Сиротка. В ладонях судьбы - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Не нужно упрекать Симона в том, что он отправился воевать, — пожурил ее Жослин. — Он поступил порядочно, вернув тебе свободу.

— Знаю, — отрезала Шарлотта.

— Ты уже не в первый раз горюешь по этому поводу, — продолжил он. — Пора перевернуть страницу. И мне не нравится, когда ты разговариваешь со мной таким тоном!

— Прости меня, папа Жосс, — вздохнула девушка. — Мне очень трудно забыть свое разочарование. Так вот, Мимина, я говорила тебе, что мы с Мадлен трудились не покладая рук с самого рассвета. Проветрили все комнаты, вытряхнули ковры. Ни пылинки в доме не осталось.

— А я принесла туда продуктов, — вмешалась Мирей. — Шкафы заполнены, печка растоплена.

— Так что там есть все необходимое, — добавила Шарлотта. — Соль, перец, сахар, сгущенное молоко, которое Лора закупила на зиму… Мы также развесили одежду детей по шкафам.

— Я вам так благодарна, — вздохнула Эрмина. — Мы не смогли бы все разместиться здесь. Шарлотта, располагайся в моей комнате окончательно, раз уж мадам Дамасс заняла твою.

— О боже! — воскликнула Шарлотта с притворным жеманством. — Какое счастье! Мне досталась самая красивая комната! Я столько лет о ней мечтала.

Лору рассмешила мимика девушки. Такой вариант ее вполне устраивал.

— Со мной останется мой прелестный маленький клоун, — заметила она, — моя деточка. Правда, Шарлотта?

— Да, мама Лора! Ты пока не в курсе, Мимина, но я имею право называть так твою маму. А твоего отца — папа Жосс!

— Давно бы так!

С этими словами Эрмина встала, направилась к фортепиано и задумчиво коснулась клавиш. «Я чувствую себя странно. Мне трудно не думать об Овиде. Сегодня утром мы едва перемолвились парой слов перед отплытием судна. Возможно, он считает меня легкомысленной, и я разочаровала его своим поведением».

Эрмина снова увидела себя в полумраке, с поднятой юбкой и обнаженной грудью. Ей казалось, что она до сих пор слышит учащенное дыхание молодого человека и ощущает под своими пальцами его бархатистую кожу. От воспоминаний об их поцелуях ее щеки залила краска.

— Кстати, дорогая! От Тошана из Лондона пришло письмо, — сообщила Лора. — Оно лежит на круглом столике.

— Я прочту его вечером, — вяло ответила Эрмина. — Ты же меня знаешь, мама, я люблю это делать в одиночестве.

Мать подошла к ней и вложила конверт в руки.

— Лучше открыть его прямо сейчас. Почта идет к нам долго. Твой муж мог сообщить что-нибудь очень важное. А если он получил увольнительную? Или его ранили?

В светлых глазах Лоры читалось недовольство. Она проворчала:

— Когда возвращаешься из пятидневного похода в обществе молодого вдовца, следует выказывать больше энтузиазма при получении весточки от своего мужа, к тому же солдата!

Чувствуя себя неловко, поскольку слова матери были более чем справедливы, Эрмина распечатала конверт. Лора отошла в сторону.

«Моя дорогая женушка-ракушка!

Пишу тебе из Лондона, пользуясь вылазкой, о которой не могу рассказать. Просто знай, что здесь происходят интересные вещи и что совсем скоро я полечу к новым горизонтам. Это будет Италия, или Африка, или что-нибудь поближе. Я не жалею о своем решении пойти в армию: теперь я наконец могу сражаться за справедливость.

Надеюсь, что ты уже вернулась в Валь-Жальбер к своим родителям и пробудешь там всю зиму. Передай Мукки, что его отец прыгнул с парашютом после упорных тренировок. Поцелуй сына крепко-крепко, мне очень его не хватает. Скажи Мари-Нутте и Лоранс, чтобы вели себя хорошо и прислали мне свои рисунки или вязаные шарфики. Посылка к Рождеству была бы очень кстати! Я разделю ее со своими товарищами, включая бравого Гамелена, который по-прежнему со мной.

Дорогая Мина, сообщи мне скорее новости о моей матери, о Кионе и, конечно же, о себе. Береги себя, свой красивый голос и все, что принадлежит мне и что я обожаю.

Поцелуй всех от меня,

Тошан».

Чувствуя глубокое разочарование, Эрмина сложила листок голубой бумаги. Она догадалась, что Тошан писал это письмо в спешке, сообщив о главном и не забыв напомнить о своих правах мужа.

— Ну, что там? — спросил Жослин.

— У него все хорошо, — безразличным тоном ответила она. — Никаких увольнительных не ожидается. А мне придется сообщить ему о смерти его матери. Каким это будет для него ударом! Господи, ну зачем он уехал так далеко? Ничто не вынуждало его стать солдатом, уезжать в Европу! Его место здесь, да, здесь, рядом со своей семьей! Тошан мог бы предотвратить это несчастье, защитить свою мать и сестру! Можно сражаться с тиранами и в своей собственной стране.

Молодая женщина почти кричала от гнева, повергнув всех в ступор. Мирей и Лора встревоженно переглянулись. Жослин буквально остолбенел, Шарлотта тоже.

— Перестаньте смотреть на меня так, словно я сошла с ума! Вот уже три года я успокаиваю себя, повторяя, что Тошан поступил так из лучших побуждений, но в глубине души я в этом сомневаюсь. У него трое детей, супруга и сестра, которых нужно беречь и защищать. Вы все видели Киону! Она не должна была провести эти две недели в жестокости и ненависти! Мы с Овидом спасли ее в последний момент. Да, в последний момент! Пока Тошан в Англии бездействовал!

Ее нервы не выдержали. Разрыдавшись, она выбежала из гостиной.

— Ты куда? — закричала Лора. — Не выходи из дома в таком состоянии!

— Мама, прошу, оставь меня, — взмолилась молодая женщина, которая была уже в конце коридора. — Я больше не могу…

Потрясенный, Жослин воздел руки к небу.

— Бедная Эрмина, — вздохнул он. — В ее словах есть доля правды.

Никто не осмелился ему перечить.

Молодая женщина, задыхаясь, выбежала на крыльцо. Ее сердце бешено колотилось в груди, ей казалось, что она сейчас лишится чувств. Как раз в это мгновение по деревянным ступенькам поднималась Андреа Дамасс.

— Вам плохо, мадам? — спросила она. — Вы такая бледная!

— Нет, все в порядке, просто устала, — отрезала Эрмина, недоверчиво глядя на нее. — Раз уж мы с вами встретились без свидетелей, хочу дать вам один совет, мадемуазель. Завтра или послезавтра у вас появятся две новые ученицы — юная индианка и сводная сестра моего мужа. Я вас предупреждаю: в ваших же интересах обращаться с ними уважительно и не наказывать за малейшую провинность. Эти дети вернулись из ада, где с ними обращались как с животными, которых можно бить и унижать. Даже не думайте их изводить, иначе мигом окажетесь за дверью!

Андреа ошеломленно уставилась на Эрмину, взгляд которой был холоден как лед.

— Мадам Дельбо, прошу вас, успокойтесь! Я буду по-прежнему проявлять справедливость и действенность — качества, которые так ценит во мне ваша мать.

— Мне кажется, так бывает не всегда. Но теперь вы предупреждены.

Потрясенная этим инцидентом, учительница устремилась в холл. «Надо же, какая фурия! — подумала она. — Неудивительно, что она связалась с метисом. Несмотря на свои манеры, знаменитый Соловей, которого все боготворят, предпочитает язычников порядочным католикам».

Не в силах унять нервную дрожь, Эрмина направилась к сараю, обустроенному для пони. Дети столпились возле открытой двери, кроме Мукки, который расстилал внутри чистую солому. Базиль смирно стоял в глубине небольшой постройки.

— Мина, этот пони такой милый! — заметив ее, крикнула Киона. — Завтра я поеду на нем верхом. Мукки будет идти рядом. Он пообещал научить меня держать поводья.

Девочка сияла от радости. В суматохе она не заметила, как потеряла свой платок, обнажив лысую голову, покрытую легким светлым пушком. Луи держал ее за руку и выглядел вполне довольным.

— Дорогие мои, нам пора устраиваться в доме Шарлотты, то есть… в нашем доме. У Базиля есть все необходимое. Идемте! А где же Мадлен?

— Не волнуйся, мама, — ответила Мари-Нутта, — она только что отошла, потому что Мирей позвала ее из окна кухонной подсобки.

Эрмина обняла Акали за плечи, в то время как Лоранс повисла на ее руке. В окружении своей маленькой оживленной компании она ощутила невероятное чувство комфорта.

«Вот где мое место, — подумала она. — Рядом с детьми, купаясь в их смехе, звонких голосах, оптимизме. Киона тоже нуждается в этом, как и я».

Полчаса спустя Шарлотта и Мадлен уже показывали им их новое жилье. Все действительно было безупречно: и выкрашенные стены, и сверкающий чистотой паркет. Букеты полевых цветов украшали возвышающийся между окнами буфет с короткими кружевными занавесками. Белая фарфоровая ваза посередине стола была наполнена яблоками и сливами.

Киона оглядела обстановку с удовлетворенным видом. Акали бегала следом за Мари-Нуттой, с которой успела подружиться. Затем начались осмотр комнат и их распределение. Речь шла о четырех комнатах скромных размеров.

— Мадлен хочет взять Акали к себе, — объяснила Шарлотта. — Близняшки будут жить вместе. У Мукки, уже взрослого мальчика, будет своя комната. Ты, Мимина, поначалу можешь спать с Кионой. Если она захочет, позже переберется к Лоранс и Нутте. Достаточно будет передвинуть ее кровать.