обретает защиту.

И я убежден, что за этой гранью (если человек сам сознательно не обращается к язычеству) не может язычник-сосед повлиять на духовную жизнь и здоровье христианина. Через предмет, который сам принимающий его не считает идольским, языческим и магическим, — не может темная сила вселиться в христианина. На этот счет есть ясное обетование Спасителя: “Уверовавших же будут сопровождать сии знамения:… будут брать змей; и если что смертоносное выпьют, не повредит им” (Мк. 16 — 18). Да хоть весь ад упросит колдун воздействовать на нас через подсунутую нам иголочку [230] — “нет нам дороги унывать”. Да хоть все ведьмы подлунного мира будут колдовать над подаренной нам бутылочкой с водой или над блинчиком, поставленным на панихидный столик, — для частицы Тела Христова, каковой является каждый крещеный христианин, нет в том ничего “смертоносного”.

Но почему-то эта радостная защищенность христианина умаляется сегодняшней церковной литературой и — особенно — околоцерковными пересудами. Они стали слишком много приписывать могуществу темных сил, умаляя силу Божию и Промысл Творца. Например, если в святоотеческой литературе под “печатью антихриста” понималось сознательно-вольное поклонение ему (“Волею ли приходишь ко мне?” — “Да, волею!”) [231], то теперь стали модны разговоры о том, что эту печать можно принять как-то совсем незаметно, чуть ли не просто зайдя в магазин и купив пакет сока со штрих-кодом. И, не желая отречься от Христа, — ты вдруг его утратишь в результате какого-то постороннего прикосновения к тебе или к твоей пище… [232]

Архим. Иоанн (Крестьянкин), отвечая на беспокойство в связи с навязыванием людям налоговых номеров, напомнил азы христианской веры: «запомни и уясни для себя волю Божию: „Сыне, даждь Ми твое сердце“ — не паспорт, не пенсионное удостоверение, не налоговую карточку, но сердце. Вот зачем следить-то надо неусыпно и со всем тщанием— кому мы в жизни служим, чем живем… Наше сопротивление грядущему страху одно единственное — наша вера в Бога, наша жизнь по вере. А все те смущения, смятения и неразбериха для того так властно и входят в жизнь и потому входят, что нет живой веры, нет доверия Богу. И все это вражье вытесняет спокойствие духа и благонадежие. Живи же спокойно, молись Богу и доверяй Ему. Господь ли не знает, как сохранить своих чад от годины лютой, лишь бы сердца наши были верны Ему. Кто и как будет отвечать перед Богом? Судится Богом человеческое произволение» [233].

О том же сказано в Заявлении Синода Русской Православной Церкви от 7 марта 2000 года: «мы хотим ясно заявить: не следует бояться внешних символов и знаков, ведь никакое наваждение врага душ человеческих не способно превозмочь благодати Божией, изобилующей во Святой Церкви. Ничто и никто не может поколебать веры человека, если он воистину пребывает со Христом и прибегает к Таинствам церковным. Святой апостол Петр пишет: “Кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго? Но если и страдаете за правду, то вы блаженны; а страха их не бойтесь и не смущайтесь. Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением” (1 Пет. 3. 13-15) Вопреки традиции иногда утверждают, что технологическое действие якобы может само по себе произвести переворот в сокровенных глубинах человеческой души, приводя ее к забвению Христа. Такое суеверие расходится с православным толкованием Откровения святого Иоанна Богослова, согласно которому “печать зверя” ставится на тех, кто сознательно уверует в него “единственно ради ложных его чудес” (святитель Иоанн Златоуст). Никакой внешний знак не нарушает духовного здоровья человека, если не становится следствием сознательной измены Христу и поругания веры».

Но в нынешнем магическом материализме не отношение человека к скверне рождает грех, а сам “заговоренный” предмет оказывается и скверной, и излучателем, радиирующим грех вокруг себя и чуть ли не навязывающим его всем проходящим. Но нет в Писании призывов: “Бойтесь идолов!” Есть призывы: “Бойтесь поклоняться идолам!” Бойтесь раскрывать свое сознание языческим практикам и падшим духам.

В модном магическом материализме не отношение человека к скверне рождает грех, а сам “заговоренный” предмет оказывается и скверной, и излучателем, радиирующим грех вокруг себя и чуть ли не навязывающим его всем проходящим. Но нет в Писании призывов: “Бойтесь идолов!” Есть призывы: “Бойтесь поклоняться идолам!” Бойтесь раскрывать свое сознание языческим практикам и падшим духам.

У отцов есть ясный совет: бояться христианину нужно лишь двух вещей — Бога и греха [234]. Но в современных апокрифах открывается еще один источник страха: “В этой жизни бойтесь колдунов и колдовства” [235]. “Приносили и заведомо испорченные колдунами наговоренные продукты. Случалось, съешь что-нибудь из принесенного без матушкиного благословения и не знаешь, куда после этого деваться от боли — в животе так и крутит! Но стоило лишь испить матушкиной водицы и растереться ее маслицем, как все сразу проходило. Поэтому она и старалась предупредить: “Истопи молочко, что принесла эта женщина. Если оно не порчено, то крови не будет, а если порчено, внизу будет кровь»” [236]. “О чем же рассказывает Царица Небесная схимонахине Макарии? Когда-то Она ее наставляет: «Кто тебя не слушает, ты с тем не разговаривай. Тебе, матушка, нельзя “темных” людей брать в дом, они на тебя темноту наведут»” [237]. “«Портят того, — говорила схимонахиня, — кто им мешает. Вот я мешаю колдунам, они меня и портят. Я век буду страдать. Я же на кресте, у Господа Бога крест такой никто не несет»” [238].

Странно, что к этим страхам с сочувствием относятся люди, которые вроде бы наизусть должны знать 90-й Псалом. Может, из-за того, что в церковном обиходе он читается на церковно-славянском языке, от слушающих и читающих его ускользает категорическое утверждение: “Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится, говорит Господу: “прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!” Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы; перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен… Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень… Ибо ты сказал: “Господь — упование мое”; Всевышнего избрал ты прибежищем твоим; не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему… на аспида и василиска наступишь; попирать будешь льва и дракона” (Пс. 90, 1-13).