Небо в кармане 2! - Владимир Владиславович Малыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Проклятая пыль, — ругнулся в сердцах и кое-как протёр глаза.
Ответом мне был довольный смех Паньшина…
В воротах нас останавливать не стали, лишь проводили безразличными взглядами. Интересно тут караульная служба поставлена, никого не останавливают, не проверяют. Вот и дамочка на иномарке тоже сюда, судя по оставленной колёсами авто колее, проехала.
Доехали по прямой затенённой аллее до шлагбаума с будкой и остановились. Всё, дальше извозчику дорога заказана. Вход по пропускам и въезд тоже. А у нас ни на то, ни на другое никакого разрешения нет, только устное приглашение. И что, я буду рассказывать караулу об этих небылицах?
Паньшин рассчитался за проезд, и уже совсем было отпустил возчика, да я спохватился, не дал ему совершить такой ошибки. А ну как придётся назад возвращаться? И что, пешком столько идти до станции?
В общем, собирался уже разворачиваться назад, да в этот момент как раз старший офицер караула появился. И первым делом фамилии наши спросил, приказал принести из будки журнал пропусков и сверился со списком. Ткнул носом караульных в написанное, пообещал примерно наказать оных за разгильдяйство и приказал им незамедлительно пропустить нас дальше. Одних. Пешком. Извозчика пришлось отпустить.
Шли мы через огромный пустой плац, и я с горечью думал, что можно было бы обойтись без всей этой дорожной нервотрёпки и перелететь из Петербурга прямо вот сюда, на эту прекрасную посадочную площадку. И сколько бы я себе сберёг времени, нервов и здоровья. И костюм остался бы чистым. И в то же время отдавал себе отчёт, что всё это лишь пустые мечты. Нет, перелететь можно запросто и даже сесть перед дворцом, если раньше где-нибудь на подходе не подстрелят караульные и присутствующая повсеместно многочисленная охрана. А если и не подстрелят, то после подобного фортеля можно ставить крест на всей моей дальнейшей деятельности. Ведь это будет явным проявлением большого пренебрежения и неуважения к императорской династии.
Как бы я не злился за задержку в пути и недавнюю проверку у шлагбаума, но служивые люди просто выполняют свою работу и винить их за это грешно. Пусть лучше так, чем никак.
И сбили бы мой самолёт на посадке, зуб даю. И не промахнулись бы, это точно. Посмотрел я, как они со своим оружием обращаются. Небрежно-привычно, а это говорит об опытности.
Так что самолёт хорошо, а олени… тьфу ты, а по земле всё-таки… целее буду!
* * *
Что интересно, войти внутрь дворца через парадный вход нам с Александром Карловичем удалось свободно. Я даже опешил на секунду, как же так? Неужели проверкой у шлагбаума закончились все меры безопасности? И, честно говорю, обрадовался, когда за дверями в просторном холле наткнулся на очередной пост. И вот тут нас проверяли дотошно. Первым делом уточнили, есть ли у нас с собой носимое оружие. Пришлось признаться в наличии оного.
С некоторых пор предпочитаю не ходить безоружным. Потому и просил Валевачева в Луге выполнить кое-какие мои желания. А он уж не знаю, по какой такой настоящей причине, но пообещал все мои так называемые хотелки в короткий срок исполнить. Прямо золотая рыбка, только в эполетах. И перепоручил адъютанту. С меня список желаемого, с адъютанта его претворение в жизнь, что он со всем своим рвением и старанием сделал. В результате я обзавёлся не только лётным комбинезоном и курткой из кожи и прочими сопутствующими вещами, но и личным оружием в специально пошитой для него нагрудной кобуре. Недаром же у меня в Луге потребовали паспорт, без него оформить соответствующее разрешение на приобретение и пользование было бы невозможно. Но, благодаря покровительству генерала и Его Величество Случаю, всё удалось. Теперь у меня всегда в нагрудной кобуре находится небольшой браунинг. Я не задавался вопросом, было ли подобное оружие к этому году в той моей реальности, потому что меня вполне устроила эта.
Нужно было видеть округлившиеся от удивления глаза Паньшина, когда я достал из кобуры и выложил на стол перед не менее удивлёнными и насторожившимися казаками императорской охраны свой браунинг и разрешение на ношение.
Потом пришлось отчищать от пыли костюмы и умываться самим. Таких грязнуль караульный офицер наотрез отказался пропускать. Ладно, лицо, а волосы? Как их от пыли очистить? В общем, настроения и так не было, а теперь оно пропало совсем. И от приглашения нельзя отказаться и позориться из-за ужасного внешнего вида совершенно не хочется.
Хорошо, казаки вошли в положение, предложили быстренько помыть голову. Похоже, дело это обычное в нынешних реалиях, так как в умывальной комнате нашлось всё необходимое. И даже вода была чуть подогретой. Ну а то, что волосы после этого остались чуть влажными, так это такой пустяк…
А пока мы отмывались, они куда-то утащили нашу верхнюю одежду. Я даже и не заметил, как это произошло. Обратил внимание, лишь когда всё вернули обратно, вычищенное и выглаженное. И когда только успели? Мы же недолго вроде бы как размывались?
На фоне всего этого сюрреализма всё остальное показалось сущей ерундой. Паньшин сразу на входе откололся от меня и ушёл куда-то в сторону, сославшись на срочные дела. Ну какие могут быть дела в такой момент? Бросил меня под танк, вот и всё, испугался столь высоких персон, так думаю. Решил отсидеться в каком-нибудь закутке.
Умом понимал, что нахожусь я в гатчинском дворце, что вот это Романовы, это их дети и родственники, ближайшее окружение и свитские, но всё это уже проходило фоном к недавней встряске…
И сам разговор с государем получился каким-то странным. Ни о чём конкретном меня не спрашивали, вопросов задавали очень мало и всё не по существу дела. Больше восторгались сегодняшним шоу на ипподроме и интересовались, повторится ли оно завтра.
Представили всему семейству и присутствующим тут родственникам. Как собачку на поводке от группы к группе не водили, и на том спасибо. Но это я так, от усталости и раздражения говорю. Относились с предупредительностью и уважением, что было несколько удивительно для меня. И сразу закралось подозрение, что точно от меня чего-то хотят. Или потребуют, что будет вернее. Впрочем, понятно чего.
Государь периодически подзывал к себе то одного родственника, то другого и представлял меня им. Не наоборот, как, казалось бы,
