Игрушка богов - Станислав Коронько

… Или в новой голове будет обитать уже совсем другой человек? Не тот, что умирал, не тот, кто краткий миг видел своё обезглавленное тело, не тот, кто успел за этот миг пожалеть о незавершенных делах, о не сделанном и не сказанном? Не тот, кто за этот краткий миг успел что-то понять и стать чуть-чуть другим? Кто же будет обитать в новой голове? Тот самый прежний, или кто-то новый… Всего лишь копия?

А затем шок смыла волна отвращения. Добренькие и благородные драконы сжигали Игроков. Вряд ли всех подряд, но как минимум одному бедолаге не повезло по-крупному- ему выпала честь стать для могущественных хранителей лабораторной крысой. Должно быть, он умирал не раз…

И снова на выручку пришла Диана. Точнее, что-то случилось, неуловимо изменилось. Неизвестно что и почему, но причиной этому явно была Диана. Каким-то образом она могла лечить не только тело, но и психику. В груди Тимура разлилось тепло- будто рядом с сердцем возник очаг, горящий огнём жарким, но нежным. Прохладные пальцы коснулись захлёбывающегося отвращением и ненавистью разума, и потоп из чувств схлынул. Вернулись самообладание, трезвость мысли и рассудительность. Внутри воцарился штиль.

Тимур посмотрел на Диану, одними губами прошептал «спасибо». Девочка кивнула, несомненно, принимая благодарность.

А Себастиан и Курц ждали взрыва. Они видели изменения на лице Тимура, видели, как он побледнел, скривился и, наконец, закипел. Однако его спокойствие явилось для них сюрпризом. Впрочем, приятным.

— Тогда почему Эзекиль боится остаться без наместника? — спросил Тимур. — Думает, что тот сбежит от него?

Курц пожал плечами.

— Может, и так. Помимо того, что наместник постоянно нужен ему для управления инкубатором, есть ещё одна причина. Эзекиль боится оставлять наместника вне досягаемости этих своих… э… сенсоров, вот. Бессмертный всё же может погибнуть.

— Ты же говорил…

Тщательно проговаривая каждое слово, Курц произнёс:

— Погибнуть. Сам. Убить его никто не может. Но он может умереть по собственному желанию. Бессмертный может покончить жизнь самоубийством. Если он пожелает уйти и убьёт себя, он больше не оживёт. Машина, удерживающая его в этом мире, подчинится ему и отпустит его. И…

— Значит, вот почему Игроков три, — осенило Тимура. — Чтобы точно кто-нибудь дошёл.

— Да. Некоторые Игроки добровольно расстаются с жизнью, когда понимают, куда их затащили.

Тимур прищурился и спросил:

— Добровольно ли? Или драконы им в этом помогают?

Курц густо покраснел. Нехотя, стыдясь за своих хозяев, кивнул.

Конечно, глупо было ожидать, что гордые хранители, уязвлённые своим положением изгоев, не проверили все возможные варианты, как можно досадить отступнику. Раз его самого в его гнезде не достать, то нужно сосредоточиться на его слугах. Авось, что-нибудь из этого да выйдет… И вышло. С нечеловеческой циничностью и методичностью они убивали, расчленяли и сжигали каких-то бедняг. Сами или со слуг своих помощью- неважно. Но в конце концов добились-таки результата. Кто-то не выдержал и показал им путь. Или, скорее всего, его заставили показать этот путь. Было бы странно, если бы существа, сотворившее жизнь, не учли всех способов, как эту жизнь отнять. А доведение до самоубийства человека, потерянного, силой вырванного в чуждый мир, в случае если ты помесь огромного крокодила, змеи и птеродактиля, не такое уж и сложное дело.

Подумав, Тимур спросил:

— Почему же драконы не истребляют всех Игроков, когда испытание начинается? Что им стоит найти Игрока, полетать над ним и прокричать, что он, дескать, должен себе вены вскрыть? Или им этого надзиратели не позволяют?

Курц втянул голову в плечи, что-то невнятно забормотал.

— Драконы всех Игроков многократно уже изводили, — ответил Себастиан. — Но ничего им этим не добиться. Умирают все Игроки, и тогда Эзекиль вновь Дорогу открывает. И в тот же миг приходят следующие трое. И эти ежели погибают, следующих Эзекиль зовёт. И все они бессмертны. Не под силу драконам испытание остановить. Лишь час венчания отсрочить они могут.

Курц кивнул.

— Да, одновременно Эзекиль может держать в этом мире всего трёх чужаков. Но если ни один из них не добирается до гнезда, он может взять ещё… Игроков. И так до бесконечности.

Внезапная мысль заставила Тимура встрепенуться. Внимательно вглядываясь в лица своих собеседников, он спросил:

— А если я, к примеру, не войду в этот инкубатор?

— Умрёшь, — заявил Курц.

— После венчания два лиш… э… неудачливых Игрока умирают и в синем свете растворяются, — так же уверенно, если не считать его оговорки, ответил Себастиан. — Где бы они не находились.

От досады Тимур поджал губы. Даже сбежать не получится. Так и придётся быть пешкой в борьбе двух могущественных и беспощадных сил. Маленькой, слабенькой, разменной фигурой, которая может одолеть более сильную лишь при удачном раскладе и мастерстве шахматиста. А в случае с драконами об их мастерстве думать не приходилось. В этой игре они знали слишком мало, чтобы рассчитывать свои ходы вперёд. Они могли уповать только на удачу или… или количество…

Внезапная догадка сделала голос Тимура сиплым:

— Слушай, Курц, сколько было до меня?

— Ты о чём?

С расстановкой Тимур спросил:

— Сколько Игроков уже использовали драконы? Сколько человек они посылали против Эзекиля? Сколько?!

Курц отвернулся, еле слышно пробормотал:

— Восемь.

— И многого они добились? У них вообще хоть что-нибудь получилось?

Курц покачал головой.

— Почти ничего. Они оказались малодушны и в решающий момент робели. Двое из них даже стали наместниками, но они всецело подчинились Эзекилю и забыли о своей миссии. Только последнему удалось кое-что узнать. Совсем немного, но это даёт нам надежду.

— Говори, — потребовал Тимур. — Что именно я должен сделать?

— Убить наместника.

Тимур иронично поднял брови. Раздраженно спросил:

— Мне его нужно развести на суицид?

— Нет. Тебе будет достаточно проткнуть его мечом. И он умрёт. Совсем.

Тимур помотал головой. Засунул в ухо палец, покрутил его. Сказал:

— Видимо, я начал плоховато слышать. Мне, наверное, послышалось, но ты, Курц, только что говорил, что наместник бессмертен.

— Да, бессмертен. Для всех на этой планете. Но не для Игроков. Ты можешь забрать его жизнь. Так же, как и жизнь любого другого Игрока. Во время последнего испытания Игроку удалось серьёзно ранить наместника. Тот находился при смерти несколько дней кряду.

Стоило бы задуматься, но раздражение велело задавать вопросы, дабы окончательно добить уже смущенного донельзя Курца. Едким тоном Тимур спросил: