Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской

– Ну вот и славно, – протянул Зубан. Казалось, он при этом блаженно щурится, как кот, вдосталь наигравшийся с мышью и готовый слопать ее в любой момент, но пока что ленящийся сделать это. – Ты, Миня, человек с понятием, уважаю. Приятно было лишний раз в этом убедиться. – Издевки в голосе прозвучало самую малость, но вполне достаточно, чтобы ее можно было уловить чутким ухом. – А теперь по делу говори. Что там у тебя?

Минин с ненавистью покосился на телефонную трубку и сказал, стараясь не выдать своих чувств дрогнувшим голосом:

– Пока ничего нового. Отслеживают Сурина по всему побережью, но он залег где-то, падла, носа не высовывает.

– Он и не должен высовывать. Думаешь, он на лыжи встал для того, чтобы по кабакам шляться да шампунь со шмарами хлебать? – Зубан презрительно хмыкнул. – Его не отслеживать нужно, а искать. Землю рыть! А ты?

– Я… – начал было Минин, но собеседник оборвал его, словно не он только что задал вопрос:

– Погоди. Я не все еще сказал. Что за «костюм» конторский у тебя под носом тасуется, не пойму? Говорят, утопленничком сильно интересуется…

Спрашивать, кто говорит, не имело смысла. Зубан всегда все знал. А если нет, то делал вид, что в курсе, и проверять степень его осведомленности у Минина не было ни малейшего желания.

– Фамилия его Громов, – сказал он. – Но это не повод для беспокойства. За ним уже поехали.

Взглянув на часы, Минин чуть не поперхнулся. Ого! Отправленные за город люди могли уже раза три обернуться туда и обратно. Усиливая нахлынувшую тревогу, Зубан задумчиво переспросил:

– Громов, говоришь?

– Громов. Как только его привезут, я сразу перезвоню…

– А вот это лишнее, – отчеканил Зубан по слогам. – Лично меня не колышет твой Громов. Больше не желаю ничего о нем слышать. Копает под тебя? Вот и помоги ему вырыть яму поглубже. В ней же и зарой.

– Зарою, – пообещал Минин. Уверенности – вот чего не хватало его голосу, чтобы это прозвучало достаточно убедительно.

– И еще, – продолжал Зубан надменным тоном. – Говорят, ты к Любане горилл каких-то тупорылых приставил, которых за версту по повадкам видно. Она же невеста Сурина, подсадная утка. Он на нее клюнуть должен, а не бежать без оглядки. Я тебе ее для этого и прислал. Любаня на сегодняшний день – твой единственный шанс, понимаешь ты это? Именно так: твой единственный шанс, Миня. Не наш и тем более не мой.

Минин покривился, как от зубной боли, и спросил:

– Так что же, ее без присмотра оставить?

– Сегодня без присмотра и собственное дерьмо оставлять нельзя, – буркнул Зубан. – Ты лучше приставь к Любане таких людей, чтобы в глаза не бросались и дело свое знали. Есть у тебя такие?

– Есть, – подтвердил Минин. – Две девки, боевые до невозможности. Каждая здорового мужика голыми руками завалит. Проверено.

– Вот пусть и гуляют с Любаней по городу под видом подружек. Машину девкам не давай, им пешком ходить полезно. Хавают пусть в людных местах, отсыпаются – на пляже, по очереди. «Колес» бодрящих подбросишь – с недельку выдюжат. А к тому времени либо Сурин объявится, либо кое-кто исчезнет. – Зубан скорбно вздохнул. – Надеюсь, не надо уточнять, кто именно?

– Не надо, – сказал Минин. Это было его самое строптивое заявление за весь разговор.

Зубан помолчал немного, а потом согласился:

– Не надо так не надо. Тогда у меня все. Удачи!

С трудом подавив желание расколотить об стену проклятую трубку, зашедшуюся короткими ехидными сигналами отбоя, Минин забегал по комнате. В распахнутом халате, который он накинул перед тем, как покайфовать в ожидании новостей от Паленого, он напоминал огромную птицу, мечущуюся в поисках выхода.

Наконец удалось взять себя в руки. Прежде чем кликнуть кого-нибудь из приемной, он отыскал в верхнем ящике стола упаковку бритвенных лезвий «Уилсон», сунул одно за щеку и только потом окликнул через дверь:

– Э! Кто там живой?

Таковым оказался тот самый рослый недоумок с плоским затылком, который утром доставил Минина на базу.

– Звали, шеф? – спросил он, просунувшись наполовину в кабинет.

– Зайди весь, целиком, – скомандовал Минин. Лезвие у него во рту переместилось от одной щеки к другой, прежде чем прозвучал вопрос: – Где Паленый? Куда подевался?

Охранник виновато наморщил лоб:

– Так это, шеф… Нету его.

– И не звонил, что ли?

– Трубки-то у вас, шеф, – напомнил охранник.

Вспомнив, что он собственноручно отключил телефоны, Минин от досады прикусил губу, погрыз ее с остервенением, как чужую, и продолжил допрос:

– А Лизка с Викой?

– Эти приехали, – с облегчением выдохнул охранник. – Сказали, что у них все путем.

– Кому сказали? – недобро прищурился Минин. – Тебе, что ли? Ты теперь у нас за центрового, я правильно понял? – Влажное от слюны лезвие прилипло к его языку, нисколько не затрудняя, впрочем, речи. Дело привычки.

– Вы это… спали крепко, – скромно потупился охранник.

– Почему же не разбудил? – Минин тщательно облизал губы, чтобы они сделались мокрыми и скользкими.

– Не добудился. – Парень шмыгнул носом и отвел глаза.

«Уже знает про морфий, – понял Минин. – Успели новичку шепнуть, почему шеф так крепко спит после обеда. Завтра точно так же донесут об участившихся вызовах «Скорой помощи» тому же Зубану или еще кому-нибудь, кого может заинтересовать подобная информация. Ни на кого нельзя положиться. Ни на одну тварь!»

– Подойди ближе, – велел Минин охраннику, и взгляд у него стал неподвижным и с виду сонным, как у ящерицы, подкарауливающей добычу.

– Что? – спросил приблизившийся парень одними бровями.

В одно из них и вонзилось лезвие, выплюнутое Мининым с резким выдохом: пых!

– Не трогать! – рявкнул он, когда парень машинально поднес руку к голове. – Так и ходи теперь. Сутки. Трое!

– За что, шеф? – Кровавая стежка перечеркнула недоумевающее лицо охранника, точно кто-то его красными нитками сшил из двух неравных половинок.

Минин удовлетворенно улыбнулся:

– Просто так. А что, обидно?

– Не то чтобы очень приятно, – признался парень. Он опять потянулся было к лезвию, засевшему уголком в надбровной дуге, но опомнился и опустил руку.

– Ты не обижаться должен, а радоваться, – сказал ему Минин. – Подфартило тебе, имей в виду. Я же тебе не в бровь, а в глаз целился.

Выставив за дверь охранника, который после этого откровения стал заторможенным, словно сомнамбула, он велел немедленно вызвать к нему Лизу и Вику. После короткой беседы с девушками, которые только растерянно хлопали глазами, он прогнал и их, а сам с видом утопающего, хватающегося за соломинку, вцепился в телефон.

За последующие девяносто минут было сделано не менее двадцати звонков, которые обошлись Минину значительно дороже, чем это было предусмотрено тарифами его мобильной компании. Если бы он знал, насколько близко находился в этот момент к своему первому инфаркту миокарда, он протянул бы ноги прямо на месте, не прожив того, что было отмерено ему судьбой.

Журбы не оказалось ни на работе, ни дома. Паленый с двумя бойцами тоже как сквозь землю провалился. Зато на их джипе раскатывал по городу неизвестный, походивший по описанию на того самого Громова, из-за которого Минин рисковал попасть под правилку на ближайшем сходняке.

Он облегченно перевел дух не раньше, чем один из осведомителей лаконично доложил: Громов Олег Николаевич, прибывший из Москвы, преспокойно проживает в гостинице «Бриз», выписываться не собирается, обратных билетов приобрести пока что не удосужился.

У-фф! Минин рухнул в кресло, хватая ртом воздух, которого вдруг стало вокруг гораздо больше, чем какую-то секунду назад.

Предпоследний звонок был сделан в Поти, где обитал известный в определенных кругах грузин-полукровок по кличке Джуга, специализировавшийся на исполнении срочных заказов по устранению людей, жизнь которых чего-то стоила в этом мире.

И только вызвав Джугу в Сочи, Минин с чувством выполненного долга позволил дрожащему пальцу извлечь из клавиш телефонной трубки две завершающие писклявые нотки: фа (цифра «0») и си-бемоль (цифра «3»).

Такая вот жалкая получилась кода.

Глава 15

Человек ниоткуда

Закончив разговор с Сочи, Зубан протянул трубку своему единственному, безмолвному, как тень, слушателю и попросил:

– Поставь на подзарядку, Толик.

Тот молча выполнил просьбу. Зубан любил наблюдать за точными, выверенными движениями своего помощника. Ни одного лишнего сантиметра в расчетливых жестах, но также и ни одного недостающего. Зря и пальцем не пошевелит, а если уж за чем-то потянется, то непременно достанет. В идеальном варианте вымуштрованный робот справлялся бы со своими задачами еще четче, но такие бывают только в кино. В жизни приходится довольствоваться помощниками из плоти и крови, и Толик был лучшим из всех, кто когда-либо становился правой рукой Зубана.

Он возник ниоткуда. Даже фамилию отказался назвать. Толик, сказал он, называйте меня просто Толик. Единственное, что было о нем известно наверняка, так это то, что до недавних пор он служил в региональном управлении ФСБ Курганска. Тамошний авторитет его Зубану и сосватал. Толик вляпался в какое-то противозаконное дело и, не дожидаясь возможных последствий, подал рапорт об уходе. Ничего удивительного, что после этого он искал себе работу подальше от родного ведомства. Почему Толик решил податься именно к бандитам, он не объяснял. Он вообще был не слишком разговорчивым человеком. Исполнительным, да. Лично он полагал, что этого вполне достаточно.