Никто мне ничего не обещал - Сергей Минутин

Другим экспериментом стало Албанское (оно же Греческое) Казачье Войско….Казачье войско…было создано в 1775 г. Оно насчитывало 1263 человека…Но… в 1778 г. из списочного состава 1002 человека … собралось лишь 200…

Ещё один «эксперимент» осуществлялся после присоединения Крыма — Крымско–татарское Казачье Войско… с началом следующей турецкой войны обнаружилось, что крымцы тайно собирают вооружённые отряды и ждут высадки вражеского десанта. В связи с этим было проведено разоружение татар, отселение из прибрежной зоны… «казаков» распустили…

Был и эксперимент с Ногайским Казачьим Войском…В 1783 г. во время бунта ногайцев мурза Баязет–бей с 900 семьями сохранил верность России… Он выдвинул предложение — создать Казачье Войско во главе с ним самим… При Павле проект не прошёл, но Александр I в 1801 году согласился. Однако Баязет вооружил лишь 200 всадников, личную дружину. И принялся выколачивать из ногайцев деньги на коней и оружие «для Войска». Посыпались жалобы, ногайцы стали разбегаться. Царь распорядился вызвать Баязета в Херсон «под благовидным предлогом» и без него учинить проверку. Она выявила, что «атаман» попросту обирал народ… Многих соплеменников Баязет закрепостил, дома завёл гарем из крепостных русских девок и одной дворянки, обратив их в ислам. Когда комиссия по велению Александра опросила ногайцев, желают ли они дальше оставаться «казаками» или вернуться в сословие казённых поселян, все единогласно в ужасе возопили — ни в коем случае не казаками! В 1804 г. Ногайское Войско прекратило существование…

Как видим, «эксперименты» провалились все, да ещё с треском… Здесь стоит обратить внимание, что «искусственные» Войска становились полноценными, когда они создавались либо из добровольцев, как Сибирское, Бугское, либо из казаков других войск — как было на Тереке, в Оренбуржье. Во всех случаях они имели больший или меньший процент природных казаков, перенимали исконные казачьи традиции…».

С большой точностью традиции Российского управления передаёт А. А.Гордеев в своей книге «История казаков»: «Князья указывали путь, народ за ними следовал, и в этом единении народа с князьями крылась народная сила. На протяжении истории в русской действительности происходили мятежи, но мятежи всегда направлялись не против князей, а против образовавшейся между монархом и народом служилой среды. В русской истории образование правящего класса имеет свою особенность. Вначале служилый, а затем правящий класс создавался сверху, в целях государственной необходимости и совершенно независимо от народа… После установившегося господства монгол Русь была превращена в улус монгольской Империи и стала называться Татаро–монголией. Она была охвачена сложной сетью надсмотрщиков, контролёров, сборщиков и многочисленных чиновников: баскаков, писцов, таможенников, весовщиков, дорожников, оценщиков, заставщиков, кормовщиков, лодочников, раскладчиков, подушных, побережчиков, караульных и иных служебных категорий, которые держали под надзором русский народ и его имущество… На протяжении всей истории (правящий класс) зависел только от верховной власти (князя). Поэтому, пользуясь господствующим положением, правящий класс совершенно не считался с народом, стоящим ниже его. В изменившихся исторических условиях, когда усилия государства переносились внутрь и требовали участия в работе всего народа, эти два чуждых класса было трудно объединить. Правящий класс считал свои привилегии неотъемлемым правом и не допускал на них никаких посягательств. Образовавшийся класс интеллигенции, близко принимавший к сердцу народные нужды, разрешал их не по соглашению и решению народа (что даётся наблюдениями и мониторингом народных нужд, а также решением вопросов, способствующих самоорганизации народа), а вопреки ему, и подходил к народу, как власть имущий, как имеющий некое моральное право обращаться к народу не за советом, а с программами новой жизни, являвшимися продуктом его измышлений. Действительные нужды народа были чужды этим политическим деятелям, так же как и народу чужды были их измышления.

Народные требования всегда просты и связаны непосредственно с их бытом, что подтвердилось полностью в революционном процессе 1917 года».

Казаки, в силу своей военной корпоративности и особенности старались держаться от централизованной власти особняком. И жить по своим законам, главным из которых был: «С Дона выдачи нет». Казаки видели, что крестьяне и священники в массовом порядке бегут к ним на Дон, и их унылый вид казаков явно не радовал. По этому поводу А. А. Гордеев пишет: «Условия быта русского народа были настолько тяжёлыми, что вызывали у казаков одно желание — не попасть в то же положение. Княжеские междуусобицы, споры их в Ставке хана, унизительное положение князей и частые открытые казни, нередко проводившиеся «обасурманившимися» русскими же, не могли внушать казакам никакого уважения к ним. Кроме того, князья в междоусобицах пользовались теми же казачьими войсками, позволяли им грабить земли своих противников, ставили князей в известную зависимость от войск, которыми они пользовались, — словом в войсках создавалось сознание в полной беспомощности русских князей. По распоряжению хана, те же войска в другое время давались противнику и под его руководством грабили и разоряли земли прежнего князя.

Таким образом отчуждённость казачьего населения от русского ещё больше углублялась. Поэтому, при общем желании освобождения от иностранной зависимости, единства среди русского народа, в подавляющем количестве составляющего население Золотой Орды — не могло быть. Не могло быть ещё и потому, что в княжеских междуусобицах ни один князь не мог решиться стать на открытую борьбу против хана, не подвергаясь риску немедленного доноса на него.

Поэтому в противоположность другим народам, сумевшим поглощать правящий монгольский класс своей культурой, русский народ своё освобождение должен был предоставить времени и собственному терпению. Надежды на эти спасительные средства избавления от власти завоевателей и были усвоены психологией княжеских родов. Умирая, каждый князь завещал своему приемнику «Бог освободит от Орды», «Бог Орду переменит», — и увещевали братьев жить в мире и по отцовскому завету, и «чтобы не перестала память родителей наших и наша и чтобы свеча не угасала». Под свечой разумелась неугасимая мысль о народном освобождении. Для спокойного существования казачьих войск необходима была твёрдая власть законного хана.

По установившемуся обычаю во владениях монгол законными ханами признавались лишь прямые потомки Чингис — Хана. Законная преемственность спасала от захвата власти другими претендентами, что неизбежно приводило к внутреннему расстройству страны. Порядок ЗАКОННОЙ ПРЕЕМСТВЕННОСТИ ханской власти был усвоен казаками и ими поддерживался… Всесторонняя слабость и бессилие русского народа XVI века НЕ МОЖЕТ объясняться разбросанностью его в лесной болотистой глуши, неспособностью к общественной организации, а его тяжёлым прошлым, в котором он находился триста лет, утеряв возможность нормального развития, и теперь принимался за восстановление и заполнял потерянное прошлое. Казаки составляли часть его в прошлом, и также, как и весь русский народ, в течение трёхсот лет находились под иноземной властью и с начала XVI века начинали устраивать свою жизнь по собственному разуму, но на опыте, приобретённом ими в условиях прошлого быта и установившихся обычаев…Различия характеров казаков и массы русского народа крылись в их историческом прошлом. Казаки составляли часть русской государственности, они по праву могли называться русскими людьми, но они никогда не жили так как русский народ, иначе говоря, не были в бытовых условиях русского крестьянства. Нет основания отрицать, что казаки в прошлом были те же русские люди, но из–за наступившей исторической трагедии русского народа, попавшего под власть завоевателей, часть людей, выведенная из страны, принуждена была жить в совершенно обособленном положении, нежели весь народ. У казаков оказались утерянными общая бытовая связь и общественные навыки. Выходя из–под власти бывших завоевателей, казаки вынесли особые качества, имевшие вначале большую ценность для русских князей, а затем императоров, которые они старались не только хранить, но и всячески поддерживать. Казаки веками создавали свой быт на основе общих решений, и потому свобода для них была явлением естественным, нормальным, для осуществления которой не нужна была ломка общественного порядка, и ослепить их обещаниями свобод было невозможно…».

При этой удручающей картине казаки понимали, что их собственное благополучие зависит от благополучия всего русского народа. И всегда делились своим опытом казачьего самоуправления, видя в русских общинах аналог своим станицам.