Мёртвая вода. Часть 2 - Внутренний Предиктор СССР

Правильность соотнесения прейскуранта с вектором ошибки хорошо показывает обретение стоимости природными объектами: как только где-либо происходит переполнение людьми экологической ниши, пользование природой: морем, озером, лесом становится платным. Достаточность ведет к падению цен до нуля. При достаточной производительности суперсистемы общественного производства в отношении целей, отраженных в прейскуранте, и достаточно высоком быстродействии и качестве управления цены в замкнутом регионе суперсистемы падают до нуля, что говорит об управлении, близком к идеальному, при котором нет реальной конкуренции потребителей[115]. Этот вывод для обыденного сознания, возможно, покажется диким и бредовым, хотя то же самое обыденное сознание вполне согласно с выводом о росте цен, сопровождающем падение качества управления общественным производством даже в условиях государственно плановой экономики, сдерживающей до известной степени рост цен искусственно. Вывод же о падении цен до нуля при росте качества общественного САМО-U-правления и управления экономикой прежде всего — это отслеживание того самого процесса зависимости цен от качества управления, но в иную сторону изменения качества: качество управления растет — цены падают. Когда они падают достаточно низко, то поддержание всей бухгалтерско-финансовой системы может утратить смысл, поскольку её быстродействие ниже быстродействия директивно-адресной системы управления. Но это уже иной уровень развития инфраструктуры общества и его мировоззрения.

Из этого, в частности, следует, что при государственной монополии внешней торговли, исключающей чуждое вмешательство в общественное производство финансово-экономически бесструктурным способом, не только социализм, но и коммунизм может быть построен в стране, находящейся в капиталистическом окружении. Естественно, при условии, что обеспечена её научно-техническая самостоятельность и нет возможности организовать в отношении неё сырьевой голод. При этом все сведется опять к обеспечению концептуальной самостоятельности управления, устойчивой при смене поколений. То есть в оценках перспектив развития Программа КПСС XXII съезда[116] не сильно ошибалась, но руководство КПСС палец о палец не ударило для её осуществления.

При взгляде с позиций теории управления на категорию «стоимость», «закон стоимости» и т.п. современная экономическая наука мало чем отличается от средневековой схоластики, которая тоже знала ряд достоверных фактов и объективных явлений. Теперь поищем прибыли.

Как известно, чистая прибыль (именно она всех интересует, хотя в политэкономии рассматриваются и другие виды прибыли) — превышение суммы ДЕНЕЖНОГО дохода над суммами ДЕНЕЖНЫХ расходов за одно и то же время в процессе производства. Коли речь зашла о расходах (а доходы одного — это всегда расходы другого; первозданные деньги на дороге валяются редко), то надо вернуться к правилам Кирхгофа и посмотреть на схему рис. 2. При этом стрелки продуктообмена необходимо заменить на встречные им стрелки направленности денежного обмена и перед нами предстанет укрупненная схема кредитно-финансовой системы общества, обслуживающей в нём общественное объединение труда. Чтобы система была работоспособной, она должна быть заполнена технологической средой: в данном случае средствами платежа, что еще раз повторяет ранее сделанный вывод о необходимости обеспечения устойчивой платежеспособности отраслей в народном хозяйстве.

Средствами платежа в настоящее время являются: деньги, ценные бумаги, ювелирные изделия и прочие сокровища, цифры на счетах банков и сберегательных касс. Это все является технологической средой, обеспечивающей функционирование кредитно-финансовой системы. Поскольку необходимость перехода к «рыночной» экономике обосновывается заботой об общественном благе, а кредитно-финансовая система принадлежит всему обществу, то и прибыль, в ней возникающая, изначально принадлежит всему обществу, а только потом распределяется по его составляющим: нациям, предприятиям, классам, семьям и т.п. Правило Кирхгофа, гласящее, что «сколько куда втекает, ровно столько оттуда того же самого и вытекает», по отношению ко всем сетям является законом сохранения количества технологической среды. По отношению к кредитно-финансовой системе общества это означает, что общественная прибыль в точности равна разнице между эмиссией средств платежа, осуществленной государством, банками, акционерными обществами, ювелирной промышленностью, фальшивомонетчиками, и естественной убылью средств платежа в результате изъятия изношенных денег, утраты стоимости ценными бумагами, утраты средств платежа при несчастных случаях, безвозвратных потерях, контрабандном их вывозе за границу и т.п.

Из тех же правил Кирхгофа следует, что любая частная прибыль складывается из чьих-то убытков и некоторой доли от эмиссии. По этой же причине статистически предопределена эпизодическая или постоянная убыточность производств. Если нет убыточных производств, то прибыль любого из них — доля от эмиссии, но безубыточность всех — мечта многих рыночников — кратковременный эпизод в функционировании кредитно-финансовой системы.

Как это связано с благосостоянием общества? — Никак! Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к уже приводившейся в Историко-философском очерке таблице роста такой прибыли — денежных сбережений граждан и сопутствующей ей инфляции[117], причиной которой является, если рассуждать здраво, не печатание лишних денег, а неспособность управлять общественным производством и распределением; поскольку, даже если новых денег не печатать, а просто прекратить выпуск продукции, то немедленно возникнет инфляция. Корень инфляции — не в кредитно-финансовой системе, не в эмиссии средств платежа, а в управлении общественным производством и распределением[118]: директивно-адресном или «рыночном». Субъективизм управления не позволяет сказать, что рост инфляции это — плохо потому, что с точки зрения гешефтмахеров[119], совершающих инфляционную кражу, рост инфляции — ХОРОШО! Денежный поток — всего лишь тень потоков реального продуктообмена. Между потоками продуктообмена и встречными денежными потоками нет объективной связи: их связывает субъективный фактор — человек, через мысли и руки которого одновременно (или последовательно) проходят и продукты, и деньги, и одно на другое меняется по субъективному произволу. КРЕДИТНО-ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА — лишь одно из средств управления, а не самодовлеющий идол; это УСКОРИТЕЛЬ ТЕМПОВ продуктообмена по сравнению с максимально достижимыми в торговле на основе непосредственного (бартерного) обмена «шила на мыло» между их производителями, не подчиненными друг другу директивно-адресным способом. И ДЕНЬГИ — не «отчужденная сущность труда и бытия», как сказал К.Маркс, а ОБЩЕСТВЕННОЕ ПОРОЖДЕНИЕ, ОТЧУЖДАЮЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА ОТ СУЩНОСТИ ТРУДА И БЫТИЯ, разорвавшее единство обязанности созидать и права потреблять и даже противопоставившее их друг другу: потребление стало возможно без созидания, ибо «деньги не пахнут». Именно по этой причине, когда интенсивность гешефтмахерства превышает меру терпения производителей продукции, они возвращаются к прямому продуктообмену между собой. Продуктообмен обеспечивает созидание в общественном объединении труда, а кредитно-финансовая система лишь распределяет право потребления производимого. Как известно, рыночники именно в этом «грехе» — распределении потребления — обвиняют «командно-административную» систему, а у самих — не то, что «рыльце в пушку», но просто за “пухом” их рыла не видно, да и им самим из-за того “пуха” ничего не видать: обзор закрыт — “пух” глаза застит.

Ошибочность управления как формированием потребностей, так и производством продукции вызывает конкуренцию потребителей и при «рыночном», и при директивно-адресном управлении производством. Этот вид конкуренции носит название дефицита товаров[120]. И пирамида богатства, личных доходов членов общества, просто скрывает конкуренцию потребителей, придает ей узаконенные («законом стоимости») формы: по одежке протягивай ножки. Когда говорят: «у них все есть», то забывают, что у Рокфеллера и простого рабочего “все есть”, но несколько по-разному. И это различие — вовсе не результат их свободной воли потреблять по потребности. Остается же видимой только конкуренция производств за денежную прибыль, о которой рыночники прожужжали уши, утверждая, что она якобы «двигатель прогресса».

Если прейскурант текущих цен является финансовым выражением вектора ошибки управления общественным производством, то кредитно-финансовая система является средством, способным обеспечить устойчивость процессов продуктообмена и потребления при ОШИБОЧНОМ САМО-U-правлении общества. Общество может воспользоваться этим свойством кредитно-финансовой системы толь­ко в одном случае: если обеспечит устойчивую платежеспособность всех без исключения отраслей, производящих необходимую ему качественно разнородную продукцию.