Пустошь - Джен Александер

Нет…

Пожалуйста, не надо…

Томас вталкивает меня в большой белый зал. Здесь так холодно, что я принимаюсь растирать себе плечи. Удивительно, что из носа не вырывается пар. Беннет и Пайпер входят вслед за нами и закрывают дверь.

Я зажмуриваю глаза.

– Я не хочу. Отведите меня обратно в камеру. Отведите куда угодно…

Только не заставляйте смотреть.

В поясницу мне упирается электрошокер, и Беннет шипит мне в ухо:

– Если мне нельзя тебя убивать, это не значит, что я не могу заставить тебя мечтать о смерти. Поверь, Вертью, твое тело способно выдержать массу пыток, прежде чем ты потеряешь сознание.

Я мотаю головой, не поднимая век. В тело вонзается струя электрического тока. Я сгибаюсь пополам; Беннет хватает меня за волосы и не дает упасть. Мои глаза невольно распахиваются. Горячие слезы текут по лицу, обжигают порезы на шее и щеках.

– Пожалуйста, смотри внимательно, – вежливо произносит Томас, как будто меня не ударили током прямо у него на глазах.

Двери в дальней стене зала открываются, и внутрь входит темноволосая девушка с опущенной головой. По бокам от нее шагают двое людей в белых халатах. Она поднимает взгляд и смотрит прямо на меня. Хотя лицо ее покрыто синяками, а карие глаза затекли, я сразу узнаю ее.

Миа.

– Ее невозможно удалить! – выпаливаю я. – Ей деактивировали чип!

– Не говори глупостей, – отвечает Томас. – Персонажа невозможно удалить только в одном случае – если чип полностью извлечен. Как только твою подружку доставили в «Лан корп», мы активировали ее заново.

Несколько мгновений Миа пристально смотрит на меня, потом кивает, как бы в подтверждение его слов, и слабо улыбается.

– Все хорошо, – произносит она одними губами.

Нет. Все плохо. Хорошо не будет уже никогда.

«Ты была… нет, ты до сих пор моя лучшая подруга. И я выведу тебя из игры».

Обещание, которое я дала Миа всего несколько дней назад, прокручивается у меня в голове снова и снова. Я стискиваю зубы. Она попала сюда из-за меня. Сейчас ее убьют – поджарят ей мозг, – а все потому, что я упросила Деклана взять ее с нами. Я всему виной.

Это я ее убила.

Врачи подводят Миа к столу. Пока ее привязывают, она даже не сопротивляется – не в ее характере. Они туго затягивают ремни, и Миа тяжело вздыхает. Я подаюсь вперед, но Беннет стискивает мое плечо.

Я прижимаю руку ко рту. Томас отводит ее в сторону.

– Не хочу, чтобы ты отвлеклась и что-нибудь пропустила.

Бросив на него полный ненависти взгляд, я опускаю руку и сжимаю ее в кулак.

– Мы довели технологию до совершенства, – поясняет Томас. – Раньше удаление длилось гораздо дольше и причиняло персонажу страдания. Теперь оно безболезненно.

Разве убийство может быть безболезненным?

– Пожалуйста, не надо… – всхлипываю я.

Я хватаю Томаса за ворот, и Беннет тут же посылает в меня разряд – на этот раз в бок. Я падаю на колени, заливаясь слезами. Жалкое, должно быть, зрелище. Но мне все равно.

– Пожалуйста, не убивайте ее! Удалите лучше меня! Пожалуйста!

– Ей дали выбор. Она предпочла удаление.

«Какой еще выбор?» – хочу я спросить. Охранники рывком ставят меня на ноги. Томас кивает врачам, и они присоединяют к голове Миа несколько электродов. Каждый раз, как она всхлипывает, невидимая рука всаживает мне в горло нож.

Потом начинается сама процедура.

Целых две минуты Миа бьется в судорогах и кричит от боли.

Когда все кончается, я хочу одного: закрыть глаза и позабыть на время, кто я.

Но прежде – убить Томаса Ланкастера.

Глава двадцать седьмая

Мы возвращаемся в похожий на бриллиант конференц-зал. От потрясения я почти не чувствую собственного тела. Сажусь напротив Томаса, стараясь не мигать: каждый раз, как я закрываю глаза, я вижу привязанную к столу Миа. Избитую. Окровавленную. Мертвую. Вижу, как я склоняюсь над ней и нажимаю кнопку, которая обрывает ее жизнь.

Едва Пайпер с Беннетом привязывают меня к стулу, Томас велит им уйти.

Когда мы остаемся одни, я цежу сквозь сжатые зубы:

– Ты омерзителен!

– Дорогая, не будем ссориться. Скоро тебя отправят на процедуру. Я бы предпочел, чтобы ты сохраняла спокойствие, когда доктор Коста приступит к…

– Какой выбор ты ей предоставил? – перебиваю я.

– Что-что?

– Миа. Прежде чем она… прежде чем ее не стало. Ты сказал, что предоставил ей выбор. Что за выбор?

– Ах, ты об этом… – Томас задумчиво трет подбородок, откидывается назад и начинает со скрипом раскачиваться на стуле. – Я предложил ей принять участие в нашей новой игре – в той самой, которую ты сегодня протестировала. Названия я еще не придумал, но суть такова: персонажи дерутся врукопашную и одновременно противостоят силам природы.

Я вспоминаю метель в новой игре и непредсказуемую погоду «Пустоши». Меня передергивает. Вцепившись в край стола, я подаюсь вперед:

– И что сказала на это Миа?

На лице Томаса появляется улыбка. Не спокойная и вежливая, а деланая и напряженная. Когда он не отвечает, меня разбирает смех – такой безудержный, что стул подо мной ходит ходуном, а ребра болят.

Томас с силой бьет кулаком по столу.

– Довольно, Клавдия! По крайней мере, у другого твоего приятеля хватило ума принять мое предложение.

Я застываю. Кровь стучит у меня в ушах.

Бум.

Бум, бум.

БУМ.

– Что? – выговариваю я наконец.

Томас довольно ухмыляется:

– Да-да, твой приятель Уэсли. Согласился как миленький.

Уэсли жив. По крайней мере, пока. Я облегченно вздыхаю и шепотом спрашиваю:

– А остальные?

– Если ты имеешь в виду Деклана Хейстингса, то его ждет тюрьма. А возможно, и смерть. Его приведут, когда мы закончим с тобой.

– Значит, Деклан здесь… – хрипло произношу я.

Деклан с Уэсли живы. Оба.

Томас презрительно закатывает глаза.

– А теперь к делу, – говорит он. – Через час тебя отведут на конфигурацию. Ради такого зрелища специально прибудут несколько спонсоров «Лан корп».

Я боялась удаления с тех самых пор, как узнала, что это такое. Потому что не хотела умирать. Потому что больше всего на свете мечтала вырваться из игры. Но теперь я начинаю сомневаться. Уж лучше умереть тысячу раз, чем превратиться в пустую оболочку, сознание которой застряло на реабилитации.

– Ты зря теряешь время, – говорю я.

– Разве?

Томас недоуменно приподнимает бровь.

Я делаю глубокий вдох:

– Я выбираю удаление. Как Миа.

Подперев голову руками, Томас поглаживает шрам на щеке. Интересно, почему он не избавился от него?

– Твое будущее в компании «Лан корп интернэшнл» обсуждению не подлежит.

Я сижу, потрясенно уставившись на Томаса. Что значит, обсуждению не подлежит? Он ведь предоставил Миа выбор! Может, он хочет наказать меня за тот урон, который я нанесла и внутри, и вне «Пустоши»? Я начинаю биться, и кабельные стяжки врезаются мне в кожу.

– Почему это? – возмущенно спрашиваю я.

– Ты наш бета-персонаж.

– Бета-персонаж?

– Первый персонаж, в мозг которого удалось вживить церебральный чип.

Теперь понятно, почему меня разглядывали женщина с совиными глазами и мужчина в черно-сером галстуке. Понятно, почему мое лицо изображено на игровых постерах, а имя стало рекламным слоганом.

– Honor, Virtue, Loyalty. Честь, добродетель, верность, – говорю я. Томас улыбается, как будто доволен, что я проследила связь. – Выходит, я – подопытный кролик?

– Ты – чудо техники.

– Церебральные чипы изобрели десять лет назад. Получается, мне было… сколько? Шесть? Как ты мог сделать такое с шестилетним ребенком?!

– Я бы сделал это снова, не моргнув и глазом.

– Да ты больной! – кричу я. – Ты, твои сотрудники, твои геймеры – все вы больные, злобные…

– Успокойтесь, мисс Вертью, пока я не велел принести кляп.

Я бессильно откидываю голову назад и ударяюсь о металлическую спинку стула. По лицу струятся слезы. Отчаянно пытаюсь вспомнить что-нибудь – что угодно, не имеющее отношения к трем последним годам моей жизни.

Но то, что всплывает в памяти, расплывчато и неясно. Не достает какой-то детали.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах, не рассказывай о том, что я сделал. Это очень важно, Клавдия. Понимаешь? – настойчивым шепотом произносит чей-то голос.

Может, это Томас? Или кто-нибудь из сотрудников «Лан корп»?

– Да, – отвечаю я.

– Не рассказывай им! – повторяет голос.

Слезы застилают мне глаза. В зеркальном потолке над головой я вижу свое отражение: щеки опухли и покрыты синяками, на лбу багровые кровоподтеки. Меня избили. Впрочем, какая разница? Оливия может просто засунуть меня в регенератор и исправить все дефекты.

– Я больше не позволю Оливии мной управлять!

Мой голос не излучает и тени той силы, какую мне хотелось бы в него вложить.

– Ты ничего тут не решаешь.

– Удалите меня! Умоляю!

– Ни за что на свете.