Сад Вия - Наталья Способина

– В этот раз проход мне открыл отец. Теперь дорога в ваш мир для меня закрыта. Спасибо вам за это отдельное, – горько рассмеялся Никита.

– Но там же твоя мама.

– Ага, – беспечно кивнул он. – А еще друзья и вообще большой кусок жизни. Но вы это все слили.

– Как?

– Да вот так! – зло ответил он. – Вы рассказали обо мне в РАВ, забрали кулон с лунным светом. А это вам не бутылка с водой, которую допил, выбросил и купил новую. Да и вообще, пока вы сюда не пришли, все было хорошо.

– Слушай, ты первый украл шапку-невидимку. Если бы ты этого не сделал, никто бы за тобой не пошел.

Никита рассмеялся, запрокинув голову. Только веселья в его смехе не было совсем.

– Ты всерьез считаешь, что я делаю то, что хочу? Ты такая наивная.

– «Человечек» забыл сказать, – хмуро закончила Ева, которой на самом деле стало стыдно.

– Да все вы человечки… глупые, наивные, с чего-то решившие, что можете быть настоящими волшебниками.

– А разве не можем? Если волшебство вернется в наш мир, то мы станем ничуть не хуже тебя. Я видела, что я могу, если рядом лунный свет. А я такая не одна, – с вызовом закончила Ева, хотя ссориться с Никитой ей совсем не хотелось. Он ведь правда ей нравился, но на нее столько всего навалилось.

– В этом ты права. Ты такая не одна. И если каждому из вас дать волю да еще неограниченную волшебную силу, ваш мир и суток не простоит.

– Почему это? – сложив руки на груди, спросила Ева.

Вызывающим ее тон был скорее по инерции, но Никита, кажется, уже не различал нюансов. Он тоже завелся.

– Да потому что вы только и можете разрушать. Ни на что другое вы просто не способны.

– Женькин папа создал шапку-невидимку. И продолжает создавать артефакты. Насколько я поняла, никто из вас, таких всесильных, на это не способен.

– Ага, а его дядя решил присвоить авторство себе и отправил собственного брата на Тропу вечности, с которой невозможно сойти. Красота, да? Вы, человечки, такие созидательные, – издевательским тоном закончил он.

– Что? – Ева потрясенно уставилась на Никиту.

И только задав этот вопрос тихим голосом, она поняла, что они оба натурально орали друг на друга в пустом коридоре замке.

– Что слышала, – Никита тоже ответил тише.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я там был, – отчеканил он. – Потому что именно я вывел Жениного отца с той тропы. Ассистента не смог, потому что моих сил хватило только на одного. И да, предвосхищая твои неуемные вопросы, волшебных существ, коим и я являюсь, волшебный путь уничтожает так же, как забредшего на него без спроса человечка. Еще вопросы?

Никита развел руки в стороны, но по его лицу было видно, что, если Ева что-то спросит, она станет горсткой пепла. Интересно, а уничтожить кого-нибудь Никита может? Вопрос был непраздным в свете того, как сильно она его довела. А потом рассказанное Никитой сложилось в общую картинку, и Ева похолодела.

– Матвей Семёнович… пытался убить собственного брата?

– Что значит «пытался»? Он его и убил, Ева. Отец Жени в царстве мертвых.

– Но он нездешка.

– Ну не стараниями Матвея Семёновича, а доброй волей Вия.

– Этого не может быть. – Ева шагнула к ближайшей стене и привалилась к ней плечом. – Он ведь растил Женьку. Он помогал его матери, насколько я поняла. Нет. Я не верю.

Она помотала головой, не в силах смириться с новой информацией.

– Считаешь, что Глеб Семёнович лжет?

– Нет, – растерянно прошептала Ева. – Он мог бы, конечно: он ведь человек и не обязан говорить мне правду. Но мне кажется, он не врет.

– Вот и мне так кажется, – уже спокойно сказал Никита и, подойдя к противоположной стене, сперва привалился к ней плечом, а потом устало сполз вниз и уселся на пол.

Ева последовала его примеру.

– Но если ты привел Глеба Семёновича сюда, то как он оказался у Вия?

– Тропа вечности почти выжгла мои силы, и, когда появился анчутка, я уже ничего не мог. Он просто его забрал, а меня бросил в подземелье. Если бы Корвин меня не нашел, я бы вряд ли выбрался оттуда.

Голос Никиты звучал едва слышно, как будто этот разговор тоже выжег его силы.

– А почему ты ходишь через подземелье, если подземный мир – это владения твоего дяди, который тебя, мягко говоря, не очень любит?

Никита вздохнул и откинулся затылком на стену. Глядя на него, такого растрепанного и немного потерянного, Ева уже не могла злиться.

– Подземелье создал я, и это – часть моего мира. Они не могут на него претендовать, но теоретически могут брать плату за проход. Что и пытался сделать анчутка с тобой. Убить меня анчутка не может, поэтому мне самому в подземелье мало что угрожает, а водить я в него никого не вожу. Вы и Глеб Семёнович были исключением, и то только потому, что по поверхности было бы еще хуже.

– А почему хуже?

– А ты не помнишь, что там Горыня устроил?

– Горыня? Его же там не было.

– Ай, все забываю, что вы ничего о жизни не знаете, – досадливо отмахнулся Никита. – Горыня – средний сын Белобога. Он повелевает змеями. И если мелкий Горыныч, который у Яги живет, мало что всерьез может сделать, то к охотничьему домику он змея посерьезней подослал.

– Но как же Вужалка? Если ты говоришь, что змеями повелевает твой дядя, а она дочь ужиного царя…

– Ну, в семье не без урода, – беспечно улыбнулся Никита. – Ужиный царь служит напрямую Горыне, но мы с Вужалкой росли вместе. Вернее, не то чтобы вместе, просто взрослые особо не в курсе были, где мы и что делаем. Мы познакомились, когда ей хвост валуном придавило. Ее змейки камень сдвинуть не смогли, а отец в других землях был. Я сам на нее случайно наткнулся. Нам было лет по пять. Камень сдвинуть я, понятное дело, тоже не смог, но я его левитировал. Вообще-то запросто мог этим ее убить, но это уже потом, на взрослую голову, понимаешь, что просто повезло в тот день. А еще я стащил у отца живой воды, ей хвост подлечить. Вот тогда-то мне Корвин наглядно и объяснил, что живую воду брать нельзя, а на царапины лить тем более. Я неделю сидеть не мог после его объяснений. Зато отцу он меня не сдал. Хотя это совсем не царапина была. У нее же позвоночник хвостом продолжается, и там, как я теперь понимаю, был спинной мозг поврежден. Она двигаться вообще не могла и вряд ли смогла бы позже, даже если бы выжила. В общем, так мы подружились. Отец ее о том случае знает, поэтому частенько глаза закрывает на то, что она меня о чем-то предупреждает. Горыне, думаю, и в голову не приходит, с чего это я такой везучий временами.

Никита задумчиво улыбнулся.

– Ты кому-нибудь рассказывал об этом? – спросила Ева, думая о том, как бы вырос Никита в глазах Лики после этого рассказа.

Сын Кощея мотнул головой, а потом усмехнулся.

– Да некому мне рассказывать, Ев. Я бы и тебе не рассказал. Но тебе же сопротивляться невозможно.

Вообще-то это было неправдой. Про дружбу с Вужалкой Никита рассказал сам. Видимо, ему просто нужно было с кем-то этим поделиться. Отчего-то от мысли, что такой весь из себя неприступный Никита может так искренне дружить с девушкой-змеей, было тепло.

– А мне показалось, или Яга тоже против твоего отца?

– Не, не показалось. Она заодно с Вием. Отец об этом знает, но почему-то ничего не делает. Но ему виднее. Я поэтому стараюсь мимо нее лишний раз не ходить. Особенно с артефактами. Меньше знаешь – лучше спишь и все такое.

– Она каким-то образом видит все, что видят звери и птицы, – шепотом, словно их могли подслушать, сказала Ева.

– Ну что значит «каким-то образом»? У нее же котел волшебный есть. Она в его отварах и может все что угодно увидеть. За любой прошедший день. Все-таки даже в РАВ мало о нас знают, – в голосе Никиты звучало усталое самодовольство.

– Но это