Неудачная реинкарнация - Владимир Журавлёв

Хист строго глянул на ухмыляющихся десятников.

— Отправьте вестового к блицштурму! — приказал он. — Пусть командиров подразделений тащит ко мне! Будем составлять план, как военных укоротить.

— Я Гребло пошлю! — тут же решил первый десятник. — После того, как он угрохал их командира, а потом и начальника штаба, его там все опасаются.

— Вестовому станковый арбалет не положен, — напомнил Хист.

— Да он сапогом может! У него такой сапог, что…

И тут засияла проекция от командирской раковины. Хист взглянул и оцепенел. Из синего тумана на него противно уставилась физиономия самого подвизиря! Ранее он его разве что на торжественных выездах мог созерцать… издалека…

— Хист? — неопределённо сказал подвизиря. — Ну-ну… Мне тут доложили… Круто берёшь, мальчик… круто, да… э?

Хист не отозвался, потому что не сразу вышел из ступора. Его молчание почему-то добавило неуверенности в голосе всемогущего главы полицейского ведомства.

— Мои… э… союзнички о подобных нюансах забыли упомянуть, — задумчиво протянул подвизиря, изучая офицера цепким взглядом. — Забыли, да… а ведь блицштурм — мои ребятки, да… Нехорошо получилось, э? Ну-ну… Ну… действуй, Хист, пока что у тебя получается… союзничкам привет передавай, розочка, хе-хе…

Хист моментально помрачнел и наградил подвизиря таким взглядом, что, будь тот рядом, то сразу озаботился бы кольчугой с высоким воротом. Розочками в городских низах звались привокзальные женщины, доведённые до отчаяния безденежьем и согласные за еду исполнять иногда очень затейливые пожелания клиентов, отчего приобрели и кличку, и специфические физиологические отличия… Но подвизиря был в столице и ничего не ощутил из-за несовершенства связи. А потому отключился, даже не поняв, что Хист на полном серьёзе прикидывал успешность рейда блицштурма на столичную резиденцию подвизиря.

— Вот урод! — вдруг сказал третий десятник. — Обязательно унизить надо, да ещё и при подчинённых! Таких убивать надо на месте! Даже если потом самого…

— Честь превыше жизни? — скептически возразил первый десятник. — Это закон степняков, для нас не подходит. Мы жить любим. Так что терпим.

— Я думаю, — медленно сказал Хист. — Я думаю… тут немного длиннее надо… я думаю — моя честь превыше жизни того, кто на неё покушается… да, именно так. Вот так я и думаю. И так и буду поступать!

Народная присказка, удлинившись, потеряла очарование и красоту полуправды, зато приобрела незыблемость и злобную целеустремлённость нового нравственного закона. И это поняли все присутствующие.

— Э… — очень серьёзно сказал первый десятник. — Тогда вот какое дело… дозволь обращаться к тебе просто «командир»? Оно и верно будет, и уважительно. А то у нас все звания как-то погано толкуются, вдруг поймёшь не так…

— Только между своими! — подумав, решил Хист. — Только потому, что у нас спецотряд, спецпоручение!

— И потому что мы все братья через сестру нашу смерть! — хором добавили очень серьёзные десятники.

Глава двадцать вторая

Первым делом после освобождения следует делать что? Конечно же, вытряхнуть муравьёв из штанов! Вот кто бы сказал, почему их именно в штаны тянет? С научной точки зрения? На бытовом уровне объяснение пришло в голову сразу, и даже не одно — но похабень такая, что думать неловко, не то что озвучивать.

А вторым делом следовало напиться и умыться — дружелюбный Эл заботой о пленнике себя не утруждал. Речка шумела внизу и вроде бы даже неподалёку — но по темноте спуск оказался неприятно утомительным. Ни одной подходящей тропинки не обнаружилось. То ли звери именно на этой горе не водились, то ли на водопой ходили не сверху вниз, а как-то иначе… в общем, вернулся он к связанному эльфу очень нескоро, на рассвете. И уже издалека обострённые чувства оповестили, что эльф там не один. Собственно, чувство требовалось одно и самое заурядное — слух. Ругался там кто-то без всякого стеснения, да на несколько голосов, причём голосов знакомых. Это в глухом горном лесу, где никого не знаешь.

Вообще-то к спорщикам можно было хоть на телеге подъезжать — не услышали бы. Но он на всякий случай осторожно подполз и поглядел. Не то чтобы это было жизненно необходимо: свою сумку он по привычке сразу захватил с собой. Но… а куда идти-то? Сведения о гномах — в голове у эльфа… предположительно. А голова — вон она, торчит на родной эльфийской шее. Вот и осталось, что лежать да подслушивать. Вдруг скажут чего интересного?

У притухшего костерка сидели на корточках два знакомых по деревне синеглазых прохвоста и с интересом поглядывали на связанного эльфа. До сих пор связанного.

— Тэк-с, попробуем ещё разок! — с оптимизмом произнёс эльф-мятежник. — Так кто ты такой, чтоб пугать дурным воплем двоих бегущих по своим делам эльфов?

— Тоже мне, эльфы! От любого звука на дерево прыгаете! И развяжите мне руки!

— В нашем лесу так никто не орёт! Даже улыба! Даже если ему наступить на хвост!

— Даже если ему наступить не на хвост — и то орёт не так! Тут не то что запрыгнешь — взлетишь…

— Вот послушал бы вас, если б вам муравьи в штаны забрались! И развяжите мне руки!!

— Тоже нам, эльф! Муравьи ночью не лазают — они спят с муравьихами! Какой ты эльф, если даже не разбираешься, кто к тебе ночью в штаны лезет?

— И, кстати, это, наверно, клещи… вот они как раз ночью…

— И чего снова орать? Или не знаешь, что с клещами запросто справляются? Их же можно прижечь — или отсечь… Ах, знаешь, потому и орёшь? Ну мы же не извращенцы — по мужским штанам лазать!

— Уберите клещей! И развяжите руки!!!

— А он почему-то считает, что извращенцы… Эй, ты кто такой, чтоб считать нас извращенцами?

— Эл Швадесенс! Руки развяжите!!! И клещей!..

Эльфы-мятежники удовлетворённо переглянулись. Один из них встал, поискал взглядом подходящую ветку, примерил к руке… и со всей дури навернул пленника повдоль спины.

— Вау!!!

— Это не клещи были, — спокойно пояснил эльф. — И тем более не муравьи, они же ночью спят… с муравьихами… это наведённый зуд. Страх так проявляется. Сейчас ведь не щиплет, не зудит… ну, вон там?

— Там нет, — неуверенно сказал пленник, прислушиваясь к себе. — А вот на спине…

— Акупунктура, понимать надо! Э… значит, мы остановились на том, что ты, Эл Швадесенс — ах, какая громкая фамилия!.. но мы её всё равно не боимся, придумай чего получше… — так вот ты, жалкий столичный хлыщ, связал себя очень ловко и пугал нас из кустов. А зачем пугал? Э… с этим разобрались, клещи же… зачем связал себя? И как, кстати? Мы тоже так хотим!

— Хотите — заимейте дядю, как у меня! — злобно ответил столичный хлыщ. — Я тут магнитосъемку веду, а он поручения даёт! Кланового убийцу стреножить, типа, между делом! Типа, дяде эту принцессу в драной юбке надо, эльфиек ему уже не хватает — а мне к-э-к дадут по виску! Я вам что, экстрим форс?!

— А гномьих брюликов, как на экстрим форс! — отметил мятежник задумчиво. — Если они, конечно, существуют…

— А что такого? Во Флоренсо…

— Ну-ну, в столице жизнь весёлая, один брюлик стоит, сколько наша провинция…

— Да вы у себя зарабатывать не умеете!..

— Утянули все финансы в столицу и жируете!.. — …вот и сидите в провинции, как у улыбы…

— А ты с клещом в штанах?

— Как хочу, так и сижу! Развяжите руки!

— Не повторяйся, скучно же… Вот интересно, а почему ты не взял убийцу? Или принцессу, если убийцу боязно? Хотя с такими брюликами… я бы взял! А принцессу — так и вовсе без брюликов… и даже без приказа…

— Так и я взял! — возмутился Эл. — И ничего сложного! Он же берхь! Дал раза — и слетел с босых пяток! Я его раз — и в гуолы!

— Вот садист! К нему же муравьи в штаны!

— А он мне камнем кэ-эк даст по виску!

— И он садист…

— А он сбежал — а вы прибежали, но не развязываете! А потом искать, ловить — а здесь же не мостовые Флоренсо! Я на вас дяде настучу! Как вас зовут?!

— С чего бы его искать? — буркнул мятежник примирительно. — Тут он, по кустам прячется и подслушивает! Они, берьхи, в этом возрасте все такие — лишь бы прятаться да подслушивать… Дети! Им бы играться! Эй, убийца, иди сюда! Из кустов плохо же слышно! А видно ещё хуже!

Он поднялся и подошёл к компании, чувствуя себя, как последний идиот.

— Вот скажи, я тебя разве бил? — начал заводиться пленник, едва завидев обидчика. — Я разве камнем? Ну-ка развяжи руки!

— Зачем? — не понял он.

Эльф поперхнулся возмущением — но сразу ответа на такой простой вопрос почему-то не нашёл.

— Эт-то хорошо, что мы тебя отпустили, — задумчиво сказал эльф-мятежник. — А то бы сидели сейчас связанные, с шишкой на башке, с клещами в штанах… А почему ты его не развязываешь?

— Чтобы драться было с кем? Он вон какой большой, и с брюликами, а я ещё ребёнок.