Игрушка богов - Станислав Коронько

Себастиан повернул голову, взглянул на лицо Курца. Заприметив у правого глаза синюю шишечку, которая вскоре должна будет стать огромным фингалом, ухмыльнулся и спросил:

— Ну что? Душевно поболтали?

— Нормально, — буркнул Курц.

— И что дальше делать хотите?

— А тебе-то что? — агрессивно спросил Курц.

— Как что? Уверенным быть хочу, что дитё из-за дурости твоей не пострадает. Тоже мне, богоборец нашёлся. Вчера на свет появился, Игрока моего с Эзекилем стравил, а сам уже полудохлый.

— Не боись, дед. Силёнок язык твой поганый отрезать мне хватит.

— Ох, договоришься ты, — беззлобно пригрозил Себастиан и поморщился.

Тимур прошёл к лежанке, уселся. Под ягодицей оказалось что-то очень твёрдое, металлическое. Тимур приподнялся, вытащил этот предмет. Им оказался кинжал Курца. Половина лезвия была испачкана кровью. А Себастиан от такой глубокой раны только морщился. Похоже, эти надзиратели поголовно презирали свою плоть и свою жизнь…

— Себастиан, — вогнав кинжал в землю, позвал Тимур, — давай иди сюда. Диана…

В глазах девочки возник немой вопрос.

— Ты сможешь вылечить Себастиана?

Девочка уверенно кивнула.

Священник, правда, не спешил отходить от своего дерева.

— Рана- пустяк, — легкомысленно заявил он. — Ежели кто-нибудь лошадь мою пригонит, я сам тряпок нарву и перевяжу себя.

— А сам не можешь что ли? — с вызовом спросил Курц.

Себастиан отлип от ствола, поморщился. На выдохе спросил:

— Это я-то не могу? Да я ещё…

— Ладно тебе, дед. Отдыхай пока. Схожу я за твоей лошадью. Наших заодно поищу. И кто это додумался их без привязи оставить? И где теперь коней искать? Только угнал…

Недовольно ворча, Курц направился в чащу, к видневшейся неподалёку пегой кобыле Себастиана, привязанной к молодому деревцу. Его голос ещё доносился до слуха оставшихся на стоянке, когда издалека послышалось лошадиное ржание. За этим раздался топот лошадиных копыт, и через секунду среди деревьев замелькали силуэты двух коней. Бок о бок они трусили прямо к стоянке. Курц обернулся, продемонстрировал всем вытянутое от удивления лицо, попытался что-то безуспешно сказать. Потряс головой, передёрнул плечами и пошёл за лошадью священника.

Тем временем Диана не стала дожидаться, пока Себастиан наконец изволит подойти к ней, а встала и, ступая босыми ногами по траве и мелким веточкам, направилась к нему сама. Было заметно, что она всё ещё боится его. Но то же самое испытывал и священник. Слепо доверять таинственной ведьме он не собирался. Особенно, после трюка с лошадьми.

Диана остановилась в нескольких шагах от Себастиана, подняла руку. Постояла так несколько секунд, вернулась обратно.

— А, это… — смущенно произнёс Тимур. — Это всё? А вылечить его?

Девочка улыбнулась, опустилась на лежанку. Причмокнула губами, заставив остановиться подбежавших лошадей рядом с их седлами, уздечками и попонами.

Удивлённый, и немного испуганный возглас Себастиана заставил Тимура отвлечься от лошадей. Священник задрал рубаху и жилет и с величайшим изумлением ощупывал свой покрытый слоем жира бок. Крови на нём было немало, но вот рана чудесным образом исчезла. Себастиан схватил подол плаща и его кончиком начал счищать кровь, ища порез. Обнаружить удалось только небольшой, аккуратный рубец.

— Это что же такое? — спросил Себастиан. Отпустил рубаху и жилет, удивлённо уставился на девочку. — Это как же так?

— А вот так, — ответил Тимур. Ткнул большим пальцем за спину, на Курца, ведущего за собой унылую кобылу. — Его вчера надзиратель почти пополам разрезал, а Диана взяла да и спасла его.

— А к-как это возможно?

— Этого не знают даже драконы. — Курц отпустил уздечку, и кобыла замерла рядом с глазеющими на неё конями. Отвязал от седла сумку священника. Неся её в одной руке, а свой меч в другой, объяснил: — Я и сам немало удивлён. Ну не должен был я выжить. Никак. Даже драконы не могут раны лечить, а именно они-то людей создали.

— Драконы? Людей? — переспросил Себастиан.

Курц положил меч, кинул сумку на лежанку, опустился рядом с ней на корточки, без тени смущения расстегнул деревянные пуговицы квадратной формы, раскрыл её, уставился внутрь. Довольно улыбнулся, сказал:

— Ага, драконы создали людей. И даже твой Эзекиль имел к этому отношение, ибо он тоже дракон. Могу рассказать всё поподробнее, — он сглотнул, голодным взглядом уставился на священника, — в обмен на жрачку.

Только сейчас Себастиан наконец понял, в чью же сумку так совершенно по-хозяйски глазел Курц.

— Ах ты, малец, бесстыжий. Да как ты в чужих вещах копаться смеешь?

— Я не копаюсь. Я просто проверял, чем это так вкусно пахло.

— Проверил?

— Ага, — кивнул Курц.

— А теперь сумку-то мою закрой.

С хитрым блеском в глазах Курц уставился на Себастиана.

— И ты, дед, Диану даже не накормишь за то, что, можно сказать, она тебе жизнь спасла?

— Диану накормлю, землянина тоже. А ты вот- обойдёшься.

— Жмот.

— Ага, — подтвердил Себастиан.

— Так и думал, что ты с другими делиться не любишь. То-то ты пузо себе такое наел.

Себастиан с довольным видом похлопал себя по животу.

— Это броня моя. А с другими я делюсь. Может, даже тебе чуток перепадёт. Ежели понравится рассказ мне твой, слуга драконий.

Курц поднялся, подошёл к куче заготовленных дров, принялся складывать из них костёр. Как бы между делом сказал:

— Понравится-понравится. Могу спорить, дед, ты раньше не знал, что Эзекиль твой- дракон.

— Ну, его многие так называют. Пока что ты даже и на кусок хлеба не наработал.

— Хорошо, — Курц обернулся, подмигнул Тимуру. Спросил: — Ты там спрашивал, что за слово такое я говорил? Так вот, его сказал мне Ксандер. А ещё он говорил, что драконы- неживые.

— Это как? — заинтересовался Тимур.

— Они неживые. Они… — Курц щелкнул пальцами, — как это… а, точно- механизмы.

Глава 10

Ксандер- машина! Огромная, летающая машина! Со своим характером и специфическим чувством юмора…

И Эзекиль тоже! Властолюбивая, вспыльчивая машина. Панически боящаяся своих соплеменников. Хотя звать драконов соплеменниками, наверное, несправедливо. Другие экземпляры- более подходящее определение.

И все беды одного заурядного человека из-за этой машины. Будь этот дракон хотя бы волшебным, сказочным существом, было бы не так обидно оказаться втравленным в это испытание, но Эзекиль состоял из болтов, гаек и шестерёнок. И что-то у него заклинило. Причём конкретно, раз создание решило пойти против Завета своих создателей. Завета, который теперь, видимо, надо воспринимать как программу.