Золотой гребень для русалки - Наталья Солнцева

Со двора дохнуло холодом, очертания деревьев и флигеля едва проступали в серой мгле. Ветер успокоился, с неба продолжал сыпать мелкий снежок. На крыльце, на ступеньках виднелись припорошенные следы — они вели со стороны флигеля к дому и обратно.

Илья Афанасьевич выругался. Судя по всему, новогодние сюрпризы не кончились. Из дома, кое-как одевшись, вышли супруги Бутылкины и две певицы — рыженькая и брюнетка. Они закричали, показывая пальцами на отпечатки на снегу, и через минуту все, кроме Вишнякова, Астры и Матвея были во дворе и с громкими возгласами топтались, уничтожая подозрительные следы. Даже Ульяновна, закутавшись в шерстяную шаль, «изучала» доказательства чужого присутствия. У нее отлегло от сердца — в доме побывали люди, а не слуги дьявола.

— Осторожнее, вы же все затопчете! — тщетно предостерегал Бутылкин.

Его никто не слушал. Каждый высказывал свои предположения насчет незваных гостей.

— Это «грифоны», то есть строители, — твердила Алина. — Они решили дождаться, пока мы уснем, пробраться в дом и стащить все, что плохо лежит. Ульяновна их спугнула, и они убежали к себе во флигель, спрятались и дрожат там, как зайцы. Небось заперлись изнутри и готовятся к длительной осаде. Надо вызвать полицию!

Борецкий при слове «полиция» аж подпрыгнул от возмущения.

— Еще чего не хватало! — разволновался он. — Кого-нибудь обокрали? Или, может, убили? Зачем звонить в полицию? Сами разберемся.

Он невольно взглядывал на Лею, но никто не обращал на это внимания. Никого, кроме Вишянкова и Астры, не интересовала возникшая между ними симпатия. А тех во дворе не было. Лея держалась особняком, чуть поодаль от других «русалок». Она сторонилась всех — Бутылкиных, Ульяновны и Борецкого, — тихо, смиренно стояла с запорошенными снегом светлыми волосами, словно Снегурочка.

— Вишнякова в его комнате нет! — выбежав на крыльцо, крикнула Астра. — И в доме, кажется, тоже. Где он еще может быть?

Из-за ее спины появился Карелин. Он наотрез отказался оставаться в доме и разыскивать пропавшего гостя: спору нет, в таких хоромах полно укромных уголков, но лучше пусть туда заглядывает сам хозяин.

В наступившей тишине раздался нагловатый хохоток Бутылкина.

— Егор просто пошел прогуляться, — заявил он. — Почему бы и нет? Не спалось человеку. А многоуважаемая экономка приняла его за черта! Ха-ха-ха!

— Не городи чепухи, Степан, — разозлился Борецкий.

Астра с Матвеем спустились во двор и жестом подозвали его.

— Это еще не все. В зале, кажется, что-то искали, в кухне тоже. Открыта печная заслонка, вещи разбросаны.

— Похоже, все-таки воры? Неужели мои работяги? Вроде неплохие парни… В голове не укладывается!

— Где они?

— Во флигеле. Делают вид, что спят… или… не знаю, что и думать. Не люблю я зря шум поднимать, напраслину на людей возводить. Если они ни при чем, обидятся…

— Куда ведут следы? Надо идти по ним — другого выхода я не вижу. Если только к флигелю, придется разбудить ваших помощников.

Борецкий в нерешительности оглянулся. Девушки-«русалки», как замерзшие пташки, жались друг к другу. Ульяновна переминалась с ноги на ногу, потирала от холода щеки.

— Пусть все возвращаются в дом, греются, пьют горячий чай и проверяют, все ли на месте — деньги, ценности, — предложил Матвей. — А мы тут пока поглядим, что к чему.

Борецкого привело в ужас подозрение, что в доме могли у кого-то пропасть вещи или деньги. Позор! Люди приехали праздновать, а вместо этого их ограбили. Вишняков куда-то подевался… Одно к одному…

Отпечатки ног рассказали ничтожно мало: сначала двое людей прошли от флигеля к дому, потом обратно. Не доходя до флигеля, они свернули в парковую аллею. Одни следы были побольше, другие — поменьше. Чуть позже из дома вышел третий и отправился с ними — или за ними.

Зима уже стыдливо набросила белый пушистый покров на черный круг от ритуального костра. Светало, но от этого картина яснее не стала. Астра в очередной раз убедилась, что следы и улики — не ее метод. Зеркало она оставила на хранение в доме родителей, и теперь могла полагаться исключительно на собственный дар предвидения.

— Это строители! — воскликнула она. — Конечно, они не выйдут из флигеля, потому что их там нет. Они сбежали!

Матвей разбирался в следах лучше, чем в мистических знаках, и чувствовал себя уверенно.

— Вот эти отпечатки похожи на женские, — заключил он.

— Не может быть.

— Тебе виднее. А где Вишняков?

— Он преследует грабителей, — предположила Астра. — Рискуя своей жизнью.

— Не смеши меня.

— Зачем преступникам лишний свидетель? Убьют, бросят в снег, прикопают, и всё. Или уже убили.

Матвей выпрямился, задумался.

— А если Вишняков — сообщник? Тогда он вовсе не преследует грабителей, а убегает вместе с ними.

— Не вместе — третьи следы меньше засыпаны снегом, — возразила она.

— Замешкался — ему ведь надо было тепло одеться, обуться. В чем он вышел из спальни?

— В тапочках, кажется…

— Вот видишь? В тапочках по лесу в мороз не побегаешь.

— Вокруг дома — парк!

— Который плавно переходит в лес. И вообще, зачем Вишняков спускался на первый этаж? Насколько я помню, он сгорал от ревности и жаждал расправиться со счастливым соперником. Разве не так?

— Это побудило его выйти в коридор, — не сдавалась Астра. — Там он мог услышать шум внизу, звуки шагов.

— По-моему, мы зря тратим драгоценные минуты. Снег засыплет следы, а они — все, чем мы располагаем, кроме досужих домыслов.

Борецкий увел людей в дом и вернулся, положив конец их спору словами:

— Я к вашим услугам, господа. Идем штурмовать флигель?

При кажущейся серьезности ситуации, происходящее представлялось комичным: уж больно все нарочито, чересчур запутанно, сдобрено театральными эффектами. Чего стоили громогласные вопли Ульяновны? А ночная суета в коридоре? А петушиные бои между Борецким и Вишняковым?

— Уж не наш ли гостеприимный хозяин — автор сей провинциальной пьесы? — шепнул Матвей на ухо Астре. — Сначала «мертвец» в окне и первая партия следов под окнами. Теперь «черти». Нас разыгрывают! Вишняков пригласил тебя специально на роль детектива, которого будут водить за нос все, кому не лень. Надо же как-то развлекаться?

Астра вдруг вспомнила слова Коломбины у догорающего костра: «Мне надоел этот дешевый балаган!» И Вишнякова, который опустил голову и первый зашагал к дому…

— Дешевый балаган… — пробормотала она.

— Правильно! — обрадовался Матвей. — Молодец.

Борецкий вел их к флигелю: шел впереди с запасными ключами.

— О чем вы? — обернулся он.

— Так, о бренном…

Глава 26

Помощники ватафина никуда не убегали, они были бы не в состоянии этого сделать, даже если бы очень захотели. Кто-то связал им руки и ноги крепкой веревкой, а рты заклеил скотчем. В таком виде парни и встретили хозяина и двух его гостей. Глаза несчастных едва не выскочили из орбит от радости.

— Да что здесь творится? — рассвирепел Борецкий. — Ну и дела… Кто это вас?

Дверь во флигель, вопреки ожиданиям, оказалась незапертой, просто закрытой. Развиднелось, и в комнате, где спали строители, стоял рассветный сумрак. Связанные сидели на полу, между надувными кроватями, и глухо мычали.

Матвей наклонился к одному из них, резким движением оторвал скотч.

— Кто? — спросил он.

Бедняга молча хлопал глазами: он не знал. Его язык и губы онемели. Борецкий освободил второго.

Мало-помалу узники флигеля, потирая затекшие ноги и руки, рассказали, как все произошло. Они, изрядно выпивши, отправились к себе, легли и тут же захрапели. Во сне на них кто-то навалился, связал — они и пикнуть не успели. С тех пор и сидят так, на полу, — окоченели, зуб на зуб не попадает. Печку с вечера не протопили, забегавшись, а потом уже не до того было: едва до подушек добрались и отключились.

— Как вас угораздило напиться? — грозно навис над ними Илья Афанасьевич. — Я же велел водки и вина употреблять в меру.

— Мы костер затушили… и того, добавили по полстакана. Развезло…

— Я вам покажу «развезло». Вы что же, дверь открытую оставили?

Парни, как два китайских болванчика, мотали головами: они, хоть убей, не могли вспомнить подробностей.

— Кто вас связал, видели?

— Н-нет… темно было… мы в отключке…

— Идиоты! — рявкнул Борецкий. — Благодарите бога, что не перерезали вас, как сонных кур!

Матвею не терпелось расспросить о ключах. Кто имел к ним доступ? Тот, кто связал рабочих, должен был сначала попасть внутрь.

— Это мог любой, — махнул рукой Илья Афанасьевич. — Ключи оставляли на гвоздике у двери. Флигель обычно запирался только на ночь, изнутри, а днем и вечером каждый мог зайти.