Роковые тайны - Дороти Гарлок

Пистолет воспрянул духом. Он решил, что искренность – самое лучшее в данных обстоятельствах.

– Потому что ты тут самая красивая.

– Ну-ну!

– Я не вру.

– Слышала я много врак. Слушай, а как ты выглядишь на самом деле, без этой грязи на лице?

– Сам не знаю. Я уже давно не умывался. – Пальцы Пистолета начали инстинктивно расчесывать бороду.

– Похоже, у тебя какая-нибудь гадость на подбородке, поэтому ты его и скрываешь.

– А ты знавала таких людей?

– Да. – Она вперилась в него взглядом. – Ты что, думаешь залезть мне под юбку?

– Я что, не человек, чтобы не думать об этом? Но, черт побери, я не похотливый лось, – сказал он, презрительно фыркая.

– И не вздумай пытаться. Если не я, то Колин тебя пристрелит. Не Колин, так мистер Толлмен.

– О Господи, мисс Триш. Я убью любого, кто попытается обесчестить тебя.

– Чего ради ты об этом думаешь? Я ведь всего лишь негритянка.

– Не говори так! Ты белая, как и я. Под кожей мы все одинаковы.

– Ты имеешь в виду – под одеялом…

– Я так не говорил! Поначалу я обратил внимание, какая ты красивая. Затем красота отошла на второй план. Меня восхитило твое отношение к Колину и малышам и как ты встала на пути этого Реншоу. – Он яростно переворошил костер, и искры взметнулись к небу.

После затянувшейся паузы Триш сказала:

– Это ничего не меняет. Зачем ты здесь?

– Я… я думал, мне удастся поговорить с тобой. Я хотел это сделать с того дня, как увидел тебя в городе. Я… хотел поухаживать за тобой. Ну вот, я сказал, и можешь теперь смеяться надо мной сколько душе угодно, – закончил он сердито.

– Кончай. Вовсе я не смеюсь. Просто не хочу, чтобы за мной ухаживали. Кроме того, я не люблю болтать, а, как полагаю, ухаживание в этом и состоит.

– Уф! Никогда не видел столь напыщенной девчонки.

– Я не девчонка. Я – женщина.

– Но выглядишь как девчонка.

– В июле мне будет двадцать. Там, откуда я прибыла, это считается солидным возрастом для женщины.

– А откуда ты?

– Из Орлеана, – ответила она и замолчала.

– Сколько времени ты прожила у миссис Эдди?

– Не твое дело.

– Я спрошу Колина.

– Пристрелю, если спросишь!

– Да, это на тебя похоже. – Он подобрал с земли палку и кинул ее в догорающий костер.

– А сколько тебе лет?

– Почему ты спрашиваешь?

– Просто пытаюсь поддержать беседу. Можешь не отвечать. По мне, будь хоть таким древним, как эти холмы.

– Мне двадцать пять. Я на пять лет старше тебя.

– Не могу в это поверить.

– Мужчина должен сделать выбор: или стать сильным как бык, или смириться с тем, что тебя убьют. И вот я жив. – Он ткнул себя кулаком в грудь для выразительности.

– Чего ты так волнуешься? Сходишь с ума, потому что жив? – Внезапно она хихикнула. Пытаясь приглушить смех, закрыла рот ладошкой.

Пистолет на миг смутился:

– Ты меня злишь больше, чем кто-либо, и я тебе сверну шею.

– Лучше не пробуй. У меня кинжал. – Она приподняла юбку, и он увидел тонкое лезвие, привязанное к икре.

– Боже всемогущий! Да ты себе ногу отрежешь, если упадешь на эту штуку. Кинжал должен быть в ножнах.

– Не волнуйся, все будет в порядке.

Пистолет вытащил свой нож из ножен, висевших на поясе. Он подержал его на ладони, затем ровно поставил на указательном пальце. Потом он схватил шляпу, сплющил тулью и швырнул Триш на колени:

– Швырни-ка шляпу в сторону от палаток. Триш запустила шляпу, как диск. И тогда Пистолет метнул нож. Он пронзил шляпу, и она упала на землю. Когда Симмонс принес шляпу назад, лезвие ножа еще торчало в тулье.

– Проклятие! – воскликнула Триш. – Ты испортил шляпу.

– Будет отверстие для проветривания.

– А я могу научиться?

– Без сомнения. И будешь проделывать это лучше меня. Ты легче и резче – это важно при метании ножа. Я тебе покажу кое-какие приемчики… когда-нибудь.

– Не делай мне одолжения.

– Не беспокойся. Научишься метать нож, сможешь спасти кого-нибудь из малышей от змеи. – Он сделал вид, что сердится, нахлобучил шляпу и ушел туда, где устроил свою постель.

Пистолет улыбался.

Эдди просидела в ванне, пока вода не остыла. Она намылила себя с головы до ног сладко пахнущим мылом и вымыла волосы. Вытеревшись и высушив полотенцем волосы, надела ночную сорочку и поверх нее платье. Она не смогла застегнуть корсаж, поэтому придерживала его руками. Явились мальчики опорожнить и унести ванну. Эдди спряталась за дверью и, только когда они вышли, вздохнула с облегчением.

От теплой воды она расслабилась, нервы ее успокоились. Эдди не боялась Джона, но страшилась того, что должно было произойти между ними. Что ж, она будет ласкова с ним, думала Эдди, вытирая волосы полотенцем. Этому человеку она многим обязана. Хотелось только, чтобы все быстро закончилось.

Прикрутив лампу, Эдди села у окна и стала смотреть на улицу. Впечатление потрясающее. На ферме в это время уже спали, странно было видеть прогуливающихся людей и слышать музыку, доносящуюся из салунов.

Звуки пианино и скрипки смешивались с мужскими голосами и пьяным хохотом. До нее донеслись громкоголосые вопли и стук каблуков по тротуару. Это гуляки переходили из одного салуна в другой. Она подумала о Триш и детях, оставшихся в лагере, и ей стало интересно, что бы они сказали о происходящем.

Эдди скучала по ним, но не так сильно, как ожидала. Когда покидала их, стоявших кучкой у палаток, ей пришлось собрать все силы, чтобы не заплакать. Миссис Сайкс однажды сказала ей, что дети иногда ночью перестают дышать. И это ее тревожило, пока Диллон не подрос и не начал ходить.

Эдди представила себе, как дети обрадуются, когда Джон вручит им подарки. У Джейн Энн никогда не было такой куклы, Диллон не подозревает о существовании оловянных солдатиков, а для Колина нож будет просто потрясением. Эдди видела, что Джон купил коробку леденцов. Она пыталась протестовать, но он подмигнул приказчику, и тогда она догадалась: Джон хочет сделать детям сюрприз.

Эдди расчесывала почти высохшие волосы, когда раздался тихий стук в дверь, а затем ключ повернулся в замке. Эдди встала, сердце ее бешено заколотилось.

Вошел Джон, ища взглядом Эдди в полутемной комнате. Увидев ее, он повернулся и запер дверь.

– Славно пахнет.

– Это мыло… и пудра.

– Вижу, ванну унесли.

– Да. Я дернула за шнур, и мальчишки пришли. Спасибо тебе за ванну.

– Не надо благодарить меня, Эдди. – Он повесил шляпу и подошел к ней.

– Я смотрела в окно, – быстро проговорила она. – Отсюда хорошо видно другую гостиницу.

Джон приблизился к ней. Его рука коснулась ее волос, и она начала дрожать.

– Волосы у тебя почти высохли.