Роковые тайны - Дороти Гарлок

– Волосы у тебя почти высохли.

– Я собиралась заплести их.

– Зачем?

– Иначе к утру они спутаются. – Эдди задыхалась, как будто ей пришлось пробежать милю.

– Утром я помогу тебе их распутать. – Джон положил руки ей на плечи. – Не нервничай, Эдди.

– Я не нервничаю.

– Нет, нервничаешь. Я чувствую, как ты дрожишь, как бьется от испуга твое сердце. – Джон опустил голову так, что его щека прижалась к ее уху. Он обнял Эдди и прижал к себе.

Они замерли. Эдди смотрела в окно, но ничего не видела.

– Ты будешь сидеть тут, пока волосы не высохнут? – спросил Джон и, не ожидая ответа, предложил: – У тебя платье поверх ночной рубашки. Я потушу лампу, и ты снимешь его.

Он отпустил ее. Эдди сняла платье и повесила его на крючок. Ночная рубашка была очень скромной, рукава до локтей. Эдди надеялась, что ворот застегнут до самой шеи.

Из окна лился мягкий свет. Эдди направилась к окну, но Джон, сидевший в кресле, поймал ее за руку и усадил к себе на колени. Она прильнула к нему.

– Положи голову мне на плечо. Тебе будет удобней.

– Я… никогда раньше не сидела у мужчины на коленях.

– А я никогда не держал женщины у себя на коленях, так что мы в равном положении.

Она потерлась носом о его щеку и склонила голову к нему на плечо. Эдди ощутила резкий запах и догадалась, что он брился у парикмахера. Ей припомнилось, как Керби тратил последние деньги на стрижку и бритье.

Пальцы Джона гладили ее шею. Эдди было так приятно, что она едва не замурлыкала от удовольствия.

– У тебя был трудный день. – Пробормотав это, он согнул ногу в колене, чтобы она могла устроиться поудобнее. – Я надеялся, что дела не дадут тебе скучать по детям.

– Я не очень скучаю.

– Ты ведь не беспокоилась, а?

– На самом деле нет. Больше всего меня волнует Триш. Она спрашивала меня, останется ли Симмонс с ними. Думаю, если что-то случится, она у него попросит помощи.

Он прошептал ей на ухо:

– Им следует привыкать друг к другу.

Джон глубоко вздохнул. Держать в объятиях нежную, сладко пахнущую женщину – большое испытание для мужчины. Его плоть затрепетала.

– Ты виделся с судьей?

– Да. Не будь с ним юной леди, я бы велел ему катиться своей дорогой.

– Он тебе не понравился?

– Несносный всезнайка.

– А леди – его жена?

– Племянница. Славная, но по виду белоручка.

– Стыдись, – ласково сказала Эдди. – Если она не умеет пахать или стрелять, это еще не означает, что она никчемный человек.

– А ты можешь все это делать?

– Конечно. Я управляюсь с плугом. А как, ты думаешь, мы с Триш работали в поле? И, – она хихикнула, – однажды я попала белке в глаз, но случайно. Целилась в другую белку.

Джон рассмеялся:

– Эдди, ты чудо. – Как бы желая подчеркнуть сказанное, он поцеловал ее волосы. – Я сказал судье, что мы выезжаем послезавтра и он может присоединиться, если захочет.

– Он все еще хочет ехать с нами?

– На сегодня да. Но подожди, когда судья узнает, что мы встаем в три утра, движемся шесть – восемь часов, отдыхаем и снова отправляемся в путь, да он заревет, как пойманный кабан.

– Почему ты не сказал ему это сегодня?

– Может быть, когда он разберется, что к чему, то кинется в Форт-Гибсон и будет ждать другой караван.

Наступила тишина. Эта женщина его жена. Жена. Он будет любить и защищать ее всегда, пока их не разлучит смерть. Джон хотел Эдди. Он не стремился только удовлетворить свою страсть. Больше всего на свете Джон хотел, чтобы и она возжелала его. Проклятие!

Джон гладил ее волосы, и если бы не это движение руки да тяжелые удары его сердца, Эдди решила бы, что он уснул.

– Ты хочешь перейти в постель?

Она подняла голову и посмотрела на него. Потом дотронулась до его лица, касаясь пальцами усов.

– Джон, я не юная девушка. И знаю, что ждет меня в супружеской постели. Ты дал мне все и…

Джон отнял ее руки от своего лица:

– Я не хочу, чтобы ты отдалась мне из чувства благодарности. Я буду ждать, когда придет время и ты захочешь меня.

Эдди соскользнула с колен Джона и встала рядом. Хотелось плакать. Надо было сказать, как ей посчастливилось, что она стала его женой. Нехорошо получилось. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. В комнате воцарилась напряженная тишина.

Глава 18

Не зная, как сгладить впечатление от сказанного ею, Эдди обошла кровать и скользнула под простыню. Вытянулась на спине и уставилась в потолок, прислушиваясь к шагам Джона. Наконец он разделся и лег рядом ней.

– У меня нет ночной рубашки, Эдди. Во время путешествия я сплю в штанах. Дома же сплю голым.

– Не надо менять свои привычки ради меня, – тихо ответила она.

– Не хочу, чтобы ты подумала, будто я собираюсь наскочить на тебя.

– Я так не думаю.

– Ночь покажется нам очень длинной, если мы будем лежать, боясь дотронуться друг до друга. Я бы хотел обнять тебя…

– И я бы того же хотела.

Джон осторожно притянул Эдди к себе, и она, прижавшись к нему всем телом, положила голову на его плечо.

– Так лучше, не правда ли?

– Надо было заплести волосы, а то они лезут тебе в лицо.

Джон взял ее длинные шелковые волосы и закрыл ими свою голую грудь. Он поймал руку Эдди, прижал к своему сердцу и накрыл ладонью:

– А так тебе нравится?

Эдди лежала не шевелясь, наслаждаясь близостью обнаженного мужского тела, вдыхая его запах. Вопреки ожиданию она не чувствовала никакого страха.

– Это вполне… приятно, – наконец отозвалась она.

– Я верю, мы будем счастливы, Эдди.

Она ощутила легкое ласковое прикосновение усов к своему лбу, когда он говорил.

– Надеюсь. Надеюсь не разочаровать тебя.

– Со временем мы полюбим друг друга. – Волнуясь, он ждал ответа.

– Один мой старый друг говорил мне, что сначала человек должен понравиться, затем наступает дружба. Если суждено, то потом появляется любовь.

– Это разумно. Ты мне нравишься. Очень многое в тебе мне нравится.

– Ты тоже мне нравишься.

– А что тебе во мне нравится? Я не красавец. За день могу не произнести и трех слов.

– Вот уж не подумала бы. Ты много болтал со мной.

– Может быть, это оттого, что с тобой легко разговаривать. Так что тебе во мне нравится?

– Ну… например, твоя внешность. – От смущения она уткнулась лицом в его шею.

– Ты смеешься надо мной!

– Да нет же. У тебя прекрасная фигура, ты выделяешься в толпе.

– Это из-за моей одежды. Дома я не буду столь заметен.

– Ты любишь детей, добр с ними, – продолжила она. – Временами ты кажешься суровым, но на самом деле это не так. Я знаю: случись беда – и ты будешь рядом. Но не это самое главное, – поспешно добавила она. – Ты умеешь хорошо торговаться, иначе не видеть бы мне добрых мулов от мистера Бердселла.