Хроника стрижки овец - Максим Кантор

Вчера я опубликовал заметку, пародирующую защитную речь на процессе серийного убийцы Чикатило. Сарказм заметки состоял в том, что мнимый защитник оправдывает преступления убийцы тем, что тот боролся с Советской властью. Кстати, реальный сын реального Чикатило так и делает. И так же далают защитники Власова и т. п.

Легко понять, что мне эта точка зрения не близка.

Вообще говоря, я христианин, католик. Также я социалист, и борьбу с социализмом за капитализм – весьма осуждаю. Те, кто читал хоть что-нибудь из написанного мной и видел хоть одну картину, должны были понять, что написанное о Чикатилло – насмешка над эластичной моралью сегодняшнего дня.

Однако иронию поняли далеко не все. Некоторые (примерно треть) решили, что это серьезно: они были уже подготовлены к тому, что оправдание бандита вполне возможно. Некоторые решили, что я впрямь веду разговор об оправдании. Однако глухота к иронии – не порок. К тому же, возможно, я неудачно написал.

Любопытно иное: еще одна треть читателей признала речь выдуманного адвоката – разумной.

За истекшие годы работа с мозгами граждан была проведена основательная.

Отныне оправдание Власова, Чикатило, любой мерзости – тем, что эта мерзость была осуществлена в качестве сопротивления общей морали коллектива, – такое оправдание теперь возможно.

Здесь вот что важно: мораль – существует как вмененное всем, всему коллективу, обществу, людям – единое правило. Мораль – это то, что превращает правило одного – в общечеловеческий закон.

Случается так, что коллектив принимает бесчеловечные законы – например, племя людоедов, нацистское государство или, скажем, ежовский террор или якобинский трибунал могут провоцировать изменение и порчу общей морали. И тогда одиночка обязан возвысить свой голос – чтобы отстоять мораль, существующую в идеале.

Однако то, что он будет отстаивать, это не его личная мораль – это по-прежнему мораль коллективного общежития, мира, где всякий отвечает за каждого, где уважают стариков и защищают детей. Ибо нет, не существует морали – не общей.

Мораль – это общий закон. Мораль – как частный, приватизированный институт самовыражения – не существует. Это нонсенс.

Надо исхитриться, чтобы нарушение правил общества – принять за моральный поступок.

Но мы уже переучились. Мы столько раз предавали себе подобных – ради денег, карьеры, успеха, прогресса, – что речь адвоката Чикатило показалась многим убедительной.

Так что, если бы сегодня пьяные дураки въехали в село со шмайсерами, то фашистам бы выдали не только председателя колхоза, но и всех сочувствующих колхозному строительству.

Записки все еще не сумасшедшего

Вот, написано премьер-министром:

«Прогрессирующее имущественное расслоение, которое, может быть, было менее рельефным в условиях экономического роста, на фоне кризиса приводит к открытым конфликтам между обеспеченными и бедными людьми. И во многих регионах мира возрождаются вполне, на мой взгляд, экстремистские учения о классовой борьбе, происходят уличные беспорядки и террористические акты», – это цитата из Медведева.

Автор фразы «свобода лучше, чем несвобода» говорит, что, хотя классы и есть (имущественное расслоение обозначает классовое расслоение) – тем не менее надо считать классы яко небывшими.

То есть, классы есть, но их как бы и нет. Классы не надо признавать за таковые.

На первый взгляд это слова безумца.

Однако, скорее всего, данное пожелание будет принято к сведению обывателями: сознание обывателя расшатано настолько, что обыватель готов признать, что в его сегодняшней судьбе виноват Маркс, придумавший классовую борьбу; что Ленин костлявой рукой из гроба уворовал его пенсию, что Россия – это Европа, что цивилизация на свете одна, что зима – это лето, классов не существует, а если Абрамович богаче нас – это потому, что он открыл Северный полюс и получает премию от академии наук.

Некогда Пушкин написал, что мы все глядим в Наполеоны, но это неправда: никто из нас не хочет придумать кодекс законов, да и не способен. Когда выходим на митинг, мы первым делом сообщаем, что программы у нас нет – а вышли мы просто так, для необременительного самовыражения.

Законов придумать не можем – но вот опровергнуть закон, сказать, что явления природы нет, хотя оно есть, – это бывает.

Чернышевский поправил пушкинскую формулировку, сказав, что в каждом русском сидит не Наполеон, а маленький Батый. Но и это неправда: в либеральные батыи идут особо одаренные, а рядовые граждане довольствуются небольшими размерами уворованного. Батыю надо сражаться.

Нынешний баскак знает только процент прибыли.

В каждом сидит не Батый, и тем более не Наполеон, – в каждом российском гражданине сидит маленький Сердюков. И не потому, что бывший министр обороны (что пока не доказано) потворствовал мздоимству.

А потому, что министром обороны, премьер-министром, писателем, политиком, общественным деятелем – сегодня может стать любой. Сердюков есть доказательство высокой гражданской проходимости.

Набор убеждений и взглядов до того прост, что его можно освоить за пятнадцать минут.

На экране компьютера имеется опция «корзина» – туда валят все плохое. И в мозгу обывателя сделали соответствующий резервуар, куда поместили все зло мира. Зло называется «тоталитаризм», его воплощал коммунизм.

У русской интеллигенции имеется история борьбы с диктатурой. Однажды российскому интеллигенту потребовалось сделать умственное и нравственное усилие, чтобы понять: советская власть лицемерна, скрывает правду о терроре и лагерях. Это было героическим умственным процессом – интеллигент сформировал свое сознание вопреки идеологии.

Обвинение советской власти справедливо – но, как и всякое суждение, и данное суждение требует уточнений, обдумывания, дополнений.

Поскольку с тех пор случилось много разного, можно было данное суждение (нет, не пересмотреть!) усложнить.

Но раз сделанное усилие оказалось чрезмерным – поэт и художник не в состоянии сделать еще одно умственное усилие. Нравственная позиция сформулирована до пенсии. Ежедневный мыслительный процесс – это для интеллектуалов, для академической публики, но никак не для российских интеллигентов. Российский интеллигент читает только журналы, усилие нравственное интеллигент совершает однажды, когда примыкает к партии. А если примкнул, то затем думать не надо – сигнальная система интеллигента среагирует сама. И реакция интеллигента прогрессивна: он ненавидит тоталитаризм, он – за хорошее!

Коммунизм, революция, Сталин, поделить, равенство, классы – в мозгу обывателя немедленно вспыхивает красная лампочка опасности. Он надрессирован защищать свободу!

Прошу понять: автор данных строк считает сталинские лагеря преступлением. Но развал и дележ страны, устроенный в 1990-е годы, с этим преступлением – не связан. Более того, то, что происходит сегодня – происходит по абсолютно иному сценарию. Было бы странно винить во всем чуму, если больной умирает от проказы – это разные заболевания.

Однако сделать еще одно усилие интеллигент не может. Он, как собачка Павлова, привык сдавать урок: «Сталин – классы – революция – поделить – тоталитаризм».

Садись, пять.

Недавно читал в сети сообщение взволнованной дамы (поэтессы): Гитлер убил 35 млн русских, а Сталин – 60 млн! Красная лампочка в сознании дамы вспыхивает не переставая – у дамы пожар совести! Никаких умственных сил не остается на то, чтобы сложить эти две цифры и, получив 95 млн убитых, вычтя их из населения страны, спросить себя, кто же сажал в это страшное время картошку.

Но такой анализ для либерального наблюдателя чрезмерен.

В ходе социальной селекции получен уникальный продукт: либерально ориентированный, искренний свободолюбивый болван.

Вы можете раздеть страну и уморить ее голодом – но скажите болвану, что виноват в развале страны Сталин, и у болвана вспыхнет красная лампочка совести.

Вы можете своровать все недра земли, но скажите болвану, что коммунисты убили в лагерях сто миллионов, а вы спасаете недра от произвола – и интеллигенты вам будут целовать пятки как спасителям народного добра.

Происходит непостижимое: люди, обиженные во всем, – костерят идею равенства.

Люди униженные огрызаются на тех, кто говорит им, что быть рабами стыдно. Причем делают это страстно, с азартом, подтягивая дырявые штаны.

Ленин, конечно, тиран. Но у него была неплохая фраза: «Раб, который не осознает своего рабского положения, есть холуй и хам». Грубовато сказано, но верно.

Нынче велено считать, что классов в природе нет, про классы – это злокозненный Маркс наврал! Ведь сколько зла эти коммунисты принесли России, не расхлебать!