Каинова печать - Селия Бреттон

— Все будет хорошо, — перебил ее Марк. Однако мысли его текли по тому же руслу. — Давай я войду первым.

— У меня все время такое чувство, что за нами следят.

— Может, это Джулия охотится за моим телом. — Марк улыбнулся слегка, но так чувственно, что у Карлы сразу ослабели колени.

— Какой ты догадливый.

Марк пошел быстрее. Он шел так быстро, что Карла сначала ускорила шаг, а потом побежала, чтобы не отстать.

— Ну, что там?

— Пока ничего серьезного.

Это было начало одной из самых счастливых недель в жизни Карлы. На следующее утро Марк вывел мотоцикл из небольшого отсека в задней части трейлера. Увидев машину, Карла заявила:

— Ни за что снова не сяду на эту штуку! У меня еще с прошлого раза болячки не зажили.

— Проверь тормоза сама. Они в полном порядке.

— Ни за что и никогда!

— Ладно. — Марк пожал плечами. — Только страшно жаль. — В его глазах промелькнула усмешка, спустившаяся в уголки рта.

Карла помолчала пару секунд, но не смогла устоять перед искушением.

— А почему жаль?

— Да здесь, оказывается, есть потрясающий музыкальный магазин.

— О!

— Только до него двадцать миль. — Он внимательно поглядел на нее. — Я слышал, у них прекрасный выбор гитар.

— Уайтхед, это же восхитительно!

— Да, конечно. — Наблюдая за внутренней борьбой Карлы, он едва не рассмеялся. — К сожалению, автобусы туда не ходят.

— А ты проверил тормоза?

— Посмотри сама.

Она подошла, влезла на сиденье и нажала на тормоз.

— Ладно, но если я упаду, то ты уже никогда не затащишь меня на эту гадость.

— Нет проблем. — Он жестом велел ей сесть сзади и подал шлем.

Когда они вернулись в Джанипер Фоллс, уже темнело. Карла перепробовала все гитары и в конце концов влюбилась в полуакустическую с шестью струнами. Владелец магазина снабдил ее соответствующими инструкциями и упаковал инструмент.

— Не могу дождаться, когда вытащу ее… — Она соскользнула с мотоцикла, вынула гитару из коробки, села на ступеньки и стала настраивать. Тем временем Марк повел мотоцикл в ангар.

— В тот вечер ты пела песню. Ты действительно сама ее написала?

— Да, очень давно.

— Женщина за соседним столиком тогда чуть не заплакала.

— Я запела блюз, потому что ты слишком много внимания уделял пиранье и мне было грустно.

Марк улыбался; ее пальцы тихо перебирали струны. — Да, я отдала пиранье проявить наши пленки. — Она сморщилась. — Я не хочу видеть ее, но и не хочу, чтобы ты шел туда один. Она может затащить тебя под прилавок. Мы пойдем туда завтра вместе.

— А стихи ты тоже пишешь сама?

— Угу. Может, когда-нибудь я напишу стихи и для тебя.

— Сделай это сейчас! Она покачала головой.

— Тут уж когда приходит, тогда и приходит. Марк подумал, что, если Карла напишет эти стихи после того, как все раскроется, они будут состоять только из одной строчки: «Я ненавижу тебя, негодяй!»

— Ты знаешь, временами у меня опять возникает ощущение, что за нами следят, — сказала Карла, когда они пробирались между деревьями.

— Может, браконьеры, — ответил Марк. — Ты помнишь то укрытие, где мы прятались?

— Интересно, чьи там могли быть вещи? Он пожал плечами.

— Кому бы они ни принадлежали, этот человек, должно быть, пережидал грозу в другом месте.

— К счастью для нас.

Она даже не догадывалась, как велико было это счастье.

В конце недели, когда жара стала ослабевать, Карла сидела на ступеньках трейлера и писала дневник. Вокруг наружного фонаря вились мотыльки; где-то в траве пели цикады. Она писала быстро, распираемая эмоциями, все свои записи она могла бы за один день перевести в стихи.

— Ты пишешь историю своей жизни, моя радость? — Карла вздрогнула, когда Марк подошел к ней. Его улыбка была полна тепла, и внутри у нее все откликнулось на его призыв.

— Это просто мой дневник. Я записываю в него события каждого дня.

— А я там есть? Карла засмеялась.

— Может быть.

Марк снял пиджак и накинул Карле на плечи. Ее тут же согрели тепло и мужской запах.

Он сел рядом на широкую ступеньку и обнял ее за плечи.

— Я хочу тебе кое в чем признаться, — сказала она. Он не упоминал об их прошлом. С момента, когда они стали близки, прошлое потеряло свое значение.

— Давай. — Он напрягся, словно вез телегу с грузом.

— Те деньги…

— Угу?

— Я не представляю, где ты их взял. Я просто повторила тебе, что ты сказал мне по телефону, потому что подумала: а вдруг это тебе поможет и ты вспомнишь.

— Я… — У него словно гора свалилась с плеч.

— Ты рад? — Карла захлопнула дневник и убрала в застегивающийся на пуговицу карман его пиджака. Улыбаясь, она положила голову ему на плечо; при этом на щеке обозначилась ямочка. — Я ненавижу тебя.

— И как же сильно ты меня ненавидишь? Медленно, неотступно его пальцы двигались под юбку.

— Я вообще не могу говорить, когда ты этим занимаешься.

— Я жду ответа.

Ночной ветерок распушил ее локоны по его плечу, волшебные пальцы продолжали скользить вверх.

— Нет. — Она потянулась, чтобы засунуть руки в рукава пиджака. Ее реакция на его прикосновения была однозначна. Хриплым шепотом она спросила: — Так ты ждешь ответа?

— Да. — И загадочная, чувственная улыбка опять появилась у него на губах.

Карла намеренно медленно повернулась к нему. Ее руки скользнули по твердым бедрам Уайтхеда, обвились вокруг его шеи и нежно подергали волосы на затылке.

— Ну, может, и не ненавижу…

— Вот как? — отозвался Марк. Глаза его блестели в лунном свете, темные волнистые волосы шевелились от ветерка.

— Я люблю тебя, и это слишком хорошо.

— Я знаю, моя радость. — Марк зарылся лицом в волосы Карлы; свежий вечерний воздух смешивался с ароматом тропических цветов. — Я чувствую то же самое.

Но пока Карла обнимала его, Марка не отпускала внутренняя боль, потому что любая минута могла стать последней. Ему стало совсем тошно, когда Карла спросила:

— Помнишь, ты интересовался, не беременна ли я… Как бы ты отнесся к тому, что я жду ребенка?

Он помолчал, подыскивая слова, похожие на правду.

— Думаю, — что нам стоит пока побыть вдвоем.

— И как долго?

— Хотя бы немного.

Было ли это предзнаменованием или Марка мучило чувство вины, но в ту ночь ему снились сплошные кошмары.

— Уайтхед! — Ее голос вернул его из ада, где кричащую Карлу утаскивали прочь. — Очнись!

— Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, даже не мог закричать. Был как замороженный. Ты ничего не сможешь сделать, твердил ему мудрый внутренний голос, ты ей лгал, у тебя больше нет на нее прав…

— Нет! — Вся его беспомощность вылилась в одно слово.

— Тебе приснился плохой сон? — Ее голос был мягким, сонным и поставил на место перевернутый вверх тормашками мир. Карла закусила губу и стала убирать прилипшие ко лбу темные пряди его волос. — У тебя что-нибудь болит?

— Нет. — Но и очнувшись, он продолжал ощущать боль и ужас своего сна.

Она положила его голову себе на грудь и погладила по волосам.

— Тебе снилась авария?

— Мне снилось… Кто-то утаскивает тебя от меня… Я не могу двинуться, чтобы остановить их…

— Никому такое и в голову не придет.

Но пока Марк опять засыпал в объятиях Карлы, его слова, живая боль, с которой они были сказаны, неизвестно почему расстроили Карлу. Прошло много времени, пока тревога улеглась и она смогла задремать.

Запах дыма Марк почувствовал даже во сне. Он мгновенно проснулся.

— Карла! — Дым как от горящей травы, плотный, сизый, клубясь вползал в трейлер.

Она слишком устала и ничего не слышала. Марк выскользнул из постели, подхватил Карлу на руки, вытащил из кармана куртки ключи, открыл дверь и выскочил под защиту деревьев.

— Что случилось? — Карла кашляла, ничего не видя в дыму. Когда Марк вынес ее на чистый воздух, она задохнулась от ужаса.

— Сиди здесь. Там пожар.

— Уайтхед! Нет! Не ходи! — Ее пальцы вцепились в руку мужа, но он быстро освободился и исчез в плотном дыму, окружавшем трейлер. — Нет! — Она рывком подняла себя на словно налитые свинцом, дрожащие ноги и кинулась за ним, не видя ничего.

— Нет! Уайтхед! Я люблю тебя! Не бросай меня!

Но он уже исчез в дыму. Она беспомощно стояла на краю дымовой завесы, слезы ручьем текли по щекам.

— Уайтхед, вернись!

Неподалеку под чьей-то ногой хрустнула ветка. Карла так и взвилась.

— Уайтхед?

Темное одеяло накрыло ее с головой, руки оказались прижатыми к телу. Она была в ловушке. Карла пыталась лягаться и даже попала по чему-то твердому, но потом ее швырнули на землю, ударили по голове, и она погрузилась в темноту, услышав напоследок свой собственный стон.

Человек, устроивший пожар, со своего мобильного телефона позвонил в полицию и вызвал ее на место происшествия. Потом он улыбнулся себе в боковое зеркало. Гоня машину по грязной дороге, он представлял себе, что в отдалении слышится звук полицейских сирен. Пустые канистры из-под дымовых шашек громыхали у него под ногами.