Бремя власти: Перекрестки истории - Дмитрий Мережковский

СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ

Каким же образом управляется сия держава и как вообще может продолжаться ее существование? Я объясняю сие только лишь тем, что управляется она игрою случайностей, а держится природным равновесием, наподобие тех колоссальных масс, кои, благодаря неимоверному своему весу, остаются недвижимыми, сопротивляясь всем покусительствам и будучи подвержены лишь непрестанному действию внутреннего разложения и игре страстей.

Итак, опускается тяжелый бархатный занавес. Драма окончена. На сцене лихорадочно меняются декорации, и актеры готовятся к новым ролям. Действие переносится из Первопрестольной – в Северную столицу, от славных кремлевских стен – в зловещий Михайловский замок. На смену тяжелым длиннополым кафтанам и шубам приходят кургузые камзолы и башмаки с чулками, вместо высоких боярских шапок – пудреные парики.

Иной грим, другие костюмы, новые речи – но все те же страсти, заблуждения и грехи.

Через сотню лет после убийства царевича Дмитрия погибнет царевич Алексей, дерзнувший подняться против отца. На протяжении всего XVIII века императоры и императрицы, временщики и фавориты будут сменять друг друга как в чехарде, сплетая интриги и заговоры, пытаясь под звон шпаг и бокалов решать вечный вопрос русской истории – о законности власти самодержавной.

Вплоть до конца XVIII века в России не существовало закона о престолонаследии. Престол переходил от отца к сыну, согласно существующей традиции, не закрепленной законодательно, а если прямых наследников не было, то по избирательному или захватному праву, в соответствии с поговоркой: «Кто раньше встал, тот и капрал». Петр I признавал «правду воли монаршей» – произвольную власть монарха избирать себе преемника. Сам он этим принципом не успел воспользоваться, и после него на протяжении всего XVIII века престол захватывался при помощи дворцовых переворотов, что заставило Жермену де Сталь, известную своим остроумием, охарактеризовать российское правление как «самодержавие, ограниченное удавкою».

Елизавета Петровна, последняя представительница женской линии династии Романовых, вознесенная на престол сильными руками гвардейцев, назначила себе преемником своего племянника Петра III, но тот также не узаконил этот принцип, поэтому после его смерти и Павел, и Екатерина не имели законных прав на престол, то есть были одинаковы в своем бесправии. Павел, по крайней мере, был прямым потомком Петра I, то есть мог претендовать на российский престол по праву рождения. Екатерина захватила власть единолично, оказавшись сильнее партии Н. И. Панина,[103] поддерживавшей малолетнего Павла и видевшей Екатерину всего лишь в роли регентши.

Не случайно первым изданным актом воцарившегося Павла был указ о престолонаследии, который устанавливал определенный порядок передачи власти и полагал конец провозглашенному Петром произволу государя в деле назначения себе преемника – престол передавался отныне в наследство строго по мужской линии.

ПАВЕЛ I

Er hatte der Macht uber uns zu viel

Und uber sich selbst zu wenig…

Имея так много власти над нами —

Собой он не владел…

ЗА СЦЕНОЙ

Судьба Павла I представляет собой поразительный пример исторической несправедливости: самодержец, преисполненный искренних и благородных намерений преобразовать во благо участь своего народа, остался в памяти потомков безумным тираном, ведущим страну к погибели; могущественный император, росчерком пера менявший карту Европы, не смог защититься от жалкой кучки пьяных заговорщиков.

Его появление на свет сопровождалось сплетнями, о кончине его узнавали по слухам. Рожденный без любви, он умер в ненависти.

Более ста лет на всех изысканиях и публикациях, относящихся к царствованию Павла, лежал правительственный запрет, а мемуары и записки участников и свидетелей заговора планомерно изымались и уничтожались.

Только после 1905 года в российской печати впервые появились публикации, относящиеся к цареубийству 11 марта 1801 года. Основываясь на опубликованных и архивных материалах, создал свою драму для чтения Д. С. Мережковский.

Взяв в основу сюжета реальный исторический эпизод, он убрал все случайное, второстепенное, сгустив события и придав остроту сюжету. Как скульптор из бесформенной глыбы мрамора высекает фигуру, полную соразмерности и красоты, так Мережковский из бесформенного сплетения фактов и слухов сумел создать стройное и достоверное произведение.

Император Павел I

Он почти ничего не выдумал – практически любая, даже самая фантастическая подробность находит свое подтверждение в документах и воспоминаниях современников. Мережковский только тщательно отобрал именно те подробности, которые были ему нужны для развития основной идеи драмы. Изобразив Павла гротескным безумцем, он на долгие годы определил тот путь, которым шли историки и литераторы, трактуя сложный и противоречивый образ последнего российского императора, убитого руками придворной камарильи.

ТЕАТР МАРИОНЕТОК

Маски

Итак, занавес поднимается.

Марионетки готовы разыграть драму.

Сейчас кукловод поднимет руку, потянет за веревочку, и оживет перед нами пестрый картонный мирок, созданный гением Мережковского. В каждом персонаже он выделил и усилил какую-то одну черту, необходимую ему как драматургу, и тем самым превратил их в некие условные фигуры, плоские маски, скрывающие за собой сложные и многомерные прообразы: Павел – жестокий и сентиментальный Арлекин, Александр – бледный страдающий Пьеро, Елизавета – хрупкая и решительная Коломбина, Гагарина[104] – нежная и милосердная Пьеретта.

А. П. Гагарина

Эти картонные персонажи разыгрывают перед нами драму власти, по ходу пьесы решая вместе с автором сложнейшие философские вопросы о происхождении самодержавной власти, о ее границах и ответственности человека, этой властью наделенного: «А ну, как не от Бога власть самодержавная? Ну, как тут место проклятое – станешь на него и провалишься?»

У каждого героя – своя «музыкальная тема», своя коронная фраза. Мария Федоровна постоянно квохчет по-немецки: «Я ничего не понимаю!», фаталист Константин утешает себя и окружающих: «А впрочем, все там будем!» Запомнившуюся современникам присказку Палена, которую говаривал он в минуты волнения, – «Не угодно ли стакан лафиту!» – Мережковский превращает в навязчивый рефрен, сопровождающий Палена на протяжении всей драмы.

Впрочем, все не так просто. Этот «стакан лафиту» – тоже маска, под которой скрывается – нет, не настоящее лицо, но другая маска (и не одна!) этого великого мастера «пфиффикологии» – интриг, хитрости и коварства.[105]

Расстановка сил в драме напоминает паутину, в центре которой Пален – самый старый и мудрый из героев, он подталкивает их, плетет заговор, торопит развязку, готовя одновременно себе пути к отступлению. Главные герои объединены автором в пары: Павел – Гагарина, Александр – Елизавета, одиночки Мария Федоровна и Константин образуют своеобразную пару «не участников»: одна ничего не понимает, другому все равно. Центральные нити паутины связывают Павла и Александра, которые являются марионетками в руках Палена. Таким образом, возникает как бы театр в театре: одна марионетка управляет другими.

Расстановку сил в драме можно представить и несколько иным образом: в центре – Павел, которого свора охотников загоняет как зверя в смертельную ловушку, а во главе этой «царской охоты» – Пален. Знаменательно, что первое слово драмы, открывающей собой цикл произведений под названием «Царство Зверя», – слово «зверь»: «Зверем был вчера, зверем будет и сегодня», – говорит Константин о Павле.

Все остальные действующие лица представляют собой своеобразный фон вершащейся драмы, от них ничего не зависит. Кроме персонажей реальных, в драме незримо присутствуют тени: призрак Петра Великого, явившийся Павлу, – «тень прадеда Гамлета», предрекающая правнуку несчастие. Две другие – тень Екатерины II, ненавистная Павлу и спасительная для Александра, который ею прикрывается от гнева отца, и тень отсутствующего Аракчеева[106] – страшное пугало для заговорщиков, которые при ложном известии о его появлении начинают метаться, как дети, готовые все бросить и спасаться бегством.

Посмотрим, как же соотносятся созданные Мережковским персонажи с реальными прототипами. Начнем с окружения, с той свиты, что «играет короля». Это шестеро главных «масок»: члены семьи и Пален.

Пален