Сафари для победителей - Артем Каменистый

– Тарк, сколько вы уже воюете? – вежливым голосом врача поинтересовался советник.

– Одиннадцать лет… одиннадцать проклятых лет. Был мальчиком – стал мужчиной и не был юношей: не дали им быть…

– Вам просто надо отдохнуть.

– Господин советник, нам всем надо отдохнуть. Вам не стоило сюда приходить, но уйти еще не поздно. Уходите, пока ваши солдаты не заразились местной гнилью и не взбунтовались, – уходите прямо сейчас. Бросайте этого мальчишку – он ничего не стоит. Если им понадобится принц, они его сделают – подберут покладистого самозванца без труда. Вы это понимаете. Идите назад, вам это простят. Нас мало, но у нас здесь равновесие с местными – мы не мешаем им заниматься своими делами, а они не пытаются нас додавить до конца. Не понимаю, зачем они нас оставили в покое и терпят вылазки моих ребят… Иногда мне кажется, что мы здесь в роли приманки… Кого они ловят? Глядя на вас, я подозреваю, что ловят советника светлого рея. Или просто ждут, когда к нам пришлют подкрепление, – чтобы вырезать в назидание. Уходите: мой разум кричит, что это будет правильно. Мы, ланийцы, все немного пророки – не игнорируйте моих слов.

Граций, стоически выслушав монолог усталого офицера, кивнул:

– Я так понимаю, от командования вы отказываетесь наотрез. Ну что ж, это ваш выбор. Я не буду настаивать на переподчинении вашего эскадрона мне, хотя это в моих силах. Отдыхайте – мне кажется, вам это очень необходимо. Но когда надоест отлеживаться – жду вас у себя. Мне пригодятся достойные люди, только, пожалуйста, больше не надо таких слов. Это ведь можно расценить как пораженческие разговоры.

– Пораженческие разговоры победителей? – криво усмехнулся ланиец. – Ну-ну… Господин советник, раз уж вы ничего не поняли, запомните хотя бы последний совет: не ступайте на здешнюю Тропу. Я много чего здесь повидал, а слышал еще больше. Не надо туда идти, и танки свои туда не тащите. Не вернетесь. Я все сказал – позвольте мне возвратиться к моим людям. У нас, ланийцев, офицеры делят кров с солдатами – мы ведь простые дикари. Ваши ручные дикари…

Советник не признался ланийцу, что его слова не ушли в пустоту. Граций был человеком суеверным и о провидческих способностях народа южных пустынь наслышанным. К голосу разума Тарка следует отнестись серьезно. Хотя доверять ему во всем, конечно, не стоит (никому не стоит), да и не мешало бы проверить то, что он наговорил.

Первым делом Граций приказал Феррку притащить одну из женщин, захваченных в караване жрецов. Короткий допрос подтвердил слова ланийца – она и впрямь оказалась одной из жреческих жертв. Причем это ее действительно не волновало – к перспективе оказаться на алтаре относилась с полным равнодушием. Она ко всему относилась спокойно: даже насилие, которому ее многократно подвергли, внешне никак на ней не отразилось. Возможно, ей все это даже нравилось – получше, чем кровь на священные межевые камни проливать. Вела она себя достаточно раскованно, всех своим видом демонстрируя, что не прочь продолжать развлекаться с солдатами.

Что ж… чужая земля, чужие обычаи, чужие и дикие нравы… Граций отдал ее Раррику с Ферком – пусть немного повеселятся. Своих людей не надо забывать.

Присутствие почти двух сотен молодых женщин пагубно сказывалось на дисциплине, и советник не сразу осознал, насколько пагубно. Офицеры выбивались из сил, но тщетно – навести идеальный порядок не получалось. Новоприбывшие солдаты, намаявшись на марше, жутко завидовали матерому перегару гарнизонщиков и их россказням о весело приведенной ночке. Экзекуции над штрафниками их почему-то не пугали – соблазн перевешивал страх. Темные жрецы выбирали жертв умеючи: уродинам и калекам путь на алтарь заказан. Граций не баловал своих бойцов, и теперь, попав в столь великолепный цветник, они вдруг поняли, что все последние дни были сильно ущемлены в плане развлечений.

И не только дни – годы.

Слишком долго тянулась эта проклятая война…

Ситуация стала угрожающей: посмей офицеры закрутить гайки до упора, дело может закончиться кровопролитным бунтом. Эти солдаты выиграли войну, но до сих пор не реализовали своих прав победителей – проклятый советник гонял их под дождем из одной нищей долины в другую, не позволяя расслабиться. А здесь, увидев на примере местного гарнизона, что служба иногда может быть приятной, они захотели получить все и сразу.

Офицерам оставалось одно – частично контролировать стихию, не позволяя ей переходить за все рамки. Пусть сегодня солдаты развеются: завтра можно будет наказать нескольких самых буйных и тогда уж завинтить гайки. Бунта как такового не будет – так, спонтанная вспышка. Утром это быдло станет лениво-покорным, как и положено вчерашним крестьянам и нищим пролетариям.

На пулеметных и артиллерийских постах расставили более-менее надежных бойцов. Хоть часть из них должна устоять против соблазнов и охранять деревню на случай нападения.

От советника скрыть происходившее было невозможно. Он не был глух: прекрасно слышал женский смех и визг, пьяные солдатские голоса и шум от потасовок – вояки агрессивно делили приглянувшихся красоток. В отряде Грация около тысячи бойцов, в деревне двести несостоявшихся жертв и, наверное, столько же крестьянок, более-менее пригодных к употреблению. Конфликты неизбежны…

А еще у советника имеется подразделение, неподвластное соблазнам. Жреческая сотня – четыре светлых жреца и восемьдесят храмовых солдат-послушников. Увы, соблазнам они неподвластны лишь в теории. Дурной пример заразителен: глядя на творящиеся бесчинства, неизбежно заразятся. И останется Граций один, в окружении бесчинствующей мрази. Офицерам он не верит – не сумеют они обуздать разгула. Слишком долго армия воевала, и марш выдался очень тяжелым – у людей попросту посрывало все тормоза; они сейчас невменяемые.

Жреческую сотню Граций сберег – отослал прочь. И танкетку тоже отправил с ними, на случай если в пути нарвутся на серьезного противника. Отдал приказ выдвигаться на север и перекрыть там Тропу на втором ее повороте, а заодно и параллельную ей дорогу. Советник не знал, что беглецы намерены пройти именно там, – он просто убирал святое подразделение подальше от мирских соблазнов. Но чтобы не сидели без дела, замышляя плохое, предписал хватать всех подозрительных, и неподозрительных тоже, после чего строго расспрашивать – необходимо как можно быстрее напасть на след беглецов. Мимо четверки военных жрецов незаметно проскочить трудно, а отправленный с ними Раррик способен значительно оптимизировать процедуру «расспросов».

Оставалось последнее. Солдатам Эттиса Граций лично вручил денежные премии, намекнув, что это лишь малый задаток: по окончании операции они немыслимо обогатятся. Экипаж и без того был вышколен (кого попало к королевским драконам и близко не подпускали), а после такого поощрения можно быть уверенным – бесчинствовать не станут.

Уладив дело с экипажем, Граций приказал отогнать танк на южную окраину деревни. Машину поставили среди рвов и рогаток – атаковать ее здесь будет затруднительно. Советник проведет ночь в чреве броневого дракона вместе с Феррком, капитаном Эттисом и верными солдатами. А утром они вернутся в деревню, соберут помятых солдат, после чего начнут вешать и пороть.

Граций не сомневался, что к полудню в его распоряжении будет около тысячи послушных солдат, больше не помышляющих о бабах и пьянстве. Естественно, это лишь временно: память у быдла коротка, и через несколько дней они опять начнут мечтать о старом.

Но если повезет, к тому времени цель похода будет выполнена.

Советник, закрывшись в кормовом отсеке, спал сном младенца. Солдаты экипажа, подремывая в центральном, видели сладкие сны, как они получают по мешку золота и устраивают самый разнузданный загул в истории войск Коалиции. Феррк, ворочаясь на жестком ложе, непрерывно вздыхал – ему очень хотелось находиться сейчас в деревне, обнимая одной рукой пухлую бабенку, а другой пивной бочонок. Но нельзя – своим местом при Грации пройдоха очень дорожил. А ведь как охота…

В деревне сейчас находились солдаты двух стрелковых батальонов, саперной роты, двух эскадронов драгун, отдельного разведотряда, мортирной батареи, обозной полусотни, мехвзвода, только что созданной гарнизонной роты, ланийского эскадрона и нескольких совсем уж мелких подразделений. Ввиду превратностей войны штатного состава не было нигде, но, если всех собрать в кучу, получится более тысячи вояк.

Из этой тысячи отдыхали только сотни полторы, причем большая часть занималась этим из-за невозможности присоединиться к загулу – больные, раненые и покалеченные, а также запертые Грацием в холодный погреб.

Остальные спать не собирались – они веселились. Хватило пары часов, чтобы подразделение цивилизованной армии смахнуло с себя пыль прогрессорского налета, превратившись в стандартную банду средневековых мародеров. И хотя здесь не имелось свежезахваченного города, солдаты все равно решили реализовать свое право победителя: взятую крепость положено отдавать на разграбление. И никто не вправе этому мешать.